Моя бабушка похоронена на тихом пригородном кладбище, которое уже практически закрыто для захоронений. Сейчас в Краснодаре открыто новое, туда и везут покойничков. И каждый раз, когда мы навещаем бабушку, мама вздыхает: «А меня вот тут положите. Да не забывайте за могилкой ухаживать. Знаю я вас, молодежь, вам все некогда». И неважно, что у «молодежи» уже свои дети есть. Площадка для маминого упокоения была достаточная и даже просторная, когда-то предусмотрительно охваченная оградкой.
А однажды пришли мы на кладбище и обмерли: прямо внутри нашей оградки свежее захоронение! Могилка с крестом и множество венков: «Сыну Алеше от скорбящей матери», «Другу Алексею от верных товарищей» и еще много разных. Мама принялась ругать неведомых захоронителей. Мол, хулиганы какие, небось – новые русские, денег заплатили, вот и всунули сюда, к нам, своего покойника! Брат уже хотел идти к местному начальству - разбираться, но я его остановила. Говорю:
«Не гоже это, землю кладбищенскую делить, да из-за мертвых скандалить. Пусть Алексей лежит с миром. Не выкинем же мы его? А места всем хватит. Не тут, так на новом кладбище. Да мы туда и не торопимся. Правда, мама?»
Она вздохнула:
«Как Бог даст». На том и порешили. Положили конфет с печением и на могилку Алексея. Пусть земля ему будет пухом.
Спустя какое-то время мы снова оказались на кладбище, чтобы поместить на памятнике фотографию. Уж лет десять прошло, как бабушка нас покинула, а все с этим как-то не складывалось, только надпись была. Укрепили, стоим, любуемся. Бабушка нам тоже с фотографии улыбается: в белом платочке, с ямочками на щеках.
И тут к нам подошла высокая грузная женщина. Я в ней признала знакомую - тетю Веру, она работала уборщицей в школе, где училась моя дочь. Посмотрела она на бабушкину фотографию и вдруг слезами залилась, прям в голос заплакала. Мы удивились такому искреннему сочувствию чужому горю, усадили ее, воды предложили. Успокаиваем, мол, бабушка наша давно умерла, не печальтесь так. А когда она немного успокоилась, то рассказала нам удивительную историю:
- Я узнала ее. Я видела эту бабушку во сне незадолго до смерти моего сына Алешеньки, вот он рядом с ней похоронен. Будто ходим мы с ним по какому-то городу, дом для сына купить хотим, да все что-то ничего подходящего нет. И тут идем мимо такого хорошенького беленького домика с красной черепичной крышей, с садиком зеленым, а на скамейке возле калитки бабушка сидит. Вот эта, я ее хорошо запомнила: невысокая, полненькая такая, в платочке, - указала она рукой на наше фото. – Сын к ней подошел, сел рядом и стал о чем-то разговаривать. А потом говорит мне: «Ты иди, мама, я здесь останусь». Я и ушла, а он с вашей бабушкой остался. А через две недели Алеша на мотоцикле разбился, сорок два ему всего-то было. Друг с ним ехал, у него ни царапины, а мой на месте погиб. Мы когда хоронили его, на этом памятнике фотографии не было. И только теперь, когда я увидела ее, поняла, что мой сон обозначал: Алешенька место себе выбирал на кладбище, - всхлипнула она.- А я ему помогала…
И снова залилась безутешными слезами, а мы опять принялись успокаивать тетю Веру и водой отпаивать. Где уж тут было претензии ей предъявлять за незаконный захват. Да еще к тому ж выходит - наша бабушка сама согласие на это дала и соседа себе выбрала.
Тут же разъяснилась и причина вторжения Алексея на нашу территорию. Тетя Вера, постояв над его могилой, открыла затем калиточку оградки, соседствующей с нашей, с множеством памятников разной степени древности. Места свободного там уже не было.
К слову сказать, лет через пять, придя к нашей бабульке, мы обнаружили рядом с ней еще одного соседа. Или соседку. Чуть не вплотную к ее могилке, между нею и Алексеем, была похоронена тетя Вера. Мы вздохнули и положили на новое захоронение конфеты и печение. «Ничего, - сказал брат, - если что, мам, мы уберем столик». Она кивнула.
Сейчас нашей маме уже восемьдесят лет, но она еще даже работает – свечками в храме торгует. А чего ей спешить на тот свет? Столик-то ведь очень нужен.
