Три года назад умер мой дед. Умирал он долго и мучительно - из-за опухоли на шее, которая, в конце концов, стала размером с боксерскую перчатку. Но до того он был человеком очень крепким, в семьдесят лет гаком отжимался не один раз и табуретку за ножку держал не одну секунду, вел безукоризненно правильный образ жизни — так что убивала его эта пакость долго. Выдержка у деда была такая, что он совершенно никого не напрягал своим умиранием до самого конца, слег буквально за пару дней до кончины, а до того сам себя обслуживать умудрялся, хотя мы, конечно, его проведывали.
Когда дед уже слег, наступила моя очередь дежурить у него. Обстановка была гнетущая: у деда перед смертью все-таки начало мутиться в голове. Он неоднократно спрашивал, обращая внимание на всякий шорох: «Нина приходила?», «Это Нина пришла?» и т. д. А Нина — это жена его, моя бабушка, которая умерла больше чем десятью годами ранее.
Тут бы мне и сочинить что-то такое, художественно-«стивенкинговское», но я врать не буду — не видел и не слышал ничего потустороннего, и «холодка по спине» не ощущал. Тем не менее, жутко было.
Утром меня на дежурстве брат сменил, и умер дед уже в его вахту. Брат тоже говорит, что он все переспрашивал, приходила ли Нина.
