Эта история опять-таки про кладбище. Дядя Витя очень любит нагнать страху поближе к ночи. Я закрывал ворота на замок (мама боится ночевать на даче с открытыми воротами), когда дядя Витя вместе с Бобром (это он так собаку свою зовёт) окликнул меня из-за забора. Мы закурили, и он, выдержав хорошую паузу, завёл свой рассказ:
- Вот я вижу, парень, ты в одиночку в лес ходишь. (Чистая правда, на днях я действительно ходил в лес – мать попросила принести жердей для каких-то огородных нужд).
- Нельзя в одиночку по лесу шататься, - выговаривает мне дядя Витя после очередной затяжки. – Так можно мало ли на что нарваться. Вот батя мне рассказывал, а ему ещё его батя, дед мой. Дед сюда в своё время издалека переехал, с семьёй. Вот после того случая, о котором я тебе рассказать хочу.
Жил дед где-то в деревне в Тамбовской области. Нормально так жил: дом, хозяйство, семья – всё, как у людей. Соседи хорошие. Однажды дед пошёл за грибами в лес. Один пошёл, он любил один ходить – с кем ни пойдёт, все мешают ему. Вот набрал грибов. Собрался уж обратно, но никак не удаётся ему выйти на дорогу. Места вроде бы знакомые, вот кажись чуть-чуть пройти – и дорога, а не получается. Идёт, идёт, а дорогу как корова языком слизнула – нету. Сколько он так ходил - неизвестно, но вот, наконец, промелькнуло среди деревьев что-то. Дед бегом туда, и вышел на … кладбище. Аккуратная посреди леса такая, значит, полянка, на ней – кресты. Какие голубой краской крашены, какие – серой, а какие и ржавые стоят. И на каждом табличка прикручена – имя, фамилия и дата. Дед был не из боязливых, решил осмотреться. Захотелось ему почему-то почитать те таблички. Одну, другую читает, вдруг – что такое? – видит имя и фамилию соседа своего, с которым поутру вот только поздоровался. На дату рождения посмотрел, думал, может тёзка какой – верно всё, дата рождения соседова. А дата смерти – следующий месяц этого года выбит. Пошёл дед дальше таблички осматривать. Нашёл ещё имён пять знакомых деревенских, живых ещё. Опять даты рождения совпадают с реальными, а даты смерти – ещё не наступившими годами помечены. Дед поудивлялся, хотел было уходить, но тут на невзрачном сереньком кресте увидел своё имя. Свою дату рождения. И дату смерти – через три месяца. Уж на что был мужик без воображения, дед-то мой, но тут он прямо попятился с кладбища. Ещё поплутал малость по лесу, и вышел на дорогу. Домой пришёл, на душе тяжко. Давит что-то, идти хочется куда-то, помощи просить, а не у кого.
В той деревне жила одна бабка. К ней всей деревней ходили – кто зубы заговаривать, кто дитёнку испуг снимать, а девки так и вовсе пороги оббивали по своим нехитрым сердечным делам. Вот через несколько дней надумал дед к ней сходить. Пришёл, рассказал всё как было, спрашивает – что делать теперь? А бабка ему ответила: «Это ты на блуждающее кладбище набрёл. В наших лесах оно находится. Но найти его никто не может. Оно само является тому, кому нужно. Увидеть его очень плохо. Редкий человек проживёт после хотя бы полгода. Мне сватья перед смертью рассказывала про это кладбище. Коза от неё убежала, она в лес подалась козу искать – и вышла к кладбищу этому. Родных всех там нашла, а уж потом и себя. Так вскорости и померла». Бабка помолчала, закрыла глаза и зашептала, как будто скороговорку, но так, что слов не разобрать. Потом открыла глаза и сказала:
«Уезжай с семьёй отсюда, может, и убережёшься. Тут точно помрёшь». Дед ещё сомневался, не решался поговорить о переезде с домашними, как вдруг умер сосед, тот самый, чью смерть дед на блуждающем кладбище видел. В тот же день, который был выбит на страшном кресте. И дед больше не ждал. Не слушая ни воплей, ни криков, собрал вещи и поехал к дальним родственникам. Сюда, то есть. Обжился, после того ещё много лет прожил. Отца на ноги поставил, меня понянчить успел. Судьбу свою обдурил, получается.
