В каком-то дремучем году, когда интернета еще не было, а персональные компьютеры дома были редкостью, понадобилось мне распечатать какой-то текст. Поскольку компьютер тогда был из всех моих близких или знакомых только у моей мамы, договорился с ней, что пока она на работе, посижу у нее дома, обработаю текст и распечатаю. Разрешила. В должный день явился я к ней в дом и засел за свой труд, отрываясь иногда от работы на пару компьютерных игрушек, что тоже в ту пору были для меня диковиной. Сижу, в общем, работаю и развлекаюсь...
Вдруг телефонный звонок. Беру трубку и слышу голос:
- Алло, здравствуйте! – и по голосу я узнаю своего старого друга, которого уже порядком не видел. Радуюсь этому событию и весело так отвечаю:
- О, привет!
- А можно попросить Наташу, - несколько смущенно отвечает голос друга, и по этому смущению понимаю, что друг по голосу меня не узнал. Обращение к маме по имени воспринимаю нормально, потому как они были знакомы по одной совместной работе, где все друг к другу по имени без отчеств обращались. Принято у них там было.
- А ее, - говорю я все так же весело, – нет. Ушла она, понимаешь ли. Работает, однако. А тебе от нее что понадобилось-то?
Друг (всё так же смущенно, но с некоторой долей возмущения в голосе – не узнает, зараза):
- Знаете, - говорит, - я не совсем понимаю, почему Вы в таком тоне со мной разговариваете. Но не могли бы Вы ей передать, что у нас завтра встреча бывших одноклассников.
На этой фразе меня клинит. Я вдруг понимаю, что разговариваю я не совсем корректно, ибо друг мой никак не может быть одноклассником моей мамы, ибо он мой ровесник. Понимаю, что, видимо, ухитрился обознаться, что страшно меня удивляет, ибо голос у моего друга уж больно характерный. И что это не друг мой вовсе звонит, а какой-нибудь вполне почтенный человек, одноклассник, значит, моей мамы, а я ему так грубовато отвечаю, на "ты" к нему обращаюсь и етс. Конфуз.
И уже я смущенно начинаю извиняться, объяснять, что обознался, что голос его очень похож на голос моего друга, что это очень странно, но тем не менее так, и что я, конечно, передам, и что она перезвонит, и всё такое... сумбурная, в общем, получается тирада.
Голос смягчается:
- Конечно, - говорит, - я всё понимаю. Ничего страшного, с кем не бывает обознаться! Вы только передайте ей, - говорит, - про завтрашнюю встречу, хорошо?
- Хорошо, - отвечаю я, - А кто звонил?
- Алексей N, - отвечает, - передадите?
Тут у меня наступает второй клин. Алексей N – имя того самого моего друга. Я понимаю, что не может существовать в природе второго Алексея N c знакомым мне голосом, который является одноклассником моей мамы, ибо таких совпадений не бывает. И я мрачно уточняю:
- Алексей N, - говорите? А имя (называю свое имя) Вам о чем-нибудь говорит?
Клин на другом конце телефонного провода. Пауза. Далее неуверенным голосом:
- А, это ты? Что-то мне голос показался знакомым тоже... – Алексей явно не уверен.
- Да, блин, я! Ты чего мне голову морочишь?
- В смысле, - говорит, - а чего ты там делаешь вообще?
- Я, - говорю, работаю тут на компьютере. Делом занимаюсь! А с какой стати ты мать мою к себе в одноклассницы записал?
- Какую мать? – говорит, - На каком нафик компьютере? Ты где вообще?
Я начинаю звереть. Дома я, говорю, у своей мамы, Наташи, блин, твоей, блин, одноклассницы, насколько я понял!
Очередной клин на том конце провода.
- Слушай, - говорит, - а я телефон твоей мамы не знаю. Я бывшей однокласснице звоню. Наташе. У нас завтра встреча.
- А по какому номеру ты звонишь? - недоуменно спрашиваю я.
Алексей называет номер. Семь московских цифр, ничего общего не имеющих с тем номером, с которого я отвечаю. То есть, абсолютно другие цифры, не на одну, и не на две, и не на три отличающиеся друг от друга. Совсем другая подстанция, ничего общего. Я офигеваю и называю ему номер, на который он попал. Выясняется, что он этого номера вообще не знает, он у него нигде не записан, маму мою Наташу он не видел уже год, а переехала она на эту квартиру полгода назад. То есть, получается совершенно невероятная цепь совпадений, когда случайно два знакомых человека сталкиваются посредством странного каприза телефонных сетей в многомиллионной Москве.
Никакой мистики дальше не было. В результате этого звонка встретились, попили вина, пообщались, посмеялись над странным совпадением и разбежались опять по своим делам на долгое время. И никакой морали.
Но вероятность такого события с тех пор не дает мне покоя. Подсчитать ее я не могу, а если кто-то может – буду только рад, но один знакомый математик мне сказал, что подсчитать такое невозможно.
