Эта история произошла со мной в 1998 году.
Когда мне исполнилось 13 лет, родители купили участок в деревне под Ногинском. Участок был заброшен, не ухожен, с полусгнившем домом, который за пару недель разобрали рабочие и сразу начали строить новый фундамент. К следующей весне дом был построен, и в конце мая мы с мамой приехали в деревню на все лето.
На нашем участке росло огромное вишнёвое дерево. Оно было очень высоким, с мощным стволом и ветками, раньше я никогда таких высоченных вишневых деревьев не видел.
Как-то вечером к нам зашла соседка тётя Полина, они с мамой сидели на веранде, пили чай, и тётя Полина, глядя на вишню, сказала, что впервые за десять лет дерево зацвело. Наверное, говорит, радо новым хозяевам.
Мама попросила тётю Полину рассказать о прежней хозяйке, умершей два годна назад бабке, которая жила в полусгнившем доме.
Выяснилось, что баба Мотя была необщительной, гостей не принимала и сама лишний раз старалась за калитку не выходить. В деревне её побаивались, внешность у неё была отталкивающая, вредный характер, взгляд недобрый. Ещё тётя Полина сказала, что баба Мотя, несмотря на возраст, была очень сильной старухой, одна могла мешок картошки из сарая до дома дотащить.
Мне было неинтересно слушать истории про умершую бабку, поэтому я вышел на улицу. А дня через два, ночью, когда никак не мог заснуть, я услышал треск веток. Встал, подошел к окну, сначала ничего необычного вроде не заметил, а потом внимание привлекла нижняя ветка вишневого дерева. Она склонялась к земле, создавалось впечатление, что кто-то пытался залезть на дерево, используя ветку в качестве ступени. И снова раздался треск. Я крикнул, ветка резко качнулась и отпружинила от земли. Я простоял у окна минут десять, потом вернулся в кровать. Лежал, прислушивался, несколько раз снова подходил к окну, но ни треска, ни шевеления веток больше не слышал.
Утром первым делом подошел к вишне. На траве лежало несколько тоненьких веточек и листьев.
Примерно через неделю я проснулся ночью от треска. И снова увидел согнутую к земле нижнюю ветку. На этот раз, не собираясь кричать, я спустился вниз, постучал в спальню родителей и разбудил отца. Я ему сказал, что на вишню кто-то залез, но когда мы вдвоем вышли на улицу, ветки не шевелились. Конечно, папа сказал, что мне показалось. Меня это разозлило, но спорить я не стал.
С того дня треск и шевеление веток я слышал каждую неделю. Я просыпался от треска, видел из окна согнутую ветку, а утром находил на траве десятка два опавших листьев.
Вскоре на нашей вишне поспели ягоды. По размерам они напоминали сливины, ни я, ни родители такого ещё не видели. Маме даже советовали сфотографировать ягоды и отправить фотки в журнал.
Очень хорошо помню момент, когда я сорвал вишню, сунул её в рот, начал жевать и меня чуть не вырвало. У вишни был вкус гнилья. Родители тоже сорвали ягоды, надкусили и так же швырнули их на землю. Папа первым сказал, что во рту остался привкус крови. Он раздавил одну вишню в ладони, поднес её к лицу и скривился. Ладонь тоже пахла кровью.
Мама начала кричать, говорила, что это неспроста, и вишню было решено спилить.
Через два дня отец привел на участок двух рабочих: один держал бензопилу, второй две лопаты.
Бензопила гудела не больше двух минут, вишня свалилась довольно-таки быстро, а с выкорчевыванием корня пришлось повозиться. Мужики начали его обкапывать, яма постепенно разрасталась и вглубь и вширь. Рабочие вспотели, мама переживала за внешний вид участка, отец злился, я молча наблюдал из окна за процессом.
Когда один из мужиков вскрикнул, отбросил лопату и выскочил из ямы, мне сделалось страшно, а когда закричал второй мужик, я выбежал на улицу.
В вырытой яме, рядом с мощным корнем гигантской вишни, лежала почерневшая черепушка и несколько костей.
Отец побежал в сельсовет, оттуда он вызвал милицию.
Сначала приехал один наряд, потом ещё пара машин, под вечер на нашем участке собралось человек пятнадцать.
Вскоре наткнулись на вторую черепушку и кости. Откуда они там взялись, никто сказать не мог, и только дня через три местные жители начали вспоминать, что двадцать четыре года назад (в 1974 году) у бабы Моти пропал муж. Он и его старший брат, по словам Матрены Ивановны, вечером уехали в город. Больше она их не видела. Были поиски, но лет через десять обоих официально признали погибшими.
Я сразу вспомнил кровавый вкус вишни, ночной треск и согнутую нижнюю ветку, как будто молящую о помощи.
Я не знаю всей правды, не знаю, почему трещали ветки и кому принадлежали черепа с костями. Я могу только догадываться.
Мне тогда было 13 лет, и в то время мне действительно было страшно. Хотя, наверное, сейчас я бы прореагировал на ситуацию не так остро.
