Когда мы с дедушкой прибыли, основная часть гостей сидела за столом. Человек пять, включая именинника, находились в другой комнате, отдаленно напоминавшей кабинет и оживленно болтали. Мне стало немного неуютно: кроме дедушки я не знала ни одного из присутствовавших... Даже его друга, Ивана Сергеевича, на юбилей которого пришла.
Но в течении пятнадцати минут, как ни странно, я перезнакомилась со всеми, и от смущения не осталось и следа: благо, люди подобрались общительные, веселые. А сам юбиляр - добрейшей души человек - сразу пошел со мной на контакт, представил гостям и расспросил, чего мне будет угодно откушать: свинину или курицу. Я выбрала свинину, дедушка тоже, мы расселись за стол и началась беседа.
- А что, Семеныч, тебе сегодня ночью заступать? - спросил толстый краснолицый мужчина лет 50-ти у высохшего старичка, сидящего напротив меня.
- Да, Васька, сегодня. Поэтому прости, Иван Сергеевич, не пью, - довел Семеныч до сведения именинника.
Дедушка нагнулся ко мне и вполголоса сказал:
- Ты, Кать, только не пугайся... Они все на Староавтозаводском кладбище работают... Сторожат, в основном, но Артем, Натан и Санек могилы копают, хотя я знаю, на Староавтозаводском уже месяца три никого не хоронили... Благо их не увольняют, держат на всякий случай, чтоб покойники не бушевали.
- Что ты ее запугиваешь! - возмутился Иван Сергеевич, хотя я, как любитель всего мистического, ничуть не испугалась, а наоборот, навострила уши. - Еще скажи, что они в полнолуние из могил выходят и первых попавшихся живых душат...
- Насчет того, чтоб из могил вылезали, не видел, - оживился старый Семеныч, - мне уж девятый десяток пошел, четыре из них на Староавтозаводском проработал, подобного не встречал.
- А ты Плакальщицу видал? - спросил у Семеныча парень лет двадцати пяти.
- Конечно, Санек, видал, и не раз.
- Везучий ты, дед, а я вот еще не видал. Слышал о ней немного, но ничего не знаю. Расскажи!
- Ну ладно, - снисходительно сказал Семеныч. - Лет двадцать назад кладбище еще до конца не заполнили, полно свободного места было. Но потом - лихие девяностые, лет за пять заполнили все секторы... Ну, или почти все. Ну так вот, в 93-м в нашу мирную обитель пожаловали братки - мол, их кореша похоронить надо. Мы все сделали по высшему разряду, ведь они и заплатили выше крыши. Они сказали потом, что наняли на три дня после похорон плакальщицу: какая-то девчонка будет в течение трех часов рыдать на могиле у "братка", прославлять его былые подвиги и прочее... И того три дня, по три часа - итого девять часов. Мы удивились, конечно, но спорить не стали. На следующий день пришла эта плакальщица, совсем юная девушка, и принялась причитать. День причитала, два причитала, а на третий прямо на могиле "братка" ее и нашли. Мертвой. От чего умерла - так и не поняли. Пришли ее наниматели, сказали: хороните по-тихому, нам проблем не надо. На следующую ночь я сторожил, пошел в обход по периметру. Прошел могилу "братка" и вдруг смотрю: на следующей за ней, там, где в спешке девушку похоронили, сидит кто-то и завывает тихонько. Я как фонарь туда направил, так и обомлел: сидит на холмике Плакальщица, рыдает горючими слезами. Только на мгновение повернула она ко мне голову, сверкнули заплаканные глаза и она исчезла. Теперь каждую ночь ее видят. Уже привыкли.
- Что-то странно вы ее похоронили, - вмешался дедушка. - Нужно на третий день.
- Не, нам таких деньжищ за это дело отвалили... Да и сама она - девка ничейная была: говорили, сирота, без родственников... И браток умерший, кстати, тоже одинокий был... Вот плакать ее и наняли, - отвечал старый Семеныч.
Я слабо поверила в эту историю: кладбищенская байка, только и всего... А может быть, все же правда?Но беседа продолжалась, и дальнейшие истории показались мне вполне реальными...
- Эх, вот в былые времена хорошо жилось! - потянуло Семеныча на ностальгию. - Я когда работать начинал, мертвяки так не бушевали, как в последнее время. А сейчас стонут по ночам, протяжно так, ей-богу! И ходить с осмотром ночью страшно: как хор из-под земли... Особенно шестой сектор...
- Тот, что ли, где семья убитая похоронена? - дожевывая свою курицу, переспросил толстяк Василий.
- Он самый. Сколько уже лет - лет пять как похоронили, а они только в этом году стонать начали.
- Может, плохо им. Вроде бы с заводов все отходы под кладбищем идут... Мне соседка сказала, что недавно какую-то станцию построили, и направили отбросы на кладбище. Вот им и плохо, - сказал бледный остроносый юноша, доселе молчавший.
- Возможно, - согласился именинник и обратился к юноше, - ты лучше, Натан, расскажи про тот случай в зале прощания.
-Ну вот, дело было в прошлом году, - начал парень, - у меня еще тогда работы много было, я штук пять могил вырыл за второе полугодие... Отвлекся. Привезли ко мне пенсионера, лет восьмидесяти на вид, худой, костлявый, потощее нашего Семеныча будет, - старик надулся, - сказали мне готовить к прощанию. Доплатить обещали за это, я и взялся: мужик, который этим занимается, приболел, но я видел, что да как.
Все вроде нормально шло, а я только его переодевать стал, отвернулся... Чувствую, на меня кто-то смотрит... Неприятно стало - жуть, мурашки по телу пробежали... Оборачиваюсь - лежит мертвяк, глаза у него распахнуты, хотя закрыты с самого начала были - точно помню... Закрыл. Переодел с грехом пополам и пошел помыть руки. Возвращаюсь - нет его. Вообще нет. Сбежал, сгинул - называйте, как хотите, а мне не до названий было. Кинулся я его искать, выбежал в сам зал прощания - за подставкой такой для гроба что-то шевелится. Тут уж совсем испугался: глаза зажмурил и волком завыл. Хорошо, Санек рядом был: сказал, прибегаю, ору, как потерпевший, в зале никого нет, только воняет трупняком и следы мокрые по полу... Вернулись мы в комнату, где я пенсионера обрабатывал: естественно, он там. Закон подобных историй. Все почему: им ведь тоже скучно, мы-то живые... Им тоже интересно нас идиотами выставить, ну, это мое личное мнение. Все.
- А знаете, почему с могил воровать нельзя? - сказал мужчина лет сорока на вид, с небесно-голубыми глазами.
- Ой, знаю я тебя, Темка, опять начнешь о проклятии могил далдонить. Все уже в курсе.
- Почему это все, мне вот интересно послушать, - пожалела я мужчину.
- Я расскажу, - загорелись у Артема глаза, - что от Семеныча слышал. Вроде как все эти венки, памятники и цветы неспроста продают или на кладбище, или где-то рядом, но подальше от людей. Они с самого начала заряжены энергетикой и являют собой материальную форму памяти. Это все доказательства того, что ты не забыл о человеке. В них нет ничего нечистого, а от людей всегда полно...ммм... духовной грязи, выражусь так. Им неуютно рядом с такими вещицами. А уж если своровать нечто такое, совсем плохо будет... Потому что человек заряжает цветы, к примеру, дурными эмоциями, а у тех, кому они предназначены, дурного нет на поверхности... Вот так. Дурное к людям и возвращается.
- Один труповоз как-то забыл подарить жене цветы на день рождения, - глубокомысленно изрек Иван Сергеевич, - и стащил их с какой-то могилы. В итоге подарил жене, а та взяла и померла через сорок дней. Вот и делайте выводы. Много случаев об этом говорят.
- Все-таки самые буйные - это самоубийцы, - продолжил Семеныч. - Они за оградой похоронены, им и поговорить не с кем. Я как-то был в ночном обходе, смотрю: стоит за оградой парень молодой и говорит мне: "Давай за жизнь поговорим, мужик!". Пришлось ведь поговорить. Он мне все выложил: как любил родителей, девушку свою, брата, как брат пропал без вести в тайге, как девушка ушла к другому, как сам залез в петлю. Потом парень этот поблагодарил меня и исчез. Вот такие дела. А потом мне в течении месяца везло: то деньги находил на улице, то у внуков с детьми радость случалась. Это он меня так отблагодарил.
Всех присутствовавших охватила какая-то апатия. Я дожевала свинину, мужики пару раз выпили... И снова беседа оживилась.
Вот такой вот странный день рождения, не правда ли? Много историй было рассказано за столом, в одной публикации все и не уместить. Но обещаю: непременно напишу все.
Спасибо за просмотр.
