Декабрь далекого уже 1979 года. Поздний вечер. Я со своей знакомой Олей не спеша прогуливаюсь по набережной. Пора бы уже и разбежаться, но мне завтра с утра ложиться в больницу на операцию, вот мы и ходим - когда еще увидимся? Миновали Ворошиловский мост. Отличная погода: легкий морозец, в спину светит ярчайшая луна. Где-то неподалеку от нас на нее лает одинокий пес. Тишина. Вокруг - ни души. Если не считать идущей параллельно нам, шагах в трех левее, такой же припозднившейся парочки. У парня левая рука в гипсе. На девушке белая шапочка. Металлические набойки ее сапожек как-то особенно звонко стучат по асфальту. Полная идиллия...
Неожиданно чувствую сильнейший толчок в голову, как будто кто по затылку обухом огрел (но кто - ведь сзади нет никого?). На миг вокруг стало совсем темно, перед глазами все померкло. Потом вновь увидел ярчайший свет. Но что удивительно - вокруг стало совсем тихо. Замолк пес, не слышно дроби сапожек незнакомой мне девушки, хотя она продолжала идти. Такое странное чувство, что время замерло, остановилось. Мы идем по набережной с той же скоростью, что и раньше, а кажется - стоим на месте. Постройки сами двигаются мимо нас. Жутко. И страшно. Но, видно, есть на свете такое чувство, которое сильнее страха - любопытство. Преодолеваю страх и медленно оборачиваюсь назад. Лучше бы я этого не делал: на небе вместо луны сверкает во всей своей прелести огромный желтый человеческий... череп! (В ту пору я учился на историческом факультете университета, специализировался по археологии, перевидал кучу черепов и ни с чем их не мог перепутать.) Дикий ужас! Даже сейчас всего дрожь пробирает, когда ненароком вспоминаешь то мгновенье.
Медленно возвращаю "головы кочан" в обычное положение. Краем глаза замечаю полные ужаса глаза парня и его лицо белее стены - он тоже оглянулся. Оля, вся трепеща, обернуться не решилась.
Сколько времени продолжалось "это", сказать не могу. Даже приблизительно. Было очень страшно. Дальше было все как в тумане. Не знаю, куда подевалась другая парочка, не помню, как мы подошли к Олиному дому. Жила она в частном секторе, во дворе всегда бесновался здоровенный кобель. На сей раз он почему-то забился в будку. Зато хорошо запомнилось, как перепугались Олины родители и бабушка, увидев наши страшные физиономии.
Рассказывать тогда об этом случае никому не стал: могли и по психушкам затаскать, и диплома университетского можно было не увидеть. Десять лет молчал. Не говорил никому ни трезвым, ни в "веселой компании".
Но вот в начале июня 1989 года приехал я в историко-археологический музей-заповедник "Танаис". Народу, как обычно, собралось много, всюду шум, гам, шутки, травят анекдоты и разного рода небылицы. На скамейку рядом со мной уселось человек семь, и мужчина моих лет под хохот и подначки рассказывает... описанный мною случай десятилетней давности. Народ не верит, ржет, мужик горячится. Наконец, когда он подробно обрисовал мой облик, я не выдержал и перебил рассказчика:
- Извините, а ваша рука тогда случайно не в гипсе была?
- В гипсе, - автоматически ответил мужчина и вдруг замолк на полуслове, уставившись на меня. Вижу, весь побледнел, лоб потом покрылся. А меня и самого в жар бросило. Тогда, десять лет назад, наши лица встретились лишь на мгновенье, а надо же - мы сразу узнали друг друга.
Из оцепенения нас обоих вывел возглас какой-то только что подошедшей женщины, не слышавшей рассказа:
- Ой, мужики, что с вами, на вас лица нет!..
Постепенно мы пришли в себя. К слову, окружающие нам таки поверили: вся правда была написана на наших физиономиях.
Необычное этим не окончилось. Парня, как и меня, звали Иваном, а его спутницу, как и мою - Олей. Просто совпадение? Конечно. Обе Оли жили на соседних улицах, а мы с Иваном в соседних домах-общежитиях. Тоже можно вполне объяснить совпадением. Мы с ним одногодки, только он на день старше меня. Ему наложили гипс за день до происшествия, а мне через день сделали операцию на горле. И тут можно все объяснить коварной цепочкой совпадений.
Хотите верьте, хотите нет, но все, что я рассказал - чистейшая правда.
