Это было давно, когда после окончания ВУЗа мы с мужем уехали по комсомольской путевке на Сахалин. Я работала в строительной организации, а муж был рыбаком в колхозе им. Ленина. Рейсы были продолжительными, по 6 — 8 месяцев, и когда он возвращался, то начинались пьянки. Я с ним долго боролась, боролись за него и в коллективе рыболовецкого судна «Опрятный». Но, видно, эта тяжелая болезнь его не хотела отпускать. Руководство на его пьянки закрывало глаза, так как он был специалистом высокого класса, в рейсе судно работала как часы, весь экипаж был спокоен (он на судне был старшим механиком). Но, как только нога ступала на берег, начинались попойки.
Стыдно мне было и перед моими друзьями, и перед детьми. Дети стали взрослыми, тоже его ругали, но все без толку. И вот на Сахалин приезжает в наш город Холмск нарколог Добровольский. Многие стали кодироваться, я тоже стала своему говорить и просить его закодироваться. Но он ни в какую. Тогда я пошла на отчаянный шаг — развод. Конечно, он не хотел терять семью и согласился. Второго или третьего ноября 1990-го года он закодировался сам, добровольно, но я была рядом. После кодирования его как подменили, стал опрятным, к подчиненным применял строгие меры, на судне запретил пить. Все вроде налаживалось, ушел в рейс. Я очень переживала, но все прошло хорошо. Пить ему не разрешалось даже газированной воды.
И вот однажды приходит он домой и говорит, что его посылают в рейс на другом судне «Ольхон». Говорит, мол, схожу еще разок, а там перейду в управление — начальником отдела механизации. Поехали мы на дачу, а вечером приезжаем, у нас весь пол покрыт мертвыми тараканами. Я испугалась, такого большого количества я не видела. Муж меня успокоил, мол, что это, наверное, кто-то травит. Дня через два напротив наших окон стали собаки рыть яму. Я опять запаниковала, стала их гнать, яму засыпала хлоркой, но они все равно продолжали рыть.
И вот перед уходом в море мы поехали на дачу. Вечером пошли на остановку ждать автобус. И вдруг я поднимаю глаза на небо и вижу Иисуса Христа в терновом венке, и он плачет. Я обомлела, смотрю на мужа, он видно тоже все видел, нервно закурил. Домой мы приехали в полном молчании. На следующий день он собирается на работу, а я ему говорю: «Не ходи в море, останься дома».
В июле он ушел в море на «Ольхоне». Путина вроде бы шла нормально. 17-го октября на Курилах поднялся шторм, и вроде небольшой, 4 балла, но судно ушло в открытое море дрейфовать. Погода была октябрьская — шторм, туман. И вот в 8:40 вечера их протаранило автогрузовое большое судно. Наше судно на плаву продержалось 3 минуты, даже не успели дать SOS и свои координаты. Гибнет весь экипаж, двоим удалось на плотике спастись (они уже давно умерли), и вот один из них рассказывал, что четко видел горящий столб с неба и шлюпку. Моего мужа через 10 дней нашли у берегов Японии местные рыбаки и переслали в гробу на Сахалин.
Вот я и думаю, если бы мы разгадали и прислушивались ко всем знакам, что нам давали, может быть, он бы и не пошел в море. За неделю до гибели судна собаки рыть яму перестали. Перед нашим домом росла плакучая ива. Однажды я утром иду на работу, а вокруг дерева мокро: кругом сухо, а вокруг дерева вода. Я пришла к соседке и говорю: «Наша ива плачет». И мы узнаем, что с 5-го этажа умер на судне наш сосед.
Вот откуда природа знает заранее беду? Теперь я понимаю, что это Бог посылает через предметы знаки, но разгадывать их мы не всегда в силах.
