Вот вам пара рассказов на ночь, услышанных мной от черных копателей. Я исследовал этот феномен - но рассказ об этом еще не закончен как и само исследование!
ЖУТЬ!
Дождь был не сильный, но изматывающий. Небо затянуло полностью, было мерзко и неуютно. Влага проникала во все закутки и доставляла максимум дискомфорта. По штанам она проникала и в сапоги, превращая их в чавкающее болото.
Шел четвертый час нашего пути по заросшей по пояс старой дороге. Сама старинная дорога была настолько заросшая, что назвать ее дорогой можно было только при наличии очень большой фантазии. Почва под ногами раскисла напрочь, сапоги увязали в этой каше, делая каждый наш шаг все труднее и труднее. Да и 30-килограммовые рюкзаки за спиной как-то легкости не придавали.
Нас было Двое и мы не первый год уже ползаем по полям и лесам в поисках Тех Самых Приключений. Так что этот чертов дождь нас хоть и напрягал порядочно, но он был во сто крат милее пыльного городского смога. Мы не унывали, а радовались каждой секунде, проведенной на Свободе. Всю дорогу чувство юмора не покидало нас ни на секунду, поэтому четыре часа пути до урочища пролетели почти незаметно, до точки оставалось каких-то четыреста метров мокрого леса.
И вот наконец-таки дорога закончилась, открыв нашему взору огромную поляну, окруженную со всех сторон лесным частоколом. Хутор исчез во время последней Войны и по местным меркам был небольшой - всего 8 дворов. Даже не изучая карт и книг можно было сразу догадаться, что здесь когда-то жили люди. Дорога выводила на высокий, но пологий холм, который с западной стороны был подпоясан полноводным ручьем. Красота!
Всегда при виде подобных полян, где-то глубоко внутри, возникает смешанное чувство, которое держит тебя и не отпускает на всем протяжении поисков на этой Земле. А ведь здесь когда-то рождались, жили, влюблялись, праздновали, работали, умирали наши предки, а теперь лишь бурьян да лопухи вокруг.
9 часов утра. Лагерь решили разбить в низине у ручья, который тек на границе леса и поляны и был единственным источником воды бывших жителей. Довольно-таки быстро удалось поставить палатку и растянуть тент над местом будущего костра, справедливо полагая, что дождь закончится еще не скоро. А вот с самим костром пришлось изрядно повозиться, набравшиеся влаги дрова упорно не хотели гореть. Изрядно намучившись, под крепкие выражения все же удалось разжечь костер. Уже через час мы мокрые, но довольные сидели у живого огня под тентом и уплетали доширак, обильно сдобренный тушенкой, так что за ушами трещало. Горячий цейлонский чай вдохнул в промокшее и измотанное тело новую жизнь. Пора было собираться на Коп.
Наши приборы были собраны, наверное, за секунду. Грихин Кондор, казалось, уже готов был взлететь над полем, в то время как моя Ася спокойно наматывала шнур вокруг своей штанги, делая вид, что ей, как истинной американке, некуда и незачем торопиться... Прибор, конечно, простенький, но для неглубоких разведок подходит как нельзя лучше: неприхотливый, надежный да и в рюкзаке много места не займет, не то, что MXT, который в этот раз остался дома. Итак, старт был дан.
То, что поляна была заросшая по самое не балуйся, значит ничего не сказать - травы было море. Оно, в принципе, и понятно, кому понадобится косить в такой глуши. Пожалуй, единственным бонусом была небольшая плотность травы, росла она реденько и это существенно облегчало нагрузку на руку. Самое приятное, что при первичном осмотре столь привычных нам ямок обнаружено не было. Это пожалуй и неудивительно, кому в голову придет убивать свое авто по раскисшей лесовозной дороге до домика Лесника, а затем еще 4 км насиловать свои ноги, ради каких-то 8-ми заросших дворов. Но мы легких путей не ищем, наверное, именно поэтому мы и стояли сейчас под моросью дождя и по пояс в траве на этой поляне и чувствовали себе первооткрывателями.
С Грихой мы разбрелись по разным краям Поля. Я пошел вдоль ручья, а он же ухайдохал куда-то за холм, ближе к дороге. Первым сигналом выскочила гильза от Маузера. К слову сказать, гильз, да и вообще войны в этой земле было много, что значительно усложняло поиск старинных артефактов. Но вот вскоре начали попадаться и первые медяки. Шел в основном Николай и Александр, с ощутимым перевесом первого. Монет было немного, но все были в изумительном сохране и радовали душу копателя своей красотой.
Шел час, второй, пятый. Дождь уже попросту не замечался. Количество монет в кармане увеличивалось и приятно тяготило его. Гришки не видел уже с самого старта из лагеря, рельеф местности да и трава не давали этого сделать. Только я начал подумывать о выходе на связь как мой "Мидланд" закряхтел, свидетельствуя о приеме сигнала. Рации в нашем деле штука очень нужная и полезная, поэтому мы с Грихой постоянно таскаем их по полю. Шумящий сигнал вызова с характерным щелчком в конце повторился вновь, но товарищ почему-то молчал. Я решил не дожидаться и вызвал Гриху сам, удерживая кнопку связи. Ответом мне был все тот же молчаливый сигнал. Честно говоря, ситуация меня немного взбесила, и я решил определить местоположение камрада старым дедовским способом. После надрывного пятиминутного ора товарищ отыскался. На мой вопрос по поводу рации Гриха мягко говоря очень удивился. Оказалось, что свой "Мидланд" он оставил в палатке, а когда понял, что чего-то не хватает, то идти через мокрое поле ему было уже лень. Помозговав над странностью произошедшего и списав все это на охотников, случайно поймавших волну (больше для самоуспокоения), мы разбрелись по полю.
Дождь все не кончался и не кончался. Августовский, но уже по-осеннему холодный вечер становился все темнее и темнее. Надо было потихоньку закругляться и топать уже в направлении лагеря. Когда до лагеря оставалось метров сто, боковым зрением слева я увидел Гриху, точнее, я понял, что это был он, сумерки и трава не давали ничего разглядеть.
Когда же я его окликнул, то немножко опешил, потому как товарищ откликнулся из палатки прямо по курсу. Он уже полчаса как в лагере пытался переодеться в сухую сменку. "А кто ж это тогда был?" - задал я себе вопрос и не смог на него ответить. Пришлось списать все на усталость и плохую видимость... Мало ли чего показалось... Но чувство беспокойства и тревоги постепенно начало овладевать моим сознанием.
Капли дождя барабанной дробью колотили по нашему навесу. Сумерки постепенно становились все гуще и гуще, постепенно переходя в ночь.
В лагере Гриха выбежал ко мне возбужденный и с огромной улыбкой на лице. Как оказалось, причиной такой радости был выкопанный полчаса назад Рубль Николая в изумительном сохране. Я от души порадовался за друга и принялся разжигать костер и готовить гречку. Водки мы в этот раз не взяли специально, а зря, ведь в такую погоду недолго и заболеть да и нервишки подлечить перед сном не помешало бы. Постепенно тревога отошла на задний план, уступив место горячей еде и дружеской беседе. В палатку забрались уже глубоко за полночь.
Проснулся я от истошного крика, истошного женского крика, который граничил с ультразвуком! Первая мысль - сон. Как оказалось, нет. Крик повторился вновь! Гриха уже тоже не спал и смотрел на меня очумевшими глазами сквозь сумрак палатки. Автоматом взглянул на подсветку часов... время 3.25 ночи! Сердце билось готовое выскочить из груди! Слышно было как вокруг палатки кто-то или что-то ходило! Мозг отказывался понимать, а с губ срывались нечленораздельные крики типа: "Какого х..я!!!??" , "Что за бл..ь??!!!". Крик все повторялся и повторялся, но уже ближе! Крик был истошно-истеричный и от этого еще более пугающий! Надо было что-то делать, но что и как, когда здравый разум тебя покидает! Собрав последние крохи рассудка, мы нацепили диодники, выскочили из палатки, размахивая топором и крича что-то нечленораздельное!! Лучи фонарей прорывали занавес дождливой пелены, выхватывая причудливые силуэты деревьев. Лучше встретить врага в лицо - хотя кто этот враг, каждый из нас слабо себе представлял.
Крик, переходящий теперь уже на рык, повторился вновь, но уже совсем рядом, в зарослях лопуха слева от палатки! Посветив в ту сторону диодниками, мы окончательно лишились дара речи, ноги стали какими-то ватными, а тело перестало слушаться... Над зарослями травы были отчетливо видны две почерневших руки, вытянутые вверх и скрюченные в неестественном положении! Самого хозяина или хозяйки рук не было видно, трава скрывала его плотным занавесом! Руки просто торчали из травы и не двигались! Поняв, что это уже КРАЙ, мы с Грихой просто начали истошно орать и ждать смерти. По всей видимости, Оно услышало нас и переместилось метров на 70 выше к вершине холма! Животный ужас не покидал нас, тело по-прежнему слушалось с трудом. Сердце отбивало лезгинку.
Крик повторялся, переходя то на рык, то на плач, то на истеричный смех.
Собрав последнее, что у нас осталось, воедино мы кинулись разжигать костер, благо что дров у нас было запасено впрок! Огонь, казалось, разжегся за одну секунду! Мы стояли, прижавшись друг к другу, нас колотило, пальцы рук до крови сжимали топор и оранжевую рукоятку фискаря! Мы смотрели только на костер, стараясь не смотреть по сторонам и не слышать все, что происходит за границей растянутого тента. Не знаю, о чем думал Гриха, но я пролистал всю свою жизнь, сожалея о том, как мало я пожил и сколько еще не сделал.
Спиной я ощущал на себе колкий взгляд из густых зарослей. Я знал, что Оно пришло за Нами. Но на нашей стороне был Огонь.
Так мы и простояли, уставившись в костер, до рассвета. Чертов дождь наконец закончился, и на рваном в клочья небе появился первый лучик августовского Солнца. Казалось, что прошла целая вечность. Еще никогда в своей жизни я так не радовался Рассвету!
Через полчаса мы уже бежали по старинной дороге в сторону Дома Лесника, где нас ждала наша Нива. Никогда не думал, что могу бегать с такой скоростью по раскисшей и заросшей земле, да еще и с рюкзаками за спиной. Оказалось, могу! Всю дорогу мы не оглядывались ни разу.
Иваныча дома не оказалось. Свежие следы от квадрика говорили о том, что он уехал в село пополнять запасы провианта.
Через час тряски по лесовозному грейдеру мы вырулили на трассу. Настроив "Европу Плюс", постепенно начало появляться чувство комфорта и ощущение реальности. О произошедшем хотелось забыть как о страшном сне!
ВЕДЬМА!
Уже второй день мы стояли мини-лагерем на живописной поляне, которая радовала нас весьма интересными находками. Само место представляло из себя большой луг, километра 2 в диаметре, с трех сторон окруженный чистейшим сосновым бором. Четвертая сторона поляны обрывалась крутым спуском к небольшой лесной речушке. Люди покинули это место в 70х годах прошлого столетия, скорее всего в виду удаленности от развитой областной инфраструктуры. Правда, надо отметить, что дорога сюда вела весьма приличная, т.к. сумела сохраниться в (приличном) состоянии до наших дней. Собственно говоря, по ней мы и пробились к месту бывшей деревни на нашем лифтованом донельзя бухантере. Машина, конечно, дико ревела и терлась брюхом о майское бездорожье, но, несмотря ни на что, продолжала движение к намеченной точке.
Первый день поисков был ярок на эмоции. Сане подфартило поднять утерянный кошелек с сохранистыми билончиками. Раров среди них не было, но факт обнаружения такого кладика не мог не радовать. У меня весь вчерашний день перла вездесущая конина и куски алюминиевой проволоки. Только к вечеру Земляной Дед одарил меня парой павловских копеек и створкой складня. Как говорится, не густо, но и не пусто. На ночь палатку решили не ставить и легли спать прямо в Буханке. Надувные матрасы + жесткая крыша над головой (а не тент) давали ощущение уюта.
Итак… Сегодня проснулись поздно. Встали часов в 11 утра, что по законам полей непозволительная роскошь. Пока то одно, то другое, на поиск вышли только к часу дня. Погода баловала нас ярким солнцем и безоблачным небом уже второй день подряд. Трава лежала как по заказу, так что махать 70-кой было одно удовольствие. Мой верный пес по кличке Краб носился по всему периметру поляны как очумевший, прям с того момента как мы приехали. Видно, соскучился в четырех стенах новостройки по Дикому миру. Весь процесс копа я описывать здесь не буду, скажу лишь, что в этот день удача повернулась ко мне лицом и подарила мне аж четыре крестовика в изумительном песочном сохране. Санину вечернюю грусть сумел приукрасить Екатерининский пятак, хоть и ЕМ.
Вечером набили свои животы до отвала и обкормили Краба до такой степени, что посуду мыть идти уже было лениво. Краба мы запрячь тоже не могли. Решили оставить все хлопоты на утро, тем более, что завтра нас ждал долгий путь домой, с обязательными мойками и укладками. Сегодня хотелось просто ничего не делать. В буханку залезли часу в 12 ночи. В машине не было ветра, задницу грел надувной матрас, а конец вечера скрасил просмотр "Пиратов Карибского Моря" на DVDшке.
Глубокой уже ночью сквозь сон я услышал скулеж Краба. Саня тоже проснулся, ласково матеря нашего четвероногого друга. С псом творилось, что-то неладное. Пугающе скуля, он забился под тумбу нашего буханочного (номера) и не вылезал оттуда, несмотря ни на какие уговоры. Такое поведение у него я наблюдал первый раз за пять лет. Пес смотрел на нас стеклянными глазами и не замолкал ни на секунду! Я не знал, что с ним происходит, но четко понимал одно – его что-то сильно напугало. Саня тоже это просек и, подтянув Сайгу за ремешок, вынырнул из буханки. Я вышел следом.
Ночь стояла сказочной красоты, которую не увидишь в городе. Звездное небо подмигивало тысячами звезд, растекся незримым молоком млечный путь. Никакого чувства беспокойства или страха не было. С натянутыми на головы налобниками мы бегло осмотрели лагерь и, не найдя ничего подозрительного, залезли обратно в буханку. К нашему разочарованию поведение Краба не изменилось ни капли.
Все началось как-то неожиданно! Лежали минут 20 еще, пытаясь уснуть, пока что-то не стукнуло по крыше автомобиля! Сказать стукнуло язык не повернется, т.к. удар был такой силы, что в ушах стоял звон колоколов. Затем еще и еще!!! И сверху и снизу и по бокам!!! Казалось, что буханка даже двинулась с места! Так продолжалось пару минут. Затем все стихло. Мы с Саней глядели друг на друга в дичайшем непонимании. В принципе, мы и испугаться-то не успели, но данная ситуация в мозгу не укладывалась никак.
Отдышавшись, было решено идти смотреть. Вмятины на крыше и на бортах были весьма существенны. Но эти утраты были вторичны, так как необходимо было разобраться сначала в ситуации и понять, что нанесло такие удары. Разбираться долго не пришлось!
К горлу подкатил ком, губы выдавали нечленораздельные слова, которые переходили на крик. Ощущения в тот момент никакими словами не передать. Ребят, это был полный шок! Саша тоже сел как пыльным мешком по голове ударенный. Мы сидели, бормоча и крича какую-то ересь. Волосы стояли дыбом, а мурашки исполняли (танец с саблями). Перед нашими глазами, метрах в 20 от нас в воздухе (см 30 над землей) висела скрюченная бабка!!! Самое ужасное, что бабка была вполне материальна, а не призрачна! Лица ее не было видно, руки были широко раскинуты в стороны! Она просто висела в воздухе и издавала какие-то тихие шипящие звуки!!! Сайга осталась в машине.
Прошло минут 5, и у меня начало закладывать уши, как при подъеме на фуникулёре, и пошла кровь из носа. Даже не пошла, а брызнула! В голове раздавался нарастающий гул. Я понял, что отключаюсь и проваливаюсь в пустоту.
В чувство меня привели хлёсткие пощечины товарища. Саня очень обрадовался моему пробуждению. Открыв глаза и оглядевшись, я понял, что сейчас примерно около 6 утра. Правая нога почему-то ныла и болела адской болью. Задрав штанину, я обалдел от вида своей конечности! Вся нога была изуродована гематомами, сродни тем, что оставляют полицейские дубинки!
Из слов друга я понял, что он тоже потерял сознание и очнулся чуть раньше меня, но не на поляне, а в километре отсюда на лесной дороге! А также Краба нигде не было!! Сколько мы не бегали по округе, но собаку, к сожалению, найти так и не удалось…. Буханка была дико изуродована глубокими вмятинами…..
До трассы добирались с помощью лебедки и хай-джека, порядка 7 часов.
Что с нами произошло, мы не можем понять до сих пор!
Р? если вам РЅРµ лень читать, то РІРѕС‚ ещё РѕС‚ автора истории:
Ещё один случай до кучи! Вот что мне рассказал один пожилой человек, старый черный копатель. В 1968 году, в километрах десяти от п. Глебовка, в лесу у края ущелья, они наткнулись на обвалившийся блиндаж. Похоже было на то, что в него попал снаряд, стали мы аккуратно рыть.
Разрыли накат, перепилили бревна Рё отрыли истлевшие немецкие сапоги СЃ торчащими РёР· РЅРёС… костями. Стали рыть аккуратнее. Откопали тазовые кости, позвоночник, ребра… Потихоньку еще троих отрыли. Всего четверых солдат вермахта. РћРґРёРЅ, РІРёРґРёРјРѕ, был офицер СЃ крестом. РџРѕРєР° работали, стало смеркаться. РњС‹ оставили скелеты возле СЏРјС‹, Р° сами расположились метрах РІ двухстах, РЅР° полянке. Р? РІРѕС‚ ночью стало происходить черт-те-что! Нас разбудил Костя. «Ребята, — РіРѕРІРѕСЂРёС‚, — что-то РїСЂРѕРёСЃС…РѕРґРёС‚, Р° что, — РЅРµ РїРѕР№РјСѓ!В» РњС‹ повскакали. Слушаем. Рђ там, Р·Р° лощиной, РіРґРµ РјС‹ копали, слышны немецкая речь, немецкие марши, смех, лязг гусениц. РњС‹, честно РіРѕРІРѕСЂСЏ, перепугались… Собрали вещички Рё спустились РІ ущелье Рє речушке, РіРґРµ-то СЃ полкилометра РѕС‚ места раскопок. Там РґРѕ утра Рё просидели. Утром пошли СЃРЅРѕРІР° туда. Р’СЃРµ РЅР° месте. Ничего РЅРµ тронуто. Лежат скелетики, как РјС‹ РёС… Рё оставили. РќРѕ чуть дальше прошли, Р° там РЅР° краю плоской РіРѕСЂС‹ старые танковые СЏРјС‹, возле которых проходила мощеная раньше булыжником РґРѕСЂРѕРіР°. Дальше этих СЏРј метров сто РґРѕСЂРѕРіРё выглядели РІ очень хорошем состоянии, СЃ РєРѕРµ-РіРґРµ выбитыми Сѓ края булыжниками, так как РЅР° остальной РґРѕСЂРѕРіРµ, наоборот, РєРѕРµ-РіРґРµ виднелись только остатки булыжника. Рђ обочины метров РЅР° 15 РїРѕ ее краям, отличались более желтой, соженной солнцем, травой Рё РїРѕ этому месту РґРѕСЂРѕРіРё свежие следы РѕС‚ гусениц.
Почти в конце этого участка видно было, как один из танков градусов под сорок пять съехал на обочину в траву. Трава вокруг примята, в одном месте в земле вмятины похоже от сапог и дырки как от лома и рядом лежит почти новенький немецкий танковый шлем. Мы перепуганно оглядывались по сторонам, было еще больше не по себе чем ночью. Шлем и то, что нашли на раскопе, все-таки забрали с собой, мы в этом шлеме потом на мотоцикле (ковровце) ездили. Когда пришли домой, рассказали пацанам о случившемся, да они естественно не поверили, но глядя на шлем, все-таки чесали затылки. На следующий день попросили показать место. Когда пришли туда, раскоп был на месте с костями, а вот от места, где прошли танки и следа не осталось, везде одинаковая старая дорога.
