Летом 2011 года я был призван на службу в армию и меня определили служить в город Цхинвал, столицу Южной Осетии. Надеюсь, все знают, что там было в 2008 году, пояснять не надо. Но по закону за границу солдат, не принявших присягу, отправлять нельзя. Поэтому курс молодого бойца я проходил в городе Моздок, присягу принимал там же. Всё это время я мечтал попасть в легендарный Цхинвал, и в августе мечты сбылись, но надежды не оправдались.
Город выглядел очень уныло и скудно. Везде раздолбанные дороги и дома, непривычные взгляду русского человека, такие же раздолбанные, как и дороги, причем не столько войной, сколько временем. От общего мрака города спасал только прекрасный горный пейзаж.
В конце февраля 2012 года меня одолел недуг: с ногой что-то случилось, она начала отекать. В местной санчасти сестры развели руками, и было принято решение отправить меня на лечение в гражданскую больницу в городе. Мол, там есть препараты и специалисты. Меня привезли в больницу, и я просто обомлел от счастья. Это был долгожданный отпуск, ни офицеров, ни нарядов. Больница изнутри выглядела просто раем – евроотделка, голубой успокаивающий тон помещений, словом благодать. Больница была то ли четырех-, то ли пятиэтажной и была формы буквы «П», где центром был холл, а в стороны отходили крылья с палатами.
Меня определили на предпоследний этаж в шестую, последнюю от холла палату, дальше была только лестничная клетка – конец здания. Лег туда я в начале недели. Со мной в палате были люди: молодой полноватый парень и старик, как мне тогда казалось, лет трёхсот, потому что сам он делать почти ничего не мог, и голос его больше напоминал стоны зомби из дешевых фильмов ужасов, его с трудом понимала только сиделка.
Полежал я так три дня. Утром в четверг меня разбудила медсестра с просьбой переехать в первую палату, сославшись на то, что сюда подселяют какого-то «другого» человека. Я и перешел в начало крыла. Но палата, куда меня определили, была пуста. Поначалу я даже обрадовался – неуместные справления нужд старика больше не будут мне мешать. И тут началось…
Вообще больница как-то странно, по-моему, работала, ибо на выходные всех, кто мог ходить, оттуда выпроваживали домой. Стало быть с пятницы вечера по утро понедельника в больнице не было никого, кроме меня, дежурной медсестры и того старика. Другое крыло меня не интересовало потому, что пугало меня то, что происходило возле меня. Вообще курить я сначала выходил на ту лестничную клетку, что была в конце здания, так как было недалеко. А теперь мне нужно было протопать через весь коридор, чтобы добраться до цели.
Настал вечер пятницы. Я вышел из палаты и глянул в конец коридора и что-то идти мне туда расхотелось. Райская и приветливая больница сыграла со мной злую шутку. Этот коридор выглядел так зловеще, как… как не знаю что, и ещё эта лампочка на потолке мерцала, как в фильмах всегда показывают перед тем, как все начинают умирать. В общем, было принято решение курить на балконе в холле. Сразу после этого я узнал, что крыло на ночь закрывается и попасть в холл из крыла нельзя. Тогда я решил покурить в окно, но, открыв жалюзи, я увидел пейзаж ещё хуже – там стоял трехэтажный дом, который, по всей видимости, застал ещё царские времена, причем в одной половине этого дома бурлила жизнь и горел свет в окнах, а другая как-то подозрительно пустовала: выбитые стекла, заколоченные двери… брр.
Решил я больше не курить и лег спать. Проснулся я от какого-то давления в ушах, будто кто-то пускал ультразвук в помещении. Вроде ничего и не слышно, но вроде слух что-то и ощущает, какой-то звон. Я взглянул на часы – 4:45, но уснуть никак не мог. Я так долго пролежал, и внезапно слышу – наверху что-то ударило в пол, причем так сильно, будто кто-то уронил гирю или слон топнул. Потом в другом месте моего потолка прозвучал такой же звук, потом в другом, и так несколько раз. Мне было очень страшно. Потом всё затихло и вдруг в тишине я слышу, как от закрытой двери (даааа, закрытой, я проверял, когда хотел покурить), кто-то прошел мимо моей палаты в сторону конца крыла, куда я поначалу собирался сходить покурить. Я не верил ушам. Я – солдат Российской армии, спрятался под одеяло, в надежде, что зло обойдет меня стороной. Это было последнее, что случилось. После этого я, не помню как, но уснул, будто кто-то хотел, чтобы я услышал именно это.
Как проснулся, разыскал медсестру и задолбал ее расспросами, но она на всё с улыбкой отвечала" «Да бог с тобой, милый мой, в этом крыле, кроме нас с тобой и дедушки (назвала его по имени, я не помню), никого нет». Конечно, я не стал пожилой даме рассказывать, что произошло, но понял, что узнать мне ничего у неё не удастся.
Весь последующий день я с ужасом ждал предстоящей ночи и курил вдвое больше прежнего, ибо знал, что после заката придется бросить. В ночь с субботы на воскресенье всё повторилось, но легче не стало, бояться я стал только больше. Благо с воскресенья на понедельник ничего не было, и я уж было решил, что миновало. Но, как выяснилось, радовался я раньше времени.
Через неделю в пятницу вечером все так же покинули больницу и я был брошен на произвол судьбы на ещё одну пару «чудесных выходных». Да. Картина повторилась вновь: снова часы бьют 4:45 и я просыпаюсь и снова слышу непонятный звон в ушах и это тяжелое «бум! бум! бум!» на потолке. И шаги за дверью, от закрытого холла. На сей раз «счастью» не было предела. Я до холодного пота и онемения в конечностях вжимался в кровать до тех пор, пока снова не провалился в сон.
Днем я твердо решил не засыпать до заветных 4:45. На телефоне была установлена аська и я решил беседовать со своей подругой из Москвы. Она даже по тексту поняла перемену настроения, но говорить я ничего не стал – всё равно бы не поверила. Моё дело было поддерживать беседу, чтобы, когда настало время, я не был одинок. Условие было выполнено, но ожидания не оправдались. Когда пробило 4:45 я понял, что теперь это точно не сон. Не глюк. Это всё точно происходило тут со мной и даже заветный онлайн не спас меня от ужаса. Но всё было куда хуже, когда шаги, идущие от холла, прошли мимо, а затем вернулись и остановились где-то возле моей двери. И тут я понял: я уже не вылечусь, а если и вылечусь, то где-нибудь в психушке у себя на родине, потому что такой страх мне переживать ещё не доводилось. Сердце заколотилось так бешено, что я решил, будто это его последние порывы к жизни. А источник шагов стоял там, за дверью, а я не засыпал, как раньше, и чувствовал, что по ту сторону двери кто-то есть. Так я просидел, уставившись на дверь, пока не взошло солнце. Только после завтрака мне удалось уснуть.
Уже когда я пришел в себя ближе к вечеру, я почему-то вспомнил гоголевского Вия. И решил, что третья пара таких ночных приключений мне точно не удастся, и я начал искать выход из положения. Благо нога уже не нуждалась в тщательном лечении, нужны были лишь послеоперационные перевязки, и я упросил лечащего врача, чтобы меня вернули в часть. Никогда бы не подумал, что так сильно буду хотеть вернуться к этим офицерам, к этим нарядам, но это было так. Лечащий врач сказала мне, что меня заберут как только приедет ответственный человек. Я не знал, кто там за меня ответственный, поэтому искал изо дня в день человека в военной форме и вот, за день до новых выходных, о чудо! – старший сержант медицинской службы приехала сдать нового бойца на попечение осетинской больницы. Я её чуть не расцеловал в припадке радости. Я так молили её… о пощаде, что несмотря на то, что не она отвечала за моё возвращение, она согласилась отвезти меня обратно в санчасть. Так я спасся от этой нечистой силы и решил больше не болеть в армии. Даже под дембель.
