(...)В раннем детстве, в возрасте четырёх лет, я пережила клиническую смерть. Случилось это в деревне, возле дома бабушки. Там стояла небольшая деревянная кадушка, предназначенная для слива дождевой воды. Её в кадушке было немного, и я макала туда сорванные на лугу цветы. Перевесившись, свалилась в кадушку вниз головой и начала захлёбываться. Бабушка и мама были поблизости, но они не обращали на меня внимания; занятые интересным разговором, не знали о случившемся.
В таком состоянии я пробыла минут пять-семь, а может, и больше. Когда меня всё же обнаружили и вытащили из кадушки, я не дышала, лицо было синюшного цвета. Мне оказали первую медицинскую помощь, и я ожила. Почувствовала страшный дискомфорт. Казалось, что меня поместили в узкую деревянную клетку, которая давит на меня со всех сторон. Начала плакать и повторять одну и ту же фразу: «Зачем вы это сделали?» Родные не понимали, что значили эти слова. А я упрекала их за то, что они вернули меня на землю, ведь до этого я пережила настоящее блаженство.
Мне показалось, что я начала отделяться от земли и полетела вверх, хотя у меня не было крыльев. Поднимаясь, отчётливо видела дом бабушки и растущие возле него вётлы. Видела маму и бабушку, а также себя, торчавшую вверх ногами из кадушки, но ни до чего земного мне не было дела.
Вдруг ко мне подлетели два прекрасных мальчика-подростка с белыми крыльями и в белоснежных одеяниях. Один взял меня за правую руку, другой – за левую. На вид один из них был старше другого. Тот, который младше, задавал старшему вопросы и получал на них ответы. Их было три, я их запомнила на всю жизнь.
– Мы заберём её с собой?
– Нет, ей ещё не время. Сейчас отпустим назад.
– Когда придёт пора, она попадёт в рай?
– Это зависит от того, как будет жить.
– А сколько лет она проживёт?
– Очень много. А сколько, не скажу: о том живущий на земле человек знать не должен.
Это были ангелы, но тогда я о них ничего не знала. Меня крестили на дому без ведома родителей в одиннадцать месяцев. Священника пригласила квартирная хозяйка, она одновременно была и моей няней. Родители в ту пору большой религиозностью не отличались, к тому же они были учителями. И если бы о моём крещении кто-то сообщил в гороно или горком, им бы не поздоровилось: запросто могли уволить с работы. Вот почему о Боге или о чём-либо сверхъестественном в ту атеистическую пору взрослые со мной бесед не вели. И то, что я увидела, было для меня откровением.
О том, что человеку свойственно что-то предчувствовать в ответственные моменты жизни, я тоже узнала из рассказов родных.
Моей тёте довелось строить противотанковые сооружения, когда фашисты подступали к Москве. В один из таких дней ей стало не по себе. Вроде всё было как всегда, а ей почему-то показалось, что ноги у неё стремительно растут и она смотрит на своих подруг как бы сверху. Тогда она получила осколочное ранение в ногу.
Немало похожих примеров приводил и отец, когда рассказывал о войне. Вот один из эпизодов его фронтовой жизни.
– Перед наступлением мой друг Ванюшка отказался есть. Не притронулся ни каше, ни к ста граммам водки, которую выдавали перед боем. «Меня сегодня убьют, я это знаю, – объяснил он нам отсутствие аппетита. – Мне во сне приснилось, что у меня все зубы вместе с кровью выпали» – «Да брось ты, – подбадривали мы его, – мало ли что может присниться?» Но он стоял на своём. В тот день его и в самом деле убили.
А бывает, что даже растения могут странным образом реагировать на судьбоносные события в жизни людей, если они с этими людьми долгое время были связаны.
В нашей семье был родственник, которого в далёкие тридцатые признали врагом народа и арестовали. А вся вина его заключалась в том, что он был сельским свящёнником, поэтому и угодил под машину репрессий.
У него в саду росла любимая яблонька. Но однажды весной она не расцвела. Зато в августе вопреки приближавшейся осени нежданно-негаданно вся покрылась цветами.
– Это неспроста, – заплакала его жена. – Умер мой Вася.
Так оно и вышло.
РРїРёР·РѕРґ описан РёР· РїРёСЃСЊРјР° Р—РѕРё Бондарцевой,
Московская область
