На протяжении недель двух с 15 октября мне каждую ночь снился пожар. Горел дом, во сне как будто наша дача. Измучилась я совсем от этих снов. Страшные СЃРЅС‹ были.
А от первого сна, в котором мне снился пожар, я была в ужасе. Горел наш дом. Во сне моя кошка в пожаре. А проснулась я посреди ночи не ото сна, а от звука разбивающегося стекла.
Подпрыгнула на кровати, включила свет. Сижу, луплю сонные глаза туда, откуда звук шёл. Поняла, что из мебельной стенки. Вижу, полка с хрусталём накренилась, и всё рюмки и фужеры в одной большой куче, в уголке. Звук разбитого стекла, а теперь я понимаю что хрусталя, всё ещё звучит. И тут я понимаю, что уже и звучать-то нечему, что могло уже разбилось.
Пошла на кухню. Сижу, тоскливо мне стало и жутко. И не было жалости, что хрусталь разбился. А оцепенение такое напало и в то же время паника. Что же я сижу действовать надо. Спасать. Сижу и думаю, кошки, мои кошки, что с ними. Потом вспомнила, что кошек я уже с дачи привезла. Пошла посмотрела, все спят. Начала потихоньку успокаиваться. Мысли в порядок приводить.
Мне ведь надо было, каким-то образом с накренившейся полки осколку убирать, а вдруг эта полка рухнет, а под ней ещё хрусталя полно. Грохот будет на весь дом. Отложила процедуру, по спасению уцелевшего хрусталя, до утра. А когда утром стала осторожно рюмки и фужеры снимать, оказалось, что все целы, даже трещин не было. А звук разбитого стекла тогда откуда? Так я в тот день ничего и не поняла.
31 октября оказывается, в последний раз мне приснился пожар. Опять дом горел. И Баня горела. И опять кошка.
Вижу, во сне, полыхающий дом, вижу в огне кошку, вижу горящую баню. Оглядываюсь, всё тихо. Дом наш цел, кошка от бани идёт, хвостом виляет. Я на улице около нашего дома.
Смотрю через, почему-то закопченное от пожара, стекло в окне, вижу не нашу комнату, а вижу головешки. Кручу головой, что такое, наваждение, дом цел как внутри, так и снаружи, а загляну в окно, опять последствие пожара и не одного. И этот ужасный сон, заканчивается.
Я просыпаюсь. Засыпаю. И по новой. Один и тот же сон, много раз.
Утром, за завтраком, рассказав о страшных снах младшему сыну, а на часах было уже десять часов, я решила позвонить подруге. Они с мужем постоянно живут на даче, у Тани заболевание лёгких, в городе она задыхалась, а на свежем воздухе легче. И решила я у неё узнать как там наша дача, да и не созванивались с ней почти месяц.
Сидим с сыном за столом. Набираю номер моей подруги. Долго не соединяют. Думаю, наверное, где-то в доме копошится. Дом у них большой, двухэтажный. До трубки ещё ей дойти надо. Жду. Разъединили. Набираю опять номер. Гудок дозвона. На том конце ответили. Весь разговор слышал сын, у меня телефон громкий.
- Здравствуй Таня!
- А, это ты Рита.
Голос Тани мне показался грустным каким-то. Обычно мы с ней друг другу рады.
- Тань, ты чего трубку долго не брала? Далеко была что ли?
- Трубка? Ты спрашиваешь, где телефон? Он в ЛИАЗе.
ЛИАЗ - это так называется район города в котором у Тани квартира, и в которой они не живут. Сын, живёт у жены. Дочка у мужа.
Меня привело в недоумение, что Таня чего-то, как мне показалось, напутала с местонахождением телефона. Но зацикливаться я не стала, у нее, как и у меня, несколько телефонов, запутаться можно.
- Тань, чего голос у тебя какой-то не такой. Тебе плохо, что ли?
А Таня уже несколько лет болела. В последнее время задыхаться стала.
Жаловалась при встрече, что у неё в груди всё печёт, и лекарства она принимать бросила.
- Да нет. Не плохо. А ты как?
- Нормально. Я вот чего звоню. У нас с домом всё в порядке? А то мне сны страшные снятся. Пожары. Совсем измучилась.
Несколько секунд тишины и Таня, как будто собралась с силами.
- Да, пожары. Рита, с вашим домом всё в порядке. А как сыновья твои?
Я рассказываю, что и как у нас. Трындычу. Таня молча слушает и вдруг не с того не сего
- Рита, а я ведь у матери на кладбище.
- С кем?
Я имела ввиду, кто её туда отвёз.
- Я и мать.
- Кто тебя привёз?
- Да наши.
Поняла я по-своему, Таню к маме, на могилку матери, привезли её или муж или сын, а сами поехали куда-нибудь, ведь и в магазинах Тане плохо, нечем дышать. Затарятся, заберут.
И вновь говорю много только я, рассказываю Тане, как отопление запускали с проблемами, о планах семейных. Сообщаю, что на дачу собираюсь.
- Нет, Рит. Ты не приедешь. Ходи больше, ходи, через не могу.
Потом опять несколько секунд тишины. Я чувствую, что Таня что-то ещё мне собирается сказать.
- Рита, а ты на кладбище к матери собираешься?
- Ну, да. У мамы седьмого день рождения, надо сходить.
И вдруг, так резко
- Нет, не собирайся. Не надо.
Ну, думаю, что-то с моей подругой не так. Чего это она мне советует. Думаю, что может, не вовремя звоню, отвлекаю.
- Тань, ну ладно. Ты проверь как наш дом там. Я тебе позвоню.
- Рита, я за вашим домом присмотрю.
И опять тишина, и потом Таня продолжила
- А ты мне не позвонишь.
И опять мне кажется, что что-то здесь не то.
- Таня, это ты? Может быть это Рая? Или Аня?
- Нет, это я Таня. Ну, ладно, прощаемся.
И связь оборвалась.
Мы с младшим сыном успокоились, что у нас всё в порядке, но никак не могли понять, почему Таня так сухо со мной разговаривала. Сын предположил, что возможно и не вовремя, а может ей, подружке моей, просто больно очень, и она не стала меня расстраивать, и посоветовал мне, не брать в голову.
Через несколько дней я снова звонила Тане, но телефон вне зоны. И так несколько раз. Ну, думаю, растрёпа, на зарядку не ставит.
А вышло вот что.
Вчера я поздравляла свою тётю с днём рождения по телефону. И она мне рассказала, что 31 октября ранним утром сгорела баня, огромная баня с жилым домом, у соседа по даче. Что там и как, она не знает, и кто пострадал, не в курсе. Ну, я ей и сообщаю, что странно это, что 31 я звонила Тане, и она мне ничего не сказала, что у соседа баня сгорела. Тётя моя изумилась, переспросила, кому я звонила и с кем разговаривала. И потом как ушат холодной воды, а Таня ведь умерла 15 октября, ночью, под утро во сне.
Я расстроилась, плакала несколько часов. Созвонилась с сыном подруги. Поговорили. Договорились, что он меня на могилку Танину отвезёт. Я не стала пугать его, что с Таней 31 разговаривала, а спросила только где Танин телефон. И как мне сообщил сын подруги, телефон со дня похорон лежит в Таниной квартире. Я попросила его посмотреть, когда я последний раз звонила Тане. А он мне сказал, что телефон разряжен, и туда в квартиру, до сорока дней они решили не заходить.
И вот теперь я понимаю, что звоном разбитого стекла Таня меня разбудила в момент её смерти.
