История берет начало четыре года назад, в несчастливую пору каждого выпускника школы: близился единый государственный экзамен, количество заданий только возрастало, а мысли о поступлении в высшее учебное заведение и окончании привычной жизни пугали.
Волею заместителя директора школы, обществознание занимало два последних урока в субботу. Учась в гуманитарном классе, я безумно любила предмет, однако некоторые темы заставляли откровенно скучать. Подперев рукой голову, изредка посматривая в окно и слушая учителя, я бесцельно водила ручкой по тетрадному листу.
Изначально прямая линия преломлялась, плавно уходила вниз, образуя очертания лица человека. Когда рисунок был закончен, я показала его соседке по парте и сидящим впереди подругам и получила безапелляционный вердикт: рисунок откровенно пугающий, его нужно порвать. Подобный ответ показался забавным и, честно говоря, льстил любительнице всего жуткого. Закрыв тетрадь, я моментально забыла о своих художествах.
Время весьма скоротечно. Окончив школу, я поступила в высшее учебное заведение и заканчивала первый год обучения, когда меня посетил самый страшный кошмар.
Старое полуразрушенное здание: осыпавшаяся штукатурка, разбитый кафель, пыль и мусор. В здании проживала семья с родными и приемными детьми. Родных детей было двое, а остальные – около десяти человек, в том числе я, – усыновленные. Большинство детей являлись подростками и вступали друг с другом в интимные связи. Однако я, как недавно удочеренная и вменяемая, держалась от них в стороне.
В здании проживали и другие личности, по большей части, мужчины, которые являлись коллегами приемного отца и выполняли различные его поручения. Стоит сказать, что здание и ранее не предназначалось для проживания: прежде в нем располагался некий социальный объект, скорее всего, больница.
Однажды в здание ворвались сотрудники правоохранительных органов, и приемного отца арестовали, вывели всех взрослых, а «дома» остались только дети.
Летний день был ясным и солнечным. Я направлялась в ванную, которая не отличалась особой красотой, ведь голубоватый кафель частично отпал, небольшие кучи бетонного камня лежали ближе к стенам, а пол венчали мусор и пыль. Сама ванная представляла собой большую, хорошо освещенную комнату с маленькими окнами, которые располагались ближе к полу. В комнате были две душевые кабины, одна не работала.
Стоило мне войти, как из кабины, обнимаясь, вышли приемные брат и сестра. Полагаю, не стоит пояснять, чем они занимались. Душевая кабина являла отдельную комнату, а перед ней – нечто напоминающее небольшую раздевалку, дверца которой закрывалась на щеколду. Зайдя в кабину, я вешаю полотенце на крючок, собираюсь снять футболку и мельком бросаю взгляд на потолок, замирая. Вместо потолка стену занимал огромный вентилятор, лениво вращающий лопастями и заключенный в тонкие железные балки, а за ним на меня смотрел мужчина, который некогда выполнял особые поручения приемного отца. Не знаю, как описать, какими глазами он смотрел на меня… Немыслимо черные, они словно горели, а рот был приоткрыт от возбуждения и предвкушения.
- Раздевайся, тварь, или я тебя убью, - прошелестел он, а я в немыслимом ужасе выбежала из душевой кабины, открывая дверцу раздевалки, но он оказался быстрее. Стоя за дверью, он сильно дернул ее на себя. Прилагая немыслимые усилия, задыхаясь в рыданиях, я смогла с трудом закрыть ее. Несмотря на то, что мужчина был неестественно бледен, изможден худобой, он обладал большой силой.
Лишь мельком взглянув на мужчину, я прекрасно запомнила его внешность. Помимо странных противоестественных черных глаз, бледности и худобы, он был лысым. Его рот точно рассечен от уха до уха, представляя единый, с металлическими вставками там, где разрезаны щеки.
Несчастная дверца, которая не отличалась особой прочностью, едва держалась. Но мужчина и не собирался отступать, он продолжал толкать ее. Дверь не продержится долго, выбраться шансов нет, помогать никто не будет. Осознавая ужас ситуации, осев на грязный, разбитый пол, я начала рыдать под оглушительное клацанье выбиваемой дверцы. Единственная мысль, которая посещала в тот момент: он изнасилует меня и убьет.
В тот момент в маленькое окошечко заглянул мужчина, который кивком головы словно спрашивал, что происходит. Монстр увидел его. Не знаю как, но он затащил мужчину в ванную комнату. Одним движением разрезал ему рот от уха до уха, превращая в некое подобие себя. Но если он был бледный, точнее белый, этот мужчина начал отдавать зеленоватым цветом. Пара минут - и дверь выламывают два чудовища. Надежды на спасение больше нет.
Мгновение - и я просыпаюсь в ледяном поту, задыхаясь. Понадобилось несколько минут на осознание того, что это был плод больной фантазии, я нахожусь дома.
Прошел практически месяц, однако я не могла забыть сон, помня его в мельчайших деталях. Записав сон, попыталась изобразить мужчину, но попытки успехом не увенчались, ведь я не могла понять, почему его глаза были столь выразительными. Немного помучив себя подобными вопросами, я благополучно оставила кошмар в прошлом.
После окончания первого курса я решила разобрать старые школьные тетради, сваленные в шкаф и успешно забытые после выпускного вечера. В тетради по обществознанию обнаружились симпатичные рисунки, один из которых понравился мне особо. Убрав остальные в соответствующую папку, единственный счастливчик, изображенный на далеком школьном уроке, отправился в ежедневник и вновь забылся.
Спустя некоторое время, обучаясь уже на втором курсе университета, я просматривала записи в ежедневнике и обомлела…
Мужчина из моего сна, мой самый страшный кошмар... Я нарисовала его. Это он. Я не знаю, как объяснить это, никто не смог. Возможно, удивительные особенности памяти человека.
