В начале 80-х годов ХХ столетия моя сокурсница жила в одном из старых домов, что и сегодня располагаются вдоль улицы Красноармейская.
Одно время я частенько заходил к ней в гости. Потом, правда, делать это перестал. "Почему, собственно?" - можете спросить вы меня. А вот вследствие этой истории.
В тот день я собирался зайти в гости не просто так, а скорее по делу, мне нужен был конспект пропущенных лекций. Поднялся на нужный этаж, позвонил. Звонок прозвучал и замолк. В квартире явно никого не было. Это меня несколько удивило, поскольку о встрече договаривались заранее. Позвонив еще пару раз, я решил спуститься вниз и подождать на улице. Уже выходя во двор, остро ощутил некую несообразность. Ее сложно описать. Скорее всего, это была какая-то ненормальная, неестественная тишина.
Вообще-то, обычно двор этого дома - место весьма оживленное. Жильцов много. Детей много. Кто-то все время входит-выходит. Из квартир доносится жилой гул. А тут ни в одном окне шевеления нет. В доме несколько магазинов, да еще какие-то конторы. А тут - тишина и полное безлюдье. Никакого движения, даже птиц нет. И тишина словно ватная, такая обычно бывает во время сильных снегопадов, когда густой снег гасит все звуки...
Невольно я стал прислушиваться и различил скрип. Тихий такой скрип, так звучит перемещение ржавого железа по другому железу. Я повернулся на звук. На детской площадке, где обычно всегда было полно малышни, несильно так раскачивалась пара качелей. Там никого не было - это совершенно точно, а качели почему-то качались. Вверх. Вниз. Снова вверх. Снова вниз. Непроизвольно я поднял голову и увидел кусочек неба...
Что-то во всем этом было такое, что заставило меня облиться холодным потом. В этот момент звук изменился. Вернее, сменилась его тональность. Это попыталась прийти в движение старая карусель. Большой деревянный диск, цепляясь боком за землю, какими-то судорожными рывками начал раскручиваться, постепенно набирая обороты...
Стараясь не поворачиваться к детской площадке, я бочком-бочком юркнул в арку, соединяющую двор с обычно всегда оживленной улицей. Но уже проскочив арку, я совершенно не ощутил столь желанной обыденности и, следовательно, облегчения. Вместо этого тревожное ощущение неправильности происходящего только усилилось. Здесь, на улице, все так же царила ватная тишина. Не было слышно привычного шума проезжающих трамваев, громыхания автобусов или автомобилей. Народ не входил и не выходил из магазинов, никто не спешил на остановку.
И вместе с тем, тут было движение. Четкое, мощное движение. Прямо напротив арки бил фонтан. Сильная струя воды устремлялась вверх, прямо к перекошенному небу. Устремлялась, чтобы тут же упасть вниз. Сколько я тут не бывал, этот фонтан никогда не работал. Даже его бетонная чаша обычно не была видна, присыпанная толстым слоем городского мусора. А тут такая сильная струя воды...
Ощущение неправильности, ненормальности стремительно нарастало. Я буквально обливался холодным потом и, уже мало что соображая, рефлекторно дернулся назад через арку. Просто было что-то в этом действующем фонтане более жуткое, чем в привычном колодце двора, где всего-навсего сами собой раскачиваются качели...
Даже сегодня, по прошествию стольких лет, я не могу без содрогания вспомнить тот день. Я метнулся обратно... И в тот же миг, чисто рефлекторно, повинуясь какому-то звериному инстинкту, со всех сил качнулся назад, буквально вжавшись спиной в какую-то металлическую ограду. Совсем близко, опасно близко, мимо меня грохотал товарняк. Каким-то мертвым захватом я вцепился в поручень. Слезы текли из глаз, дыхание перехватило. Сложно сказать, как долго все это продолжалось. Состав все шел и шел, мерно грохоча по рельсам...
Дальнейшее помню плохо. Кажется, скатившись с небольшого железнодорожного моста, сидел где-то на пригорке и меня рвало. Потом метался по каким-то кустам и закоулкам. Места вокруг были совершенно незнакомые, хотя я считал, что город знаю неплохо. В конечном итоге, вышел к задам старого железнодорожного вокзала. Потом, двигаясь словно на автопилоте, каким-то образом добрался домой и сутки тупо отсыпался. Пил воду и снова спал.
А к тому дому я больше и близко не подходил.
Позже, по жизни, да и в армии, мне много с чем пришлось пересечься. Но вот эта история, как заноза, до сих пор сидит в памяти...
