Вечером в назначенный час мы встретились с моим другом. Он оценивающе окинул меня взглядом, а затем тихо, без каких либо колкостей, произнёс:
- Послушай, братишка, я тут навёл кое-какие справки по этому месту: место-то и впрямь нехорошее, может, ты откажешься от затеи?
- Что, боишься обанкротиться? Нет уж, спор - дело святое!
Он очень грустно посмотрел в мои глаза, а затем произнёс:
- Всё же, плохая это идея, но раз отговаривать нет смысла, держи подгон.
С этими словами он достал с кармана старый охотничий фонарик, небольшой свёрток с несколькими шоколадками да баночкой энергетика и протянул мне. А ведь я совсем не подумал на то время, что мне могут понадобиться припасы. Оделся я как в фильме про шпионов - чёрную куртку с капюшоном, чёрные джинсы, облегчённые ботинки. Будто позировать там перед кем-то собрался. А сам даже перекусить с собой не взял, не говоря уже о таком нужном средстве, как фонарик. А дружище как сердцем чуял.
Возле входа в здание он ещё раз взглянул на меня молящим взглядом, как бы просил оставить эту дурацкую затею, затем вытащил по сигарете, предложил мне покурить. Где-то в начале одиннадцатого я прошёл через главную дверь внутрь, а мой друг медленно побрёл домой.
Внутри здание, в своей нынешней интерпретации, больше напоминало заброшенный завод, нежели больницу. Замазанные копотью стены, обгоревшие потолки, свисавшие со строительных лесов ржавые цепи, использовавшиеся строителями для подъёма бетонных блоков. По прямой в холле была представительная лестница, отделяющая холл (нулевой этаж) от коридоров в хирургию (первый этаж). По обе стороны от холла тоже были длинные коридоры - один вёл в северное крыло, где располагались приёмные кабинеты, второй - в южное крыло и тянулся до самой стены, уходя направо к морозильным камерам больничного морга.
Мне же нужно было подняться на седьмой этаж и провести ночь в одной из палат южного крыла. Светя фонариком по сторонам, стал искать на стенах общий план здания. Потратил минут двадцать, разглядывая советские запылённые постеры с советами о здоровом образе жизни. Наконец, наткнулся на нужную картину - поэтажный план эвакуации. Сфотографировав на мобильный, стал искать нужный коридор с лестницей. Проходя вдоль больничных покоев, я с большим интересом наблюдал окружающую меня обстановку. Не скажу, что мне не было страшно находиться в этом месте, но не на столько, чтобы начать паниковать. Скорее, этот страх был вызван больше интересом, нежели чем-нибудь негативным. Спокойно двигаясь в нужном направлении, я пытался фотографировать окружение. Кушетки, кресла-каталки, палаты, стены… всё, что представало передо мной в завораживающем готическом свете, всё попадало в объектив телефона.
Наконец, показалась дверь к последнему лестничному проёму, и я оказался на седьмом этаже южного крыла. В то время я совершенно ничего не знал про это здание, и поэтому, почти что нулевая температура, царившая на этаже, у меня вызвала только смущение. Я стал пересматривать фотографии плана эвакуации, надеясь увидеть причину такого перепада температуры. Может, морозильные камеры или система фильтрации воздуха расположены где-то здесь? Нет. Ничего. Совсем ничего, что могло бы сопутствовать холодному климату в помещении.
Тем временем стрелки на моих ручных часах показали двенадцать-тридцать. Что ж, думаю, нужно искать место поудобней. Присмотрел себе палату поприличней. Пятую, если кого-то вдруг заинтересовали такие подробности. Облюбовал самую, как мне показалось, нормальную кушетку, вставил телефонные наушники в уши, включил трек повеселей, и попытался заснуть.
Проснулся я от каких-то металлических стуков, будто кто-то на койку прыгнул. Плей-лист на телефоне давно закончился, поэтому я услышал этот стук вполне отчётливо. Мигом меня охватила бодрость. Резко подорвавшись с кушетки, я встал у входной двери и стал прислушиваться. Тишина. «Неужели показалось?» – подумал я. Посмотрел на часы - было начало четвёртого.
Ну-с, думаю, спать после такого что-то не охота, решил перекусить. По-быстренькому вдавил шоколад с энергетиком, закурил сигарету. И тут как загромыхает! Я в ужасе аж дымом подавился. Отбросив любой страх, я побежал посмотреть, что произошло. Выбежав в коридор, я заметил клубы пыли выходящие из раскрытой шахты погрузочного лифта. Я сразу же поспешил туда. Подойдя к краю, начал светить фонариком, пытаясь разглядеть, что туда провалилось. Вижу, на самом дне шахты что-то светлое лежит, похожее на мешок с картошкой. Расстояние разглядеть не позволяет. Достал телефон, включил камеру, поставил зум на полную силу, навёл на объект - ничего! Совсем ничего. На экране пустая шахта. Что за чертовщина?! Я же отчётливо вижу это светлое пятно. Смотрю вниз – пятно на месте, на экран – пустота. Убрал телефон, попытался ещё раз вглядеться в это нечто… Но что за…!? Оно вдруг зашевелилось и двинулось в направлении стены. Затем растворилось. В эту минуту мозг подал команду бежать. Подобно марафонцу, я побежал в сторону лестницы. Всё тело охватило непонятное чувство панической безысходности. В голове начали собираться в единую картину те непонятные вещи, которые я так и не смог объяснить. Леденящий холод, скрежет кровати (точно, конечно, я не был уверен, в том, что это было), мутное пятно, упавшее на самый низ шахты, а затем просто исчезнувшее! Я выбежал в зал ожидания шестого этажа. Остановился возле приёмной стойки, где когда-то заполняла бумаги и записывала больных медсестра. Зашёл за эту стойку, присел на старый пыльный стул. Начал собирать свои мысли в порядок. В глубине моего сознания мне катастрофически не хватало идей, чтобы всё объяснить логически.
- Может, это бомжи!? - Произнёс я себе. Да, точно, какой-нибудь бедолага, изрядно набравшись «спиртяги», случайно свалился в шахту. А исчез как? Там, наверное, проход в какие-нибудь катакомбы, просто не заметил в темноте. Постепенно я стал немного успокаиваться. Сердцебиение стало более ровным. Я поднялся со стула, решил вернуться в палату. Но не успел пройти и двух метров, как на лестнице послышались шаги. Тяжёлые и приглушённые, но всё же вполне различимые, они раздавались всё ближе и ближе. На стене появилась чья-то тень. Она спускалась, не спеша преодолевая лестничные проёмы. Первый, второй, и вот, наконец, она пошла по моей стороне. Я стал бешено искать глазами что-нибудь потяжелей. В мой кругозор попалась какая-то арматура. Я схватил её и стал ждать. Во всём теле я ощущал слабость. Ноги тряслись и подкашивались, руки еле удерживали железо в руках. Тень продолжала спускаться. Оставалось не больше десяти ступенек, и тут до меня дошло, что я не наблюдаю того, кто бы отбрасывал эту тень. «Какая тут арматурина, тут крест нужен», - резко посетила меня мысль.
В эти секунды тень преодолела все ступеньки и, выйдя с лестничной рекреации, встала передо мной, так, как будто это я отбрасывал её. Не одна героиня фильмов ужасов не издавала таких криков, какие вырывались с моей глотки в те минуты. Я рванул к выходу, спотыкаясь и падая, снова вставая и продолжая бежать. Так я преодолел три этажа. Затем я зацепился об угол строительных лесов и, дёрнувшись курткой, упал отбив себе всю спину. С полторы минуты я лежал, корчась от боли, затем всё же нашёл в себе силы встать. Поднявшись, я осмотрелся по сторонам - это было детское бактериальное отделение. Я взглянул на тень, моя тень была вполне обычной, неживой. Тут и думать было нечего - эту тень отбрасывал я. Немного успокоившись, я похромал к выходу. Пропетляв по коридорам, я упёрся в тупик. Это заставило меня занервничать ещё больше. Посмотрев на план, я стал искать путь к спасительной лестнице, но ничего не получалось. Возможно, когда я бежал, завернул не там, где надо, и оказался здесь. Решил вернуться назад, опять неудача. Куда бы я не шёл, приходил к одному и тому же тупику. Так я проходил, как мне показалось тогда, час-полтора.
Выйдя в восьмой раз к этому тупику, я совсем потерял чувство обладания. Оперевшись о стену, я взялся за голову и стал просить бога спасти меня. Вокруг всё стихло. Не было слышно ничего: ни звенящих лесов, ни скрипучих стен, ни шорохов грызунов - ничего. Только полная тишина. Моё отчаяние переросло в полный вакуум. На секунду я стал понимать тех людей, которые кончали здесь со своими жизнями. Но в ту же секунду я прогнал эти мысли из своей головы. Думаю: «Что это за мысли в моей голове, какое самоубийство?! Что это я так сдаться решил?» Нет, думаю, надо выбираться. Только мысленно это проговорил, как кто-то сбоку тихо прошептал:
- Нравится гулять по заброшенным больницам?
С криком отскочив, я повернулся и увидел молодую симпатичную девушку в белой курточке, с чёрными волосами и бледным лицом, будто бы замазанное тальком.
- Хвала богам! - Разразился в счастливых речах я. – Как же я рад видеть здесь живое лицо!
Но девушка даже не повела глазом, она посмотрела на меня с безразличным выражением и произнесла:
- Спрашиваю ещё раз: что ты здесь делаешь? – такой её тон заставил меня сменить счастливый настрой на серьёзную гримасу.
- Хочу задать тебе тот же вопрос, – выдавил я из себя дрожащим голосом. Её лицо изменилось: теперь на нём уже было удивление.
- Я? Я кое-что ищу… неважно! – Вдруг резко оборвала она.
- Ладно, не моё дело, ты знаешь, как отсюда выбраться?
Она молча повернулась и пошла в сторону расхождения коридоров. Направо, потом ещё, и мы вышли к тому самому детскому отделению, где я и упал. Она шла ровно, спокойно, как будто знала здесь всё, как свои пять пальцев. Я же старался не отставать от нее. Что меня поразило в ту минут, так это её глаза и походка. Глаза были совершенно пустые, будто она шла, но смотрела куда-то сквозь стены. А её шаги совершенно не издавали звуков. По сравнению со мной и моими сапогами, которые гремели об бетонный пол, хрустя кусочками стекла и мелкого мусора, её шаг был тихий, пустой, совершенно не слышный. Будто она не шла, а парила в миллиметре от пола. Я пытался её разговорить, но всё безуспешно. Она лишь молча шла вперёд. У первой палаты была двойная дверь. Мы вошли в неё, и сразу оказались в главном зале первого этажа. Метров десять вперёд, затем по коридору, и вот мы оказались на лестнице, ведущей на второй этаж. Я всё всматривался в лицо девушки. Где-то мы с ней встречались, причём не раз, думал я в те минуты. Но спрашивать её об этом не стал. Тем временем мы спустились на второй этаж. Но неожиданно она повернулась и пошла в сторону южного крыла. Я хотел было спросить, почему она пошла туда, а не в сторону лестницы, но она опередила мои мысли. Всё тем же безразличным голосом она проговорила:
- Там лестница обвалена.
- Как обвалена? Я же по ней поднимался наверх.
Но она словно робот абсолютно одинаковым тоном повторила:
- Там лестница обвалена.
Я отбежал к лестнице дабы проверить, и действительно - её не было, была пустота, а внизу лежали куски сломанной лестницы. Тут сразу до меня дошло, что произошло ночью. Оказывается, когда я услышал гул, будто что-то упало в шахту, произошёл обвал части этажа. Разрушение было на столько сильным, что подняло пыль высоко вверх, а так как лифт связывал все этажи одной шахтой, то пыль и поднялась по ней до седьмого. Удовлетворённый своим ответом, я побежал догонять свою спасительницу. Но её нигде не оказалось, будто сквозь землю провалилась. Не желая ни на секунду оставаться в этом месте, я ещё раз достал телефон и проверил путь. Оказалось, что там, куда эта странная девушка направлялась, была ещё одна лестница для персонала морга. А это означало, что мой путь к спасению проходил через морозильные камеры бывшего «предпоследнего» пристанища мёртвых. Что ж, желание свалить отсюда оказалась больше, чем тот ужас, что я испытывал перед спуском в морг.
Наверное, эту дорогу стоит описывать следующим образом:
Преодолеваю лестницу, далее железная дверь. Захожу внутрь - длинный коридор, кругом темнота. Резкий холодный, тяжёлый воздух обдаёт лицо. Дышать становится тяжелей. Сердце бьётся с бешеной скоростью, дышу громко, издавая звуки, напоминающие стоны замученного животного. Фонарь не может прорвать густоту той темноты, что там царит. Ничего не видно дальше полутора метров. Впереди что-то отблескивает - дверь к морозилкам. Отпираю дверь, раздаётся сильный скрежет, расходящийся во все стороны. Захожу внутрь. На потолке, слабо мерцая, горят лампы, в комнате, где, по сути, не должно быть света уже сорок с лишним лет. Я раздаюсь истерическим смехом. По середине стоит операционный стол. Ну, думаю, меня ждёт. Пытаюсь пройти вперёд, ноги не слушаются. Начинаю плакать. Мысли путаются в голове. Думаю о матери и о том, как же она без меня. Загремев ржавчиной, открылась морозилка. Оттуда на меня стал смотреть какой-то старик. Весь в какой-то саже и песке, лицо в царапинах и ранах. Он начал медленно ко мне приближаться. На этом мгновении я от страха потерял сознание.
Очнулся я в холле на первом этаже, на одной из больничных перевозных кушеток. В окна светило солнце. Я посмотрел на часы - было около девяти утра. Где-то на улице послышался голос друга. Он разговаривал с кем-то, матерясь о том, что я должен был уже выйти. Я поднялся с полной пустотой в душе. Подходя к выходу, я обнаружил весящее на двери объявление о потерявшейся девушке. Как вы думаете, кто был изображён на фотографии?
Почему-то, вглядываясь в глаза на фотографии своей ночной спасительницы, в душе чувствовал, что я об этом давно догадался.
