Произошло это давно. Я тогда только закончил юридический институт, и, получив звание лейтенанта милиции, после сессии ушёл на летний отдых.
Повеселившись в местном ресторанчике с друзьями в честь окончания, решил лето провести вдали от цивилизации, у своей бабушки.
Она недавно овдовела, ей было плохо одной, поэтому она звала к себе, говорила, что скучает. Бабушка у меня была из старого казачьего рода, жила на юге России, в степной зоне, на глухом крошечном хуторке.
Собрав спортивную сумку (а много ли надо было простому, не балагуристому, но и не трусливому, московскому пареньку?), поехал на поезде до Ростова-на-Дону. Оттуда надо было ехать ещё 2 часа автобусом, а потом идти через лес и степь пешком целых 3 часа. Наконец, к вечеру добрался.
Бабушка встретила приветливо, накормила, уложила спать. Так прожил я на хуторе неделю, помогая бабушке по хозяйству, а вечера похаживал по хутору, иногда выходя в степь. Одевался для таких прогулочек я обычно в белую сорочку на голое тело нараспашку и светло-синие джинсы. Кстати, неплохо шло к моей тогдашней пламенной улыбке и светло-русым, золотистым волосам.
По характеру я не очень общителен, посиделок с местной молодёжью избегал. Но на хуторе было много красивых девушек, и я, гуляя по улицам, часто улыбался им, иногда они улыбались в ответ. В общем, я был не против знакомства. Однажды за завтраком бабушка заметила мой особо заинтересованный взгляд на одну из местных красавиц, и строго сказала: "Аркаша! Ты молод, красив и, я вижу, охоч до девушек-красавиц. Послушай меня, я тебе бабка родная и плохого не скажу. Опасно в этих местах любовь-то искать, ох, опасно! За похоть свою здесь кровью заплатить можно".
И рассказала историю, как прошлым летом молодые парни, бывало, ходили через степь к лесу, что в 5 км от хутора, а потом их всех находили убитыми. Один, выживший, с ужасом рассказывал, как на закате, на краю леса, где степь начинается, встретилась ему красивая девушка, приветливо заговорила, угостила пирогом, вытащенным из-за пазухи платья, потом взяла за руку, и когда паренёк расслабился, выхватила из-за пазухи нож и нанесла удар прямо в сердце. Но добрый молодец увернулся, и ей удалось только ранить его немного. Что было дальше, он не помнил. Милиция никаких следов преступления не нашла, кроме шрама, который был нанесён явно старинным ножом.
Я, конечно, согласился с бабушкой, пообещав ей быть очень осторожным с местными девицами и не выходить вечером за хутор, но сам не поверил, решив, что бабушка просто хочет меня припугнуть, чтобы не шатался по вечерам и не заставлял её переживать.
И вот однажды вечером, когда бабушка ушла к соседке, надел я парадную милицейскую форму, почистив белый китель, причесался и пошёл подышать воздухом, ну, может, и познакомиться с кем-нибудь. На хуторе тем вечером я никого не встретил, решил прогуляться до леса. Пошёл через степь по тропинке. На фоне красного заката звёздочки на погонах блестели, китель отдавал красным. Замечтавшись, я и не заметил, как дошёл до леса. Солнышко уже наполовину спряталось, когда, идя вдоль опушки, я увидел, что навстречу мне идёт девушка. Волосы светлые, фигуристая, высокая, в лёгком деревенском цветастом платье, на вид лет семнадцать-восемнадцать. Удивился я. Что она одна в такое время в этой глуши делает и не боится? Посторонился я вежливо, пропускаю. А она, вместо того, чтобы поскорее пройти, как обычно происходит, словно нарочно шаг замедлила, смотрит на меня. А поравнялись, сказала:
-Здравствуйте. А Вы не местный?
-Здравствуйте, нет, приехал погостить,- ответил я, подумав про себя: "Какая смелая! Ведь в сумерки на опушке с чужим парнем, пусть и в милицейской форме, заговаривать - отвагу недюжинную иметь надо".
-Надолго?
-На лето.
Тут я уже малость освоился, и, улыбнувшись, спросил:
-Как тебя звать-то, красавица?
-Анастасия.
-А Вас?
-Аркадий. Очень приятно.
Залюбовавшись на неё, забыл я и наказ бабушки, и слова мамы с папой в детстве, что нельзя ничего у чужих людей брать, и расслабился.
Взгляд у Насти был красивый, глаза тёмные, про которые говорят "утонуть можно". Но что-то напрягающее, пугающее было в нём. Скорее всего, это был немного странный, игриво-лукавый блеск, обычно не свойственный простым деревенским девушкам. Она спросила:
-Вы, наверное, устали, давайте присядем, поговорим, вон и брёвнышко удобное лежит.
-Давай,- уже машинально ответил я, зачарованный всем происходящим.
Мы сели на бревно, она вытащила из-за пазухи два пирога, один дала мне, и мы стали есть. Я человек не очень доверчивый, поэтому рассказывать о себе сразу ничего не стал. Но Настя, видимо, этого особо и не ждала.
-Сильно устали-то?
-Нет, тут рядом, идти недалеко.
Вдруг во мне страстным пламенем взвилось желание. Я понял, что вот она - девушка моей мечты. Осторожно взял сначала за руку. Она не воспротивилась. Провёл по ножке - она не возражала. Только весело засмеялась.
-В Москве ты, Аркашечка, таких девушек не встретишь.
Не успел я спросить, откуда она знает, откуда я, как она замахнулась на меня старинным, ещё дореволюционного производства, ножом. Со скоростью пули я увернулся. Только она собралась нанести ещё один удар, как вдруг её руку перехватила, неизвестно откуда появившаяся, женщина лет сорока и закричала:
-Не смей его трогать! Слышишь? Не смей!
...Очнулся я, когда уже светало. Никаких следов произошедшего не заметил. Не помню, как проделал путь до хутора. Увидел только, что на главной улице хутора толпа, и неподалеку бабушка что-то кричит этой толпе. Я подошёл, окликнул её. Подбежав, она заругалась:
-Где тебя, окаянный, всю неделю носило! Я весь хутор подняла, думала, ты утоп!
-Я только вчера ушёл!
-Не бреши, не бреши! Иди в курень на календарь посмотри!
Я взглянул на календарь в своём телефоне. Действительно, прошло 7 дней.
Вечером, когда сели ужинать, я рассказал бабушке всё. Она подумала, подумала и рассказала:
"Когда-то, ещё до революции, жила на нашем хуторе вдова с дочкой Настей. Девка строптивая была, хоть и красавица первая на хуторе. Хотела её мать за немилого ей молодца отдать, а Настасья упёрлась. Повздорили они, Настасья мать-то и зарезала, потом убежала в лес, и себе вены вскрыла. Теперь это призрак её бродит по окрестностям да парней молодых ненавидит за тот случай. А спасительница твоя - её мать убитая. Кабы не она, не сидел бы ты, Аркашенька, тут".
После этого случая запомнил я на всю жизнь - старых людей всегда слушай.
