Это случилось в конце августа, когда короткое якутское лето уже закончилось, и холод на улице начал проникать в дома, но отопление ещё не включили. У нас частный дом, печка стоит, так что в такие времена не мерзнем.
Я тем летом школу закончила и буквально через несколько дней должна была покинуть стены дома родного. Так вот, родители уехали в деревню к бабушке за картошкой, и мы с сёстрами (старшей 10 было тогда, а младшенькой - 4) остались одни. Родители на завтрашний день должны были вернуться, но печку-то обычно папа топил и дров он же добавлял. В общем, мы с сёстрами к печи и не подходили близко. Но на улице отнюдь не Африка, огонь часа через три, если дров не добавлять, погасает полностью. А как с детьми в холодном, нетопленном доме сидеть? Вот родители и дали мне указания как с печью колдовать, строго настрого наказали поддерживать огонь, пока не пойду спать, чтобы тепло до утра продержалось хоть как-то.
Но, каюсь, почти сразу после ужина (часов в 7, кажется) мысли о печке вместе с наставлениями были напрочь сдуты осенним сквозняком. На место они вернулись вместе с холодом, уже чувствовавшимся в доме. Что поделаешь, заглянула я в печку, давно остывшую, кстати, увидела, что от поленьев остались одни черные угольки, никак не подлежащие разожжению просто добавлением новых поленьев. С мыслями о том, что ночью и утром придется несладко детям, а когда вернутся родители - мне; я одела их потеплее и уложила спать.
Наутро, встав часов в 9, из-за пасмурной погоды, явно не способствующей повышению температуры в доме, я всё-таки решилась самостоятельно попытаться растопить печь. Скрипя сердцем открыла дверцу печи, чтобы положить поленьев и вдруг увидела три чистеньких полена, не испачканных золой. Казалось, их только недавно подложили. Но я-то точно помнила, что вчера в печи ничего, кроме золы, не было, и что сама я ничего не клала. Стало, конечно, не по себе. Не страшно, просто какое-то неприятное ощущение. Я сразу у сестрёнки постарше спросила, мол, не она ли это, хотя знала, что она вообще к печи подходить боится, так уж приучили, опасно же. Она, как и ожидалось, удивилась, сказала, что ей такое и в голову не приходило. На этом слледствие и застряло, а я добавила поленьев к лежащим и, все ещё дивясь, попыталась разжечь огонь. К моему огромному удивлению, огонь в печи почти сразу же загорелся. Те самые поленья лежали себе внизу как ни в чём не бывало, а огонь весело потрескивал, обдавая лицо и ладони приятным жаром. На душе сразу отлегло, повеселело. И от того, что не успеем замерзнуть до приезда родителей, и от ободряющего тепла. В доме быстро потеплело, и сестрёнки стянули свитера и рейтузы, которые я на них натянула.
Родители приехали раньше, чем я ожидала. Я им сразу рассказала о поленьях, появившихся в печи за ночь, и не без гордости о том, как умело разожгла огонь с первой же попытки))). Папа особо виду не подал, но списал, кажется, на мою рассеянность и забывчивость, по которой я либо не разглядела поленьев, либо положила их и забыла. Но зачем мне класть их в остывшую печь? К тому же, когда я в последний раз добавляла поленьев, огонь все ещё горел, и от них не должно было остаться ничего, кроме угольков.
Мы с мамой пообсуждали и сошлись на том, что это домовой не дал нам замерзнуть. Вот и разгорелся огонь сразу же, ведь сам дух дома поленья добавил. И правда домовой, видать, помог мне перед тем, как я из дома уехала покорять вершины ВУЗа. Так сказать, благословил своей помощью перед прощанием.
