С этим человеком познакомил меня Рома - мой друг.
Мы вместе с Ромчиком занимались по юнности бодидебелгингом. После одной из тренировок у меня было преотличнейшее настроение. Так вот идем, значит, с Романом по утопающему в зелени и солнечном свете городу (где он прожил счастливую студенческую жизнь), как вдруг захотелось пить. Я предложил другу скинуться кипить минералки, но у студентов (как вы и сами прекрасно знаете) каждая копейка на счету и он ответил:
- Тут не подалеку живет мой знакомый. Его зовут Ганс (а может, это было прозвище, до сих пор не знаю). Зайдем к нему.
Так и порешили.
Элитная новостройка оказалась совсем рядом. Едва Ганс открыл дверь, и мы вошли внутрь квартиры, мне стало не по себе. Просто так. Само собой. Чувство беспокойства вдруг охватило меня целиком и полностью.
Глаза, еще не успевшие отвыкнуть от солнечного света, отказывались хоть что-то увидеть в полутемном коридоре. Даже самого хозяина я тогда не разглядел. Ганс позвал Романа в комнату (болтуна погонять), а меня попросил подождать. Поскольку делать было нечего, а глазам вернулась способность видеть, я стал рассматривать интерьер. Стены коридора обклеены дорогими обоями. На полу ковролин. Справа встроеный шкаф-купе с зеркальными дверями. Я решил посмотреть на себя, как за время тренировки выросли мои мышцы, заодно отвлечся от тревожного чувства. И тут же в зеркале я увидел золотое «распятие», высевшее прямо напротив входа. Не скажу, что мне стало лучше, но я подумал:
«Раз у людей висит крест, значит мои тревоги напрасны».
Я перевел взгляд с отражения на стену, где висит «распятие» и чуть сквозь землю не провалился. Прямо на меня смотрела голова чёрта. Деревянная темно-коричневая поделка, весьма «топорной» и грубой работы, глядела на меня кроваво красными глазами. Прямые тупые рога уперлись в потолок. Ощущение было такое, что эта треклятая голова вылезла из стены.
В это время из комнаты вышли Рома и Ганс. Ганс здоровенный парняга (как оказалось потом он борец вольник), одетый во все черное, подошел ко мне и посмотрел в глаза. Мое прекрасное настроение, улетучевшееся уже с того момента как я вошел сюда, пропало бесследно и, казалось, не вернеться больше никогда.
Уже не помню, о чем спрашивал Ганс, и что я ему отвечал. Помню только, что больше старался не смотреть ему в глаза. Мокрая футболка прилипла к спине, ноги стали подкашиваться и отчаяно не хватало воздуха. Стало лучше только после того, как мы с Романом вышли на улицу. Воды я так и не напился.
Тогда я списал свои странные ощущения на переутомляемость от тренировки.
А в тот же вечер позвонил Ромчик и сказал, что можно заработать лавэ. Какой же студент не желает пополнить свой скудный запас наличными? И я согласился. Как оказалось потом - напрасно.
Совсем недавно на проспекте Ленина 6/а сгорела психиатрическая клиника. Пятиэтажное здание выгорело дотла. Тема была такая. Сведущие люди поговаривали, что внутри осталось кое-что ценное. Если бы я знал тогда, что эта идея пренадлежала Гансу, то наверняка бы отказался.
В общем, вечером в часов в одинадцать, когда уже стемнело, я. Рома и еще двое мне незнакомых парней собрались на крыльце сгоревшей психушки. Этих двоих звали Макс и Длинный. Длинный в полголоса расказывал пошлые анекдоты, а Макс нервно похихикивал. Так они собирась с духом, прежде чем войти внутрь.
Внезапно тяжелая металлическая дверь отворилась. Я вопросительно посмотрел на Романа, но он кивнул, мол «Идём, не ссы». И мы вчетвером зашли внутрь. Воняло гарью. Кромешная тьма и тишина угнетали обстановку.
А когда я увидел Ганса, мне стало не до смеха.
Он появился будто бы ниоткуда. Мощьный луч фонарика, который держал Ганс в руках, осветил его лицо. Конечно, я знал, что кто-то открыл дверь снутри, но вот его мне менше всего хотелось видеть здесь. Почему-то вспомнилась голова чёрта, что висела в прихожей у Ганса.
Целью наших поисков был некий сейф на четвертом этаже. Именно его нам предстояло найти. Что там должно лежать и почему «это» не забрали раньше, оставалось загадкой. Едва поднявшись, мы разбились на три группы. Я пошел с Максом, Роман с Гансом, а Длинный сказал, что нужно уладить кое-что и спустился вниз. К тому времени вышла луна. Её свет я увидел сквозь решётки на окнах.
- Тут лежали психи, - понимающе сказал Макс и закурил сигарету.
Роман и Ганс скрылись в другой секции.
Поначалу не было ничего сверхестественого. Но это было только поначалу.
Так получилось, что увлеченные поиском сейфа, мы с Максом разошлись по разным комнатам. В темноте под светом луны я старательно изучил все углы, когда услышал скрип у себя за спиной.
- Макс, - тихо спросил я темноту. Вместо ответа дверь, ведущая в противоположную комнату начала открываться со звуком, напоминающим писк котенка. Внутри комнаты, наверное, не было окон, потому, что там было темно, как у негра в ж…е.
- Макс, - громче позвал я.
В тот же миг та самая дверь захлопнулась.
«Сквозняк», - подумал я, стараясь утихомирить мурашки, бегающие по всему моему телу.
Я вышел в коридор, глаз не спуская с противоположной двери.
Уж и не спрашивайте, чем я думал, когда сделал следующее. Впору было сваливать оттуда, но вместо этого я толкнул дверь. Все с тем же плачущим скрипом она открылась. Внутри уже было не так темно, и я разглядел… труп. Даже ночью, даже не смотря на то, что этого парня я узнал только сегодня, даже при тусклом свете луны, я узнал его. Это был Длиный. Его тело, подвешенное за голову посреди комнаты, висело как тряпка.
Знаете, как это бывает. Хочешь закричать, но не можешь. Просто тупо не можешь. Хочешь побежать, но ватные ноги становятся предательски чужими и отказываются подчиняться. Нужен был толчек. И я его получил. Голова длинного безвольно опущеная вперед вдруг резко поднялась, и на меня уставились красные глазищи (!!!) того самого чёрта! И голос, будто у самого уха:
- Беги. Он уже рядом.
Стоит ли вам рассказывать, что сделал я в ту же секунду?
Я побежал.
Но вот только слегка лишившись рассудка, я побежал не к лестнице, откуда мы пришли, а совсем в противоположную сторону. Добежав до конца коридора и упервшись в огромное зарешёченное окно, я посмотрел на улицу. Как бы я хотел оказаться вне этого здания! А на улице стоял Макс и улыбался. А еще он махал мне рукой. Сволочь.
Тогда я решил, что это розыгрыш. Как оказалось преждевременно.
Скрип за спиной заставил повернуться. На другом конце коридора стоял Ганс и буравил меня взглядом. Я хотел расмеятся и сказать, что шутка удалась, но язык онемел. Голова закружилась. Недомогание переросло в озноб. Меня затрясло, и я потерял сознание.
Когда я очнулся, сидя на холодной земле, упервшись спиной к зданию сгоревшей психушки, уже светало. Рядом стоял Ромчик и курил. До этого случая он был ярым противником сигарет. Я, молча, поднялся и направился домой. Дома я принял горячую ванну и проспал до следующего утра. И лишь через неделю из местных газет я узнал следующее:
«Максим Ткаченко и Николай Пьяных найдены мертвыми в здании сгоревшей психиатрической клиники. Подозревают, что молодые люди совершали акт мородерства и отравились вредными веществами все еще до конца выветревшимися из здания ». Николай Пьяных, по кличке Длинный, оказался сыном директора психушки Василия Пьяных. А с фотографии с боку колонки на меня смотрел Макс и, улыбаясь, махал мне рукой.
С Романом мне так и не удалось поговорить обо всем этом. Он выбросился из окна своей квартиры через несколько дней. Ганса я больше не видел никогда. Но иногда, когда я ночью ложусь спать, мне кажется, что из самого темного угла моей комнаты на меня глядять два уголечка красных глаз и становится не по себе…
