Случилось это в тридцатые годы с родной сестрой моей бабушки, Меланьей, но я её тоже бабушкой зову, так что вот.
Бабушка Маня так никогда и не вышла замуж. Война, революция, потом опять войны... Через охваченную революцией страну, вдова моего прадеда с тремя дочками вернулась из эвакуации домой, по дороге муж умер от холеры и несколько маленьких детей тоже. Приехали на руины, долго бедствовали. Кому нужны сироты, бесприданницы? Старшую пристроили за вдовца, младшая родила мою маму уже после Великой Отечественной, будучи сильно за тридцать, что называется, для себя. А средняя так и не нашла своё счастье. После двадцати она уже считалась "пересидевшей в девках" и, как многие, соблазнилась пойти к гадалке.
Гадалка жила в районе города, где сейчас почти сплошь промзона, а тогда были "шанхайчики", самозахватом построенные лачуги, называемые Палестиной. Почему Палестиной? Это такой висельный юмор. В начале двадцатого века многие евреи двинулись в Палестину, но наша граница была западной, скорее всего, эти в Америку ехали, но не доехали по причине разных бед, и было таких много, осевших на окраине приграничного городка. Среди них была одна женщина, у которой, по слухам, "всё сбывалось". И вот несколько девушек, собравшись вместе для храбрости, отправились к ней.
Бабушка говорит, что и у неё всё сбылось, только вот ничего хорошего ей не сказали. Некоторые вещи она даже пересказывать не стала, настолько это личное и тяжёлое.
Больше всего её рассердило тогда, что она хотела про суженного, а гадалка всё твердила про неволю. Какая ещё неволя? Тюрьма, что ли? Ну ладно, про войну тогда только ленивый не пророчил, а тюрьма-то? У нас в семье сроду никто не крал, не убивал, и она не собиралась.
Но, как говорится, от тюрьмы да от сумы не зарекайся.
В тридцать девятом город заняли советские войска, а в сорок первом они оттуда сбежали, и немцы прошли за ними следом, три дня город был ничейной территорией, где творился полный беспредел. Потом наступил порядок, вернее, новый порядок. Бабушку Маню и мою родную бабушку, Олю, вызвали на сборный пункт для отправки в фашистское рабство. Прабабушка дала взятку, и за серебряную ложку полицаи (знакомые знакомых) согласились отпустить одну сестру.
Так и оказалась бабушка Маня в неволе, сначала в немецком лагере, потом "продали" её на ферму, а после освобождения - отправили в советский лагерь на территории Германии. Хорошо хоть, что в Сибирь дальше не услали, отпустили домой с вечной пометкой в личном деле...
