- О! Отличная полянка! Давайте здесь встанем! - радостно возгласил Ник и поспешил распустить грудную стяжку рюкзака. Антон придирчиво оглядел предложенное место ночевки и согласно кивнул. В самом деле - лучше места и желать было нельзя: полянка была чистой, ровной, вокруг полно сушняка на растопку и даже есть старое кострище, заботливо обложенное камнями. Похоже, это место уже бывало туристской стоянкой. Мало хоженная тропинка пролегала по самому краю, река с удобным спуском, песчаной кромкой и чистым дном - в двадцати метрах.
- Встаем! - объявил руководитель, и мы принялись сбрасывать рюкзаки.
Я в тот год только поступила в институт. Еще на подготовительных курсах мы подружились с Машей, и когда Антон предложил мне провести часть августа, сходив в пеший поход по Мещёре, я позвала ее. Маша пригласила своего парня Игоря, а он, в свою очередь - брата Никиту. В таком вот составе мы готовились встать на ночлег в конце второго ходового дня нашего путешествия, когда Ник нашел нож.
Он просто заметил первым - нож был воткнут в середину гладко спиленного пня, торчавшего ближе к дальнему краю поляны. На мой взгляд обычный "охотничий клинок", каких множество продается в ларьках подземных переходов, и какие любят брать с собой парни в камуфляже: с чуть изогнутым кончиком, широким лезвием и фигурной, под широкую мужскую кисть, рукоятью. И вот, эта блестящая, как полированный янтарь, рукоять, словив на себя солнечный луч, привлекла взгляд Ника.
- Ух ты! Режичек кто-то оставил! - воскликнул он и потянулся, чтобы выдернуть нож из древесины. Все мы обернулись на голос, и в следующую секунду Антон заорал:
- НЕ ТРОГАЙ!
Все вздрогнули от неожиданности, а Ник отдернул руку. Никогда раньше наш руководитель не позволял себе кричать. Но вид у него был действительно встревоженный. Впрочем, он почти сразу взял себя в руки.
- Ты что вопишь? - возмутился Игорь, - Это твой нож, что ли?
А Ник, почувствовав поддержку и успокоившись, положил руку на рукоять и покачал нож, высвобождая его.
- Не трогай его, - уже спокойным, но решительным тоном произнес Антон. А потом добавил: - Нам нужно найти новое место стоянки, подальше отсюда.
Эта новость меня расстроила. Поляна была такой уютной, я уже предвкушала, как ополоснусь в прохладной речке перед ужином, а потом наверну полную миску душистой гречки с "тушлом", запивая всё это сладким чаем, а может Игорь достанет свою "командирскую" и нальет всем по 50 грамм для крепкого сна. Похоже, перспектива вновь "впрягаться" в рюкзаки и топать дальше не понравилась никому.
- Ты что, обалдел? - набросились на Антона сразу оба брата, - Клёвое же место нашли! Зачем еще куда-то переться?
- Надо, - произнес руководитель, - не спрашивайте, я вам потом всё объясню, а сейчас пора идти.
- Что, примета какая-то? - не понял Ник.
- Да, примета! - ухватился, как за соломинку, за его слова Антон и повторил, - Я потом объясню! Пошли, пошли скорее!
И первым зашагал по тропе. Мы переглянулись - делать было нечего.
До самого заката мы чесали по лесу, даже не глядя по сторонам, едва-едва угоняясь за набравшим темп, "втопившим" руководителем. Только когда солнце коснулось своим краем вершин деревьев, Антон замедлил шаг и начал оглядываться в поисках новой стоянки. Но прошло немало времени прежде, чем мы ее нашли, и была она значительно хуже предыдущей. Мусор, бутылки, вколоченные в дерево гвозди - всё указывало на то, что на этом месте не один раз останавливались. Спуск к реке был неудобным, да и весь хороший сушняк поблизости уже прибрали. Мы с Машей принялись торопливо ставить палатки, Игорь с Никитой отправились за дровами, а Антон пошел за водой.
- Ты не знаешь, что с ним? - поинтересовалась моя однокурсница.
- Нет. В первый раз его таким вижу! - пришлось признаться мне. При этом, я чувствовала стыд, точно сама виновата в неадекватном поведении своего хорошего знакомого. Но отчасти это и было так - ведь именно я пригласила их в поход и познакомила с Антоном.
- Игорь говорит, что возможно, он испугался зеков, - сообщила Маша.
- Почему зеков?
- Рукоятка у ножа самодельная, наборная, из эпоксидки. Он разглядел. Такие зеки делают.
Я запоздало вспомнила - в самом деле, слышала про такое. В этом случае Антон абсолютно прав, что бы там ни думали себе Игорь с Ником. Даже с одним уголовником, случись он на нашем пути, нам не справиться. И дело не в количестве ножей, топоров и прочего: что могут трое законопослушных, робких студентов, никогда даже толком не дравшихся и уж тем более не участвовавших в поножовщинах, против матерого преступника? А если он не один, а их двое-трое? Брр! Но тогда непонятно, к чему эта таинственность? Чтобы не напугать нас? Чтобы не было паники? Мне кажется, лучше было бы, если бы мы знали, чего нам опасаться. Хотя, возможно, он держит в неведении только нас с Машей, а парням уже всё сказал?
Антон же между тем принялся за очень странное дело. Он выгреб из кострища непрогоревшие угли и принялся высыпать ими тонкую линию вокруг нашего лагеря. Потом, вдоль этой черты протянул по земле бельевую бечевку, вынутую из рюкзака. Получилось два незамкнутых круга, один в другом.
- В Хому Брута играешь? - уточнил Ник, когда они с братом принесли и свалили рядом с кострищем сухое бревно. Антон только невразумительно угукнул. Потом взял у ребят топор и лезвием топора прокопал третью линию вокруг двух предыдущих. Ребята следили за его движениями с недоумением и насмешкой, а мне вдруг стало страшно. А если Антон сошел с ума? Если он псих? Остаться практически наедине в глухом лесу с не совсем адекватным человеком ночью, да еще в предполагаемом соседстве с уголовниками - от этой мысли мне стало страшно. Но когда Антон обернулся ко мне - я успокоилась. В надвигающихся сумерках его лицо не выражало ничего, кроме заботы: никакого фанатичного блеска, ни безумной ухмылки. Он даже улыбнулся мне одними уголками губ.
Стемнело. Чтобы следить за закипающим варевом, пришлось включить налобный фонарик. Антон замкнул поочередно все три круга и произнес.
- Всё. До утра за пределы лагеря - ни ногой!
- А если мне в туалет захочется? - с вызовом спросил Ник.
- За деревом, - отрезал Антон.
- А если по-большому?
- Ямку выкопаешь, - спокойно ответил Антон и указал на складную лопатку.
Никита хотел было возразить что-то еще, но в этот момент Маша объявила сбрасывание - сигнал, что можно подставлять миски под горячую кашу. Это пресекло все споры.
Турист живет от привала до привала, а завтрак, обед и ужин - это кульминация привалов. Можно сказать, что турист живет от "пожрать" до "пожрать". Поэтому следующие полчаса нам было не до споров - мы дули на ложки, обжигаясь, давили в миски из пакетиков кетчуп и майонез, грызли сухари, запивая всё это горячайшим чаем. Потом, сытые, отставляли миски и потягивались. Антон достал карту, я мыла и тёрла посуду, аккуратно поливая водой из бутылки.
- Сегодня мы прошли немного больше, чем я планировал, - начал Антон.
- А смысл? - хмыкнул Игорь и хотел было уже продолжить, но тут за его спиной в темноте раздался жуткий вой.
