Он был невероятно красив, какой-то нечеловеческой, анимешной, можно сказать, красотой. Длинные и совершенно прямые светлые волосы, «кукольные» черты лица. Никогда больше я не видела таких безусловно, идеально красивых людей. Но легче от его красоты не становилось. Дело в том, что этот красавчик вёл себя очень странно: преследовал меня, тогда ещё четырнадцатилетнюю школьницу, с упорством маньяка. Нет, он не пытался познакомиться и не угрожал: кажется, он вообще ни разу не заговорил. Он просто ходил за мной следом на расстоянии нескольких шагов. В школу, домой, на занятия по танцам. Куда бы я ни шла, везде, всегда, он был рядом, как тень. Когда я находилась в помещении, он всегда ждал меня, вставая так, чтобы его было видно из окна. Даже проснувшись ночью, я видела его под окном своей комнаты. Наверное, сам он не спал вообще.
Когда родители, наконец, поняли, что это не мои «подростковые штучки», а он – не излишне пылкий ухажёр, они очень обеспокоились. К тому моменту преследование длилось уже два месяца. Родители приняли самые серьёзные меры. Теперь у нас дома появилась сигнализация на окнах и двери, в школу меня отводил папа, а из школы до дома провожал учитель физкультуры, которому родители за это платили. С танцев пришлось уйти. Вы думаете, присутствие провожатых хоть как-то смутило того блондина? Ничуть нет. Он всё так же повсюду следовал за мной в нескольких шагах позади. С ним много раз пытались поговорить: папа, учитель физкультуры, участковый милиционер. Но он просто стоял, как статуя, и игнорировал любые вопросы. Участковый пытался отвести его в участок, но не смог сдвинуть с места. Это навевало жуть, и все в итоге решали не связываться. У нас дома не было домашних животных, но по ночам, когда все спали, часто срабатывала сигнализация.
Прошло ещё три месяца моей «подконвойной» жизни, и наступила развязка. Мы с папой, чтобы сократить путь, решили пройти в школу напрямик, через парк. Мой «спутник», конечно, шёл за нами. В парке есть одна скамейка, со всех сторон скрытая высокими кустами. Около неё всё и случилось. Папа шёл чуть впереди и разговаривал с кем-то по телефону, а я вдруг почувствовала, что меня схватили за руку и вывернули её так, что навернулись слёзы. Таким манером меня отвели на ту самую скамейку. Конечно, я пыталась закричать, но не могла. Даже не то, что пропал голос, тогда можно было бы хотя бы хрипеть… Нет, казалось, что я вообще никогда в жизни не умела издавать звуки, просто не знала, как это делается. Я не сомневалась в том, что виновник всего этого – тот самый блондин, и повернув голову, уверилась: конечно, он. Одной свободной рукой он достал откуда-то нож и срезал прядь моих волос, потом приложил к моему уху что-то очень-очень холодное, ухо почти сразу онемело. Когда я пыталась дёргать головой, чтобы отодвинуться от холодной гадости, он сильнее выкручивал руку.
А потом он убрал холодный предмет от уха, и отпустил меня. Я попыталась закричать и в этот раз смогла. Он даже не посмотрел на меня, спокойно закинул сумку на плечо и ушёл. А в кусты уже ломился папа, который всё это время бегал по дорожке и искал меня. Но даже не подумал заглянуть на ту скамейку (хоть это и было самое логичное место поиска), сказал, что почему-то забыл о ней.
И всё: больше я никогда не видела того блондина. Кто он был такой, и зачем он выслеживал меня пять месяцев, чтобы потом произвести эти странные манипуляции – не представляю. Когда я через пару лет смотрела программы про животных на дискавери, то думала, что наверное, вот так же выглядит с точки зрения подопытной акулы или дельфина деятельность учёных. Сначала непонятные существа неотступно следуют за тобой, потом производят странные манипуляции – и отпускают на свободу. Так что может, это был какой-нибудь пришелец, который изучал повадки отдельно взятой человеческой особи?
