Смерть часто сейчас становится уроком, потому что выглядит как предупреждение. Первым таким предупреждением для меня стала смерть моего двоюродного брата Сергея. Его родители дядя Саша и тетя Тамара перед свадьбой сильно поругались и жили не расписанные. Всю свою любовь они посвятили Сергею, они его баловали безмерно, к 10 классу у него была своя квартира, своя дача, машина, немеряно денег на сберкнижке. Чтобы не делить любовь к нему с другими детьми, тетя Тамара не решалась рожать и делала аборты. И вот Сергей поступает в строительный институт в Тюмени. Все в его жизни вроде прекрасно, будущее его упаковано и ясно. Перед началом учебы на один день он едет в Тобольск, чтобы забрать вещи. Днем он катается с другом на мотоцикле, и неожиданно они сильно стукаются о проезжающий мимо строительный кран. Другу – хоть бы хны, а у Сергея – отрыв головного мозга от спинного. Девять дней он лежит в коме, а затем умирает. Поначалу я оказался в затруднительном положении – не знал, как относиться к тому, когда гибнут молодые и здоровые. Но мне объяснила тетя Света, что вообще-то я должен чувствовать стыд, потому что ее сын, мой двоюродный брат Игорь, в это время воевал в Афганистане, Серёга разбился, и я был виноват уже в том, что был жив. Но моя мудрая бабушка Лиза сказала, что я ни в чем не виноват, и что Серёгу Бог забрал у его родителей, потому что они его любили больше чем Бога. …
Почему образ Серегиной смерти так сильно остался в моей памяти? Потому что его родители практически сразу сошли с ума. Во сне тетя Тамара увидела Сергея, который просил у нее «Онтарио». Родственники интерпретировали сон так, что имеется в виду книга Фенимора Купера «Следопыт, или на берегах Онтарио». Книга была немедленно доставлена из школьной библиотеки и положена Сергею в гроб и вместе с ним похоронена. На могиле Сергея был поставлен памятник с бронзовым бюстом и трагичными строками. Обезумевшие от горя родители приходили каждый день на могилу к сыну. При этом отношения их совершенно расстроились. Дядя Саша обвинил тетю Тамару и в смерти сына, и в том, что она «всех ребятишек на помойку побросала». Тетя Тамара начала пить горькую, а дядя Саша строить дома и приобретать имения, теперь уже не для сына, а просто по привычке. Он отрастил длинные волосы, и я уже подумал было, что он ходит в храм. Но, нет он завел себе женщину на стороне с единственным желанием родить ребенка. К этому времени произошло страшное - в поисках цветных металлов какие-то бродяги сбили с памятника бюст и пытались ободрать медную обшивку. Найдя бюст сбитым и изувеченным, дядя Саша опечалился, принес бюст домой, сел в кресло, безутешно заплакал и умер. Мы с родителями приехали на похороны и застали там следующую картину. В небольшой комнате на стенах развешано огромное количество портретов Сергея, посреди комнаты стоит гроб с покойником, в который набросали кучу денег, у гроба в изголовье стоит стакан с рисом, в нем свеча, и стоит рюмка водки с пожухшим сыром. Рядом с гробом сидят нетрезвые мужички и судачат. Я зашел с Псалтырью, намереваясь ее почитать над усопшим. Родственники суетились, меняя лед в больших тазах под гробом. Осмотревшись, я попросил убрать деньги из гроба. (Подумалось, всю жизнь пекся о деньгах, и даже в гробу лежит весь в деньгах). В ответ мужики стали ругаться:
- Да ты кто тут такой? Ему деньги нужны, чтобы место на том свете откупить. Родители так наши делали, и мы так делать будем.
Я не стал с ними спорить, поднял Псалтырь и сказал:
- Вот здесь, в этой книге, написано про всех вас и про меня и про всех людей. Я сейчас буду читать эту книгу, а вы уберете деньги, будете молчать и слушать и если сможете, будете молиться.
Они умолкли, собрали деньги, и я начал читать. Почитал я не более получаса, как лицо покойного, дотоле светлое и спокойное, стало меняться. Щеки отвисли, и лицо на глазах стало покрываться трупными пятнами. Читал я несколько часов, и Псалтырь в этот раз не согревала мое сердце, ужас от происходившего на глазах разложения сковал мою радость. Я вдруг понял, что причиняю трупу какой-то урон этим чтением, что его внезапное искажение как-то связано с моей молитвой. И когда за полночь родня окликнула меня отдыхать, я ушел от гроба охотно, тем более что на смену мне никто не пришел.
А наутро эта смерть подарила мне еще большее открытие. Гроб принесли в храм Семи отроков Эфесских, что на Завальном кладбище. Здесь крестили и отпевали всю мою родню, весь город Тобольск, и, надеюсь, что и меня отпевать будут. Родня собралась вокруг гроба с покойником, лик которого еще более исказился со вчерашнего дня, он был просто ужасен. Все ждали священника. Наконец пришел настоятель – отец Михаил Денисов. Он сказал несколько слов в назидание родственникам и начал отпевание. Но только провозгласил он «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков», вдруг произошло нечто, что всегда будет у меня перед глазами стоять: из-под опухших век покойника, обращенных к алтарю, вытекли две ярко-красные слезы. Покойник заплакал. Гул пронесся по храму, и стоявшие у гроба отшатнулись от него. Покойник оплакивал сукровными слезами свои нераскаянные грехи.
Мало кто захотел прощаться с таким покойником, никто не прикоснулся к его холодному лбу. А когда заколоченный гроб поднесли к могиле, выяснилось, что за двое суток ее не смогли вырыть. Мраморный саркофаг, покрывавший могилу Сергея, рядом с которым хотели похоронить его отца, проморозил землю на два метра, и отдолбить ее было очень сложно. Сломали два отбойных молотка. Гроб стоял на табуретках, земля его не принимала. Прошло еще два часа, пока гроб, наконец, зарыли, и промерзшие люди пошли согреваться спиртным на поминках.
