Случилась эта история в прошлом году аккурат в День Города. День стоял тёплый и жаркий. Всё, как у приличных людей: толпы народа по Плотинке разгуливают, бурлят выставки цветов, кошек, приусадебных агрономических чудес и прочих радостей уральского климата. Оркестры дудят, заезжие московские гости от "Дома-2" до "Фабрики звёзд" в микрофоны кричат, флаги и шарики на ветру треплются, а вечером салют на полчаса во всё небо.
И вот, в центре города на перекрёстке улиц Пушкина и Малышева, тащится через дорогу старушка. Место многолюдное, но в паре кварталов от проспекта Ленина, по которому толпы разгуливают. Поэтому в летних кафешках и просто на лавочках сидит городской люд, трескает мороженое, дует пиво, отдыхая от суеты и готовясь снова нырнуть в многотысячные толпы в поисках невинных развлечений.
Старушка же через дорогу ползёт еле-еле. Со стороны Центра, заметьте! Согнута, бедолага, в дугу, - остеопороз - бич пожилых женщин! - и толкает впереди себя тележку с обшарпанным деревянным кузовом. Колёса у тележки от детской коляски. Проржавели эти колёса настолько, что движутся с трудом. Да бабульке это и надо, поскольку коляску она использует, как подпорку.
Шажок сделает - тачку вперёд продвинет сантиметров на двадцать. Снова шагнёт - снова продвинет. И такими темпами - через перекрёсток. Слава Богу, у водителей, дождавшихся для себя зелёного света, хватает совести не сигналить.
Улица широкая, в несколько рядов. Бабуля её минут десять переходит, не обращая внимания на транспорт.
О, перешла! Спасибо Господу за малые радости!
И двигается бабуля дальше теми же размеренными старческими движениями мимо шестнадцатилетних девчонок, смакующих в тенёчке тополя два пирожных на троих. Вид дряхлой бабушки, конечно, аппетита им не прибавляет, но, как говорил Н. В. Гоголь: "В каждой девушке сидит чёрт, подстрекающий её любопытство!"
Заглядывают красавицы бабке в тележку, - повторюсь, безо всякого злого умысла, - и пирожное начинает из них выскакивать с неимоверной силой.
Лежит в кузове на охапке лежалой соломы трупик младенца. То, что это трупик, а не кукла и не немытый пацанчик, - видно сразу. Не надо и патологоанатомом быть...
Избавлю вас от описания трупика. На кой ляд вам это надо? Небось, сами по жизни насмотрелись. Труп - он и есть труп. А этот, похоже, дня два на жаре лежал...
Итак, набирают девчонки ментов в свои сотики, украшенные фенечками и наклеечками, - точнее, набирает одна из них, с нервами покрепче. Вторая кричит и бежит в истерике, да прямо под колёса несущихся автомобилей! Взвизгивают тормоза, удар, - "Тойота" в зад "Газели" въезжает, а ей в корму врезается "Дэу-Нексия"... и т.д. Хорошо, хоть, девушка уцелела. Водители чуть ли не с монтировками выскакивают, матюгами кроют, за руки дурёху хватают, а бедняга рвётся бежать и кричит не своим голосом...
Вторая лицо руками закрыла и отвернулась. И сжалась, бедная в комок, как под обстрелом. Вроде, бежать надо... а ноги не идут.
Словом, прилетает милиция. Как водится, через минут сорок - пробки на дорогах, да и суть дела им взволнованно человек десять в сотовые накричали... чего торопиться, труп не оживёт?! В общем, прибыли замотанные правоохранительные органы, а на перекрёстке - толпа. Водители орут, девчонка, чуть под колёса не угодившая, ревёт в три ручья, толпа вокруг старушки бушует, задние напирают на передних, посмотреть рвутся. Кто-то бабку трясёт, в уши ей кричит, кто-то надсаживается, что, мол, надо, хоть, трупик прикрыть, дайте что-нибудь из одежды, граждане... ага, дождёшься, как же... сам с себя рубашку сними и накрой! Кто-то призывает подлую бабушку-убийцу в клочья порвать... а кто и просто издаля смотрит, залезши на фонарный столб, и умудряется при этом пивко потягивать.
Совсем в стороне четыре мужика за упокой безгрешной души уже по пластмассовым стаканчикам водочку наливают... повод!
Вот вам, практически, и вся история. Бабушку в машину, труп и коляску в труповозку, - в кои-то веки труповозка с ментами сразу приехала, - опрос свидетелей, шум-гам. Да ещё и автолюбители в двух шагах от места задержания свои права качают и на представителей страховых компаний наскакивают. Часа три разбирались...
Теперь детали: у бабушки ни паспорта, ни какой другой бумажки. На вопросы не отвечает. Молчит равнодушно и всё тут. Вроде, не глухонемая... впрочем, поди с ней, разбери. На вид бабке - под девяносто, ей-богу! Черты лица (руины, а не черты!) славянские.
Труп ребёнка пяти-шести месяцев. Умер с неделю назад. Черты лица славянские. Признаков насильственной смерти не обнаружено. Вскрытие не выявляет никаких патологий.
Н-и-к-а-к-и-х.
Абсолютно здоровый, крепенький был малыш. Взял, и просто помер, - спаси и сохрани нас, Господи!
Заявления на пропажу детей по всей России подняли. Бабку в КПЗ засунули. Нет на неё ничего. Более того, непонятно, откуда она взялась! Нет на неё в МВД данных. И заявлений о пропаже старушек, похожих на неё, тоже нет. Участковым по всему городу и окрестностям фотографии бабушки разослали, во всероссийский розыск закинули. Результат за год - нулевой.
В камере, - соседки рассказали, - один только раз бабушка и заговорила. В грозу. Мол, пробормотала что-то несуразное, а потом твёрдо: "Мне восемьдесят девять лет!". И замолчала. Сокамерницы из любопытства стали вопросы задавать, мол, что и как, и откуда младенец? А бабушка только бормочет и крестится. Что вроде: "Плохо полозу, плохо. Летит-летит огонь, уходи, полоз-батюшка... Нет скверны. Огонь летит! Горы будут молить, чтобы упали на грешников и оградили их от Лика Господня. Душа чистая, Господу радость..."
Минут пять так блажила... и всё.
А к утру - глянь, а бабушка преставилась. Тихо так...
Лежит и улыбается. Глаза синие-синие, в потолок смотрят. Смерть старушку омолодила. Вроде, не больше шестидесяти. Морщины разгладились, спина разогнулась. Так на спине и лежала, руки на груди скрестив.
И последнее... следователь Ф., дружок мой, немало пинков и затрещин от начальства получил, но так ни черта за год и не раскопал. Что только ни делал: и "по линии тележки", и опрос свидетелей, и отпечатки пальцев... и даже выбил из управления посылку образцов биологических тканей на предмет генетического анализа младенца и бабушки...
Не родственники они были, слышь? Не родственники! Младенчик упитанный и вполне жизнеспособный... был. Проще говоря, богатырь, а не младенец! И глаза зелёные. Вырос бы у нас просто витязь древнерусский, какими их патриотический художник Илья Глазунов рисовал!
Понимаешь, вот в чём штука самая-то страшная... как бы это сказать, чтобы поделикатнее...
Район практически полностью офисный, хоть и застройка довольно старая - от особнячка 19-го века до хрущевских построек. Так вот, работники контор, расположенных в близлежащих от перекрёстка домов, все в голос говорят, что частенько эту старушку на перекрёстке в окна видели. За последние, мол, полгода - чуть ли не каждый день. Всё в той же одежде и с той же тележкой. И двигалась она именно так, как в злополучный День города.
Но видели её только на перекрёстке! Чуть выше, откуда она шла, крутые конторы стоят. У дверей каждой фирмы охранники круглые сутки покуривают... и никто эту бабушку и в глаза не видел.
Зато из офисов, окна которых на перекрёсток выходят, нет-нет, да и замечали в тележке фигурку младенца...
Но в суете дня каждый, само собой, считал, что чокнутая старуха куклу куда-то везёт... и несколько раз пошучивали по этому поводу...
Совсем забыл! Между прочим, кварталом впереди, куда и тащилась бабушка, её тоже отродясь не видывали. А вот в описаниях куклы, видящейся в тележке, все показания разъехались... То эта кукла черноволосая, то светленькая, то в подгузнике, то в одеяльце. Последнее - это, когда ещё совсем зима была.
А кто в этой тележке и девочек-младенцев узрел. В смешных таких платьицах... вроде, как дочки наши на своих пластмассовых любимцев шьют...
И у всех одна мысль была - бр-р-р... младенчик-то, совсем, как живой ребёнок смотрится!.. Как живой, честное слово! Но... вы, товарищ следователь, не поймите превратно... кто же знал-то?!
По сию пору лежат оба трупа, - бабушка и младенец, - в морге. Начальник договорился, чтобы хранили пока.
А вдруг?..
