Герой рассказа - здоровенный детина Семен Ефргафыч Прохоров - крепко покуролесил в молодости, даже успел в Москве поработать и умудрился из-за нрава своего бешеного в «кутузке» побывать. Вернулся в края родные, заделался лесником.
«…Пошёл я в лес обходом, сухостойчику присмотреть, да много ль помёта кабаньего – ожидать ли по осени огородов разрытых. Только вот не в духе я в лес пошёл, смешно теперь, а тогда я на начальство сильно обижен был, что причитавшуюся мне новую «Дружбу» – бензопилу, на соседний участок отдали. Мой сосед-то, лесник из Куровсково, к начальству без гостинцев никогда не ездил, а я подмазывать за всю жизнь так и не научился – противно что-то. Ну вот, я весь в обиде и отправился. Забыл прадедову заповедь, чтобы в лес без мира в душе да без молитвы и носу не совать. Въелась мне эта «Дружба» – подцепил бес.
– Ну, иду я весь надутый, и вдруг, почти на ровном месте – за корень ногой, да как хлопнусь, и лицом как раз в лосиный помёт. Тут уж я совсем рассвирепел, подскочил и, чего и на стройке в Москве себе не позволял, скверным словом выругался. Так выругался, что даже сам удивился – отродясь не сквернословил. Постоял, утёрся, плюнул и назад домой пошёл, ещё больше на весь белый свет рассерженный. Выхожу на полянку, там у меня штабелёк брёвен сложен был, вижу, что пришёл-то в обратную от дома сторону. Повернулся и снова к дому. А, напомню, это без хвастовства, я наши леса (тем более участок свой) сыздетства лучше своего лица в зеркале знаю, ночью, без фонаря любую нужную кочку отыщу. И вот, примерно час спустя, выхожу я вновь к тем же брёвнам, на ту же поляну. Тут я уже и про «Дружбу» позабыл. Такого со мной в жисть не бывало. Развернулся и в лес – вот он ручеёк, а вот муравейник сдвоенный – правильно иду. Через час – я у брёвен там же. Нет, думаю, надо присесть, отдохнуть, что-то с головой у меня видно не в порядке. Присел на нижнее брёвнышко под штабелем, закурил. Глядь, а слева на бревне старичок сидит незнакомый, в телогреечке рваненькой, в ушанке солдатской, я в задумчивости и не заметил, как он подошёл.
- Угости, - говорит, - папироской.
Я угостил, а как спички ему протягивал, коробок обронил.
Наклонился поднять и вижу – ступни ног у старичка – босые, размера неестественно большого, и – ярко красного цвета. Ага, думаю, понятно – кто меня по лесу водил. Разгибаюсь, а сам тихонько, про себя «Отче наш» читать начинаю. Старичок как подпрыгнет:
– Ты что, Сёмка? Сам ведь позвал!
И исчез, как не было. Встал я с бревна, а тут как рухнет штабель, я, грешник, еле отскочить успел, а котомку мою накрыло. Термос в ней был, китайский, хороший – в крошево. Зато домой сразу, как ни в чём не бывало, вышел. Тот урок, слава Богу, накрепко усвоил. В немирном духе да без молитвы, не то что в лес, а и вообще – никакое дело в пользу не выйдет…».
