Мы живём в городе Благовещенске Амурской области. Мой папа, Игорь Иванович Беззаботнов, уехал к своей сестре в далёкий город Рыбинск повидаться с родственниками, погостить. Да и задержался. Когда уехал, моему сыну был годик с небольшим. Таким дед видел его последний раз в своей жизни. Хотя нет, предпоследний. А последний раз был уже в той, «другой» его жизни. О чём я и хочу вам рассказать.
Снимали мы квартиру в четырёхквартирном доме барачного типа. Хотелось пожить в доме «на земле», чтобы ребёнок чаще бывал на улице. Сынок мой подрастал, было ему уже около четырёх лет. В просторной кухне имелся глубокий, но довольно тесный погребок, в котором мы хранили небольшое количество картофеля, банки с вареньем и соленьями.
И вот пришла мне телеграмма с печальным известием, что моего папы не стало, а съездить, проводить его в последний путь не было финансовой возможности. Конечно, оттого и горе было тяжелее. Выслала я родственникам денег на похороны и осталась дома в переживаниях и горючих слезах.
Вот девять дней прошло, приближаются сороковины. Слышала, что душа умершего сорок дней находится на земле, рядом с нами, а затем улетает в мир иной. Правда это или нет, но в моём случае так, видимо, и произошло.
В ночь на сороковой день после ухода папы снится мне сон, но такой странный – то ли сон, то ли явь. Как будто чей-то настоятельный голос убеждает меня спуститься в погреб вместе с сыном. И хотя я осознаю, что не должна этого делать, это абсурдно, поддаюсь убеждению, беру сына и спускаюсь в погреб. Занятие не из лёгких – крутая лесенка, теснота, то есть всё как в реальности. Но когда мы спустились, я увидела, насколько погреб вдруг стал просторным, прямо как кухня над ним. Пол земляной, а стены аккуратно обиты досками.
Мы с Иваном пока вдвоём, но точно знаю: надо немного подождать. И вот из ниоткуда появляется мой отец в одежде, в которой я привыкла его видеть: военная рубашка цвета хаки, брюки в мелкую клетку, коричневые сандалии. В общем, образ не отпугивающий, а наоборот – очень родной. Освещение было как днём на улице, но и немного в полумраке, хотя обстановка, цвета – всё видно.
Я, как бы осознавая неестественность ситуации, держусь по отношению к отцу насторожённо. Он же, подойдя к стене и опершись о неё так, как делал последнее время перед отъездом, потому что болела нога, сказал: «Так вот каким Иван уже стал!». Это была его единственная фраза. Отец смотрел на меня и своего внука с большой любовью. И с какой-то грустью. Только он один понимал, что сейчас происходит. Уж как отец выпросил там свидание с нами, не знаю, но это было самое настоящее прощание, теперь уже действительно навсегда.
Я же в тот момент ответила отцу очень сухо: «Да, папа, вот таким стал Иван». Мы ещё немного помолчали, и отец сказал как бы мысленно, но я это услышала, поняла: «Ну что ж, мне пора», – и исчез.
Сколько раз я потом корила себя, что не смогла поговорить с отцом в тот момент, спросить его о чём-нибудь, побольше рассказать о внуке. Но, видимо, по-другому было нельзя. Ведь всё это происходило помимо моей воли.
Папы не стало на 71 году жизни. Прошло уже почти 13 лет, а мне до сих пор его очень не хватает. Все люди, с которыми он пересекался, отзываются о нём с теплотой. Это был удивительный человек с очень нелёгкой судьбой, который никогда не падал духом, ни разу никому не отказал в помощи. Светлая ему память.
