«В начале 60-х годов мы с мужем снимали небольшой частный домик в г.Балашове, где прошли наши первые два года семейной жизни. Работали тяжело, но денег едва хватало от получки до получки. Однако нищим я никогда не отказывала, подавала милостыню.
И вот однажды к нам в дом без стука вошла женщина в темном одеянии. Я в доме была одна. Женщина попросила у меня денег, сказав, что она погорелка и ей ничего другого не остается, как ходить по людям и просить, кто сколько даст. Я кинулась в комнату, открыла нашу семейную шкатулку, там лежало 10 рублей одной купюрой. Муж, уходя утром на работу, взял мелкие деньги на сигареты и на обед, и больше у нас до получки не оставалось ни копейки, а это еще целую неделю ждать. Поэтому я сказала: «Денег нет». А женщина мне этак злобно в ответ: «Пусть их у тебя всю жизнь не будет!» И быстро покинула наш дом.
Эпизод этот, думаю, отразился на нашей дальнейшей жизни. И муж мой, и я - по натуре трудоголики, и ни на производстве, ни дома не жалели своих сил, а жизнь нас то и дело срывала с насиженных мест и носила то на его родину, в Узбекистан, то в Балашов, откуда я родом, в Коми АССР. Как будто чья-то злая воля свыше гнала нас с места на место. Это, как оказалось, сила проклятия играла моей судьбой и судьбами самых родных и дорогих мне существ - мужа и детей.
Сердце мужа не выдержало: с 1975 по 1985 год он перенес два инфаркта, в 1988 году его настиг инсульт, лишил - на 8 месяцев ровно! - дара речи, обездвижил правую руку, а в апреле 1989 года он умер.
Через год я вышла замуж за человека, которого мои дети и вся многочисленная родня полюбили как родного. Когда мы поженились, у мужа было на книжке 1000 рублей и, кроме того, две богатые коллекции марок и монет. Все это - плоды его многолетних трудов - пошло прахом: деньги на сберкнижке съела инфляция, затем муж продал свою коллекцию марок, а потом и коллекцию монет, чтобы заплатить за лечение. Правда, он за них получил смехотворную сумму, за что меня мои родные едят поездом, упрекая в неумении жить, как живут сейчас умные люди.
Мой муж тяжело болен, прикован к постели, и я чувствую, что не за горами то Великое Неизбежное, которое в свой неминуемый срок настигнет каждого человека. Меня мучает сознание, что у нас с ним нет никаких средств на проведение хотя бы мало-мальски достойных похорон. Никак не дает мне покоя мысль о проклятии, которым наградила меня погорелица.
Господи! Прости меня за то, что я не отдала свой последний грош погорелице и сними с меня ее страшное проклятие! Сними, Господи!!!»
