Приветствую вас, уважаемые читатели. Долго не решалась опубликовывать свою историю. Все-таки случай связан со смертью очень родного мне человека, а именно со смертью отца. Ведь смерть близкого человека всегда оставляет в душе неизгладимый след и боль, которая со временем лишь немного притупляется. Сразу хочу предупредить, даром писателя, к сожалению, не обладаю, так что расскажу, как умею, но постараюсь доступным языком.
Для начала скажу, что за год до того трагического дня со мной стала происходить такая штука. Перед сном, уже находясь в постели, мне представлялось, что я остаюсь без одного из родителей, а именно без отца. Меня сразу же одолевала такая неописуемая тоска, что непроизвольно появлялись слезы из глаз, хотелось выть, образно говоря. И я не могла понять причины – а вернее, даже не настолько задумывалась, почему так происходит, почему в голову приходят такие странные мысли. Ведь на тот период жизни все было более чем отлично, и ничего не должно было вызывать таких эмоций. Хотя это продолжалось в течение года (бывало раз в месяц, бывало несколько раз в неделю, а бывало и месяца два не беспокоили подобные мысли), я не стала на этом зацикливаться и кому бы то ни было рассказывать, а особенно родителям.
Теперь о трагическом случае. С тех пор уже прошло одиннадцать лет, а случилось это в 2000-м году зимой, тогда я была четырнадцатилетним беззаботным подростком. За неделю до смерти, точно уже не скажу, в ночь ли с понедельника на вторник или со вторника на среду, приснился матери сон. В общем, в одну из этих ночей. Сон следующего содержания, цитирую: "Так солнечно, небо такое голубое-голубое, чистое. Вокруг столько зелени, и цвет такой насыщенный зеленый, не такой, как в жизни у наших деревьев и травы. И посреди всего Врата, очень высокие. Стою, смотрю, а на душе так спокойно. Тут вижу, открываются эти самые ворота и оттуда выходят... отец (а он умер в восьмидесятых годах), а рядом с ним идет мой брат (он живой). Они подходят ко мне, и отец обнимает меня, да так крепко, и резко отталкивает от себя. Затем берет брата за руку, и они уходят, не проронив ни единого слова. А я стою и не могу ничего понять, и так обидно оттого, что так резко оттолкнул, и оттого, что уходит, ничего не сказав. Хочется остановить и спросить почему, в чем я виновата. Я срываюсь с места и бегу вслед за ними, но ворота как будто всё дальше и дальше от меня". И тут она просыпается. Этот сон мать ни отцу, ни мне не рассказала. На тот момент она не придала ему значения.
В среду под вечер сидим с отцом, смотрим телевизор и беседуем о том, что показывают по спортивному каналу. Через некоторое время приходит мать с работы и протягивает отцу узенький листок, ничего не говоря. Я смотрю на реакцию отца, его глаза слегка покраснели, но на этом всё. Он вообще никогда не плакал, и в этот раз его эмоции остались при себе. А листком являлась телеграмма, в которой сообщалось о смерти его матери и о том, когда состоятся похороны. Впоследствии было решено, что отец не едет, хотя он обдумывал, но обстоятельства складывались так, что ехать просто-напросто не получалось. Одним из них было расстояние (Москва – Сибирь), на похороны он по-любому не успевал (самолет я не рассматриваю), остальные обстоятельства (причины) смысла нет тут рассказывать.
В пятницу он ушел на работу. В этот же день днем – я уже была дома, так как раньше занятия закончились – слышу звонок, иду открывать дверь, смотрю – отец. Спрашиваю: "А ты чего так рано?" А он, оказывается, за книгой пришел (по работе какая-то). Обычно такого никогда не было, чтоб он в разгар рабочего дня приходил домой. А тут у него появилось свободное время, и он решил заскочить. Мы перекинулись несколькими словами, посмеялись, пока он искал книгу. Все это происходило буквально в течение десяти минут. Затем я пошла за ним закрывать входную дверь. И когда он уже вышел на лестничную площадку, спросила у него, во сколько он придет. Он ответил, что ждите после восьми, улыбнулся мне и пошел. В свою очередь, я тоже улыбнулась, пожелав ему удачного рабочего дня. И в этот момент, смотря на него, как он уходит, перед глазами всплывает следующая картина — будто с головы отца спадает шапка, а он идет дальше. На этом картинка заканчивалась. Я еще на тот момент подумала: «Чо к чему», – и закрыла дверь.
Вечером после восьми отец не пришел. К одиннадцати вечера мать подошла ко мне и прилегла рядом. В коридоре она не стала выключать свет, чтоб он не копошился в потёмках, когда придёт от своих знакомых. Но и ночью отец не вернулся. И на утро следующего дня он тоже не пришел. К вечеру того же дня была та же ситуация, и никаких звонков. Мать же в течение всего дня обзванивала знакомых, но никто ничего не знал и не видел его. Пошел второй день, уже знакомые начали волноваться и звонить нам, спрашивая, вернулся ли отец. В милицию заявлять смысла не было, так как заявление принимали только по прошествии трех суток. Все эти два дня (суббота-воскресенье) мать не теряла надежды, думая, что, возможно, он у тех знакомых, которых она не знала. Но всё равно потихоньку в душе стали закрадываться сомнения, ведь отец никогда себе не позволял пропадать где-то, да еще по нескольку дней. Всегда, если где-то задерживался, звонил и предупреждал об этом, а тут ни слуху, ни духу. В воскресенье пытались сами искать со знакомыми, тщетно.
В ночь же с воскресенья на понедельник мать прилегла, когда уже было два часа ночи. И буквально закрыла глаза, как видит тот же сон, что видела в начале недели, точь-в-точь такой же и такой чёткий. Открывает глаза, смотрит на часы – время 02:10, получается, задремала всего на десять минут. Сразу встаёт и идет убираться в коридоре (у нас на тот момент ремонт шел). Она поняла, что мужа уже нет в живых. Поняла, что хотел сказать отец, приходя во сне, обнимая её и тут же резко отталкивая, – что боль будет сильной, но пройдет. Поняла, почему он из всех своих сыновей (маминых братьев) выбрал именно Алексея, ведь ее мужа звали также. Мне она об этом ничего не сказала. На следующее утро я ушла в школу, а мама с нашими знакомыми ушли к отцу на работу. В тот день, что удивительно, по тем предметам, которые давались не ахти и были горячо нелюбимыми мной, я получила отметки «отлично». Днем же, когда я уже была дома, она мне позвонила и сказала, что его ищут, хотя на тот момент тело уже было найдено. Она умолчала об этом, боясь напугать меня. Поэтому рассказала только, когда вернулась домой.
Не буду описывать мои чувства и чувства моей матери, это поймет лишь только тот, кто сталкивался с таким. Но могу сказать одно, что мать потеряла около 15 кг за несколько суток, настолько сильным был стресс, вызванный смертью мужа. Тело нашли — знакомые и моя мать. Мертв он уже был, к тому времени, около двух суток. То есть умер в тот день, когда хоронили его мать, с той лишь разницей, что его мать хоронили днем, а он умер ближе к ночи. Милиция же, как всегда, отличилась – в плохом смысле этого слова, у них всё списывается на несчастные случаи, тем более был конец года. Хотя всё не то что говорило – кричало об убийстве. Выше я упоминала о картине с шапкой, которая мне привиделась, так вот этой шапки при нем не оказалось.
Отца я увидела только в тот день, когда состоялись похороны. Когда везли хоронить на кладбище, на улице шел снег. Но именно в тот момент, когда гроб вынесли из катафалка, снег прекратился. После окончания похорон, когда все уже расселись по машинам, а кто в автобус, снова начался снег. Получается, погода дала возможность похоронить, если так можно выразиться, без помех. При проявке фотографий тоже случилось странное. Когда пришли в фотосалон за снимками, услышали в ответ, что пленка абсолютна чистая, только на последних кадрах какие-то размытые изображения. А размытыми изображениями оказались мои родственники, которые были сфотографированы в день похорон, только под вечер или на следующий день (точно не помню). Просто оставалось пару-тройку кадров чистых, и я решила таким образом дощёлкать плёнку. По поводу того, что пленка оказалась без единого снимка – скорей всего он хотел, чтобы мы его запомнили таким, какой он был при жизни, а не лежащим в гробу. И все те сорок дней ощущения были такие, что в квартире все еще присутствует отец. Помню, мать первое время не выключала свет в коридоре, поэтому кресло, стоящее рядом с диваном, хорошо было видно. И когда я смотрела на это кресло, было чёткое ощущение или осознание того, что в кресле сидит отец. Это скорей не пугало, а вызывало такое чувство, для которого я навряд ли смогу подобрать слова. На сороковой день со смерти отца, утром проснувшись, я ощутила в области лба мгновенно прошедшее холодное покалывание, будто бы он поцеловал меня, таким образом прощаясь.
По прошествии этих трагических событий, где-то месяца через три, встречает мама свою знакомую (раньше вместе работали, а ее муж с моим отцом были друзьями). Она рассказывает ей, что некоторое время назад ей приснился Алексей, сон был такой, что они разговаривали, и она ему задает вопрос, мол, как так всё получилось, что ты погиб. А он говорит: «Галь, да я и сам не помню. Помню лишь то, что шел, затем удар. Через какое-то время открываю глаза, вижу перед глазами рельсы, снова удар и всё. Больше ничего не помню». К этому хочу добавить, что неподалеку от того места, где нашли тело, проходит железная дорога. Насчет ударов — у отца был разбит висок. Конечно, после, собирая всю картину в целом, видишь, что очень много знаков предшествовало этой смерти. Жаль, что мы прислушиваемся к этим знакам только тогда, когда становится слишком поздно. Как говорится, «все кричит об этом — а мы не слышим», но кто ж знал, да и что мы, люди, можем сделать против судьбы. До своего дня рождения отец не дожил каких-то несколько дней. На этом повествование я заканчиваю и выражаю отдельную благодарность тем, кто полностью прочитал мою историю (имена изменены).
