История, которую, я надеюсь, вы опубликуете, произошла почти сорок лет назад. Сейчас модно поднимать тему «детей-индиго», и некоторые специалисты утверждают, что этот феномен появился чуть ли не в последние годы. Так вот, я с полной уверенностью могу утверждать, что еще в начале 70-х была знакома с мальчиком, обладавшим паранормальными способностями. Правда, тогда никто не считал его «посланником инопланетян» или «родоначальником новой расы». Вместо этого его пытались лечить, и, разумеется, этот процесс привел к катастрофическим последствиям.
Помню, летом 1972 года маме позвонила ее подруга Лена, с которой она когда-то училась в институте, и попросила о помощи. Она хотела привезти на обследование в Москву своего сына Володю, и им нужно было где-то остановиться. Мама, разумеется, не могла отказать, и вскоре тетя Лена и Володя, которому недавно исполнилось 10 лет, прибыли из Хабаровска.
Мальчика должны были принять в больницу на следующий день, поэтому у меня была возможность с ним пообщаться. Я была старше Володи на пять лет и сначала думала, что возьму над ним шефство. Но оказалось, что мой «подшефный» — самый настоящий вундеркинд. В Москве он не был ни разу, но знал о городе даже больше меня, коренной жительницы. Поэтому наша экскурсия по столице была для меня очень познавательной.
Отпуская нас одних, тетя Лена взяла с меня обещание, что мы вернемся домой до темноты. По ее словам, ночью у ее сына как раз и начинаются «обострения». Я старалась выполнить это условие, однако Володя, который превосходил меня по уровню интеллекта, без труда нарушил мои планы, и в результате мы опоздали домой. С наступлением сумерек Володя как будто стал преображаться. Он и так казался старше и опытнее своих сверстников, но тут я стала замечать в нем черты умудренного опытом мужчины. Рядом с ним я почувствовала себя ребенком, и мне стало от этого даже приятно.
Впрочем, проблемы не заставили себя ждать. Проходя по одному из дворов в центре, мы наткнулись на компанию шпаны. Три парня, уже изрядно «набравшиеся», окружили нас, и один из них схватил меня за руку. Другой в это время уже замахнулся, чтобы ударить по лицу Володю, и тут произошло нечто странное. Вдруг как по команде все трое перегнулись пополам и со стонами упали к нашим ногам. На их лицах читались боль, страх и удивление. Один из амбалов проскулил: «Что ты с нами сделал, сученок?» На это Володя с усмешкой ответил: «Не бойся, через час ты уже будешь стоять на ногах. А вот через три года попадешь под электричку, и стоять уже будет не на чем… Хотя… всем вам недолго осталось…» После этого мой спутник взял меня за запястье и повел к ближайшей станции метро. Домой ехали молча — я боялась о чем-либо спрашивать Володю, а тот был погружен в себя.
Когда мы вернулись, тетя Лена отвела меня на кухню и спросила, не было ли чего-нибудь странного в поведении сына. Я рассказала про инцидент во дворе, после чего та вздохнула с облегчением: «Это просто забава для него. Вот если бы Володя «огненный столб» пустил на хулиганов, была бы большая беда… Но ты лучше помалкивай об увиденном, очень тебя прошу…» По этим словам я поняла, какую «болезнь» приехали они лечить в столицу, и больше ни о чем не спрашивала тетю Лену.
Через три недели Володю выписали из больницы. Когда он дома впервые снял повязку, на его выбритой голове я увидела круглый шрам — след от лоботомии. Тетя Лена была в восторге от результатов «лечения». Еще бы, ведь ее сын стал самым обычным мальчиком, которого интересуют марки и наклейки от спичечных коробков. Мне же, глядя на перемену, которая произошла в поведении Володи, хотелось плакать.
