Это случилось так давно, что я уже и сама не помню, в каком году это было. Мы жили в небольшом уютном домике на окраине Киева. У меня была красавица мама, старший брат, умный и сильный папа. В тот момент я только прочитала книгу «Волшебник изумрудного города» и, представляя себя в роли маленькой Элли, мне казалось, что именно он, мой папа, сможет защитить меня от торнадо, злых волшебниц и прочих напастей.
Все рухнуло в один момент. Один телефонный звонок своим лязгом, словно топором, разрубил мою жизнь пополам. Мобильники на тот момент являлись скорее предметом роскоши, нежели средством связи, но у моего отца, успешного бизнесмена, он имелся.
В тот день все шло своим чередом: мама хлопотала по хозяйству, брат бренчал на гитаре что-то мне на тот момент непонятное, я причесывала своих многочисленных барби. И тут раздался этот противный, даже раздражающий слух, писк. Это звонил телефон моего отца. Он поехал на встречу в город и в спешке оставил его дома. Мама обтерла руки о передник и слегка запыхавшимся голосом ответила на звонок. Я помню, как побледнело её лицо и подкосились ноги, она словно «сползла» по стене и рухнула на отполированный паркет. Уже через пару часов мы ехали в большой несуразной машине в город. В салоне жутко пахло копченой рыбой и бензином.
Дальше я помню холл больницы, его грязно-зеленого цвета стены, запах лекарств и спирта. Мама сильно плакала, я не понимала почему, мой брат, не смотря на её присутствие, закурил сигарету. Одна я смотрела на них широко открытыми глазами и сквозь сентябрьский дождь видела папу, который стоял у них за спиной и так аккуратно и нежно обнимал их плечи. Я улыбнулась, за что сразу же получила тычок в спину от мамы.
-У нас горе, а ты смеешься, — упрекнула она меня.
С тех пор каждый день я вижу папу. Он такой же, как при жизни – серьезный и веселый одновременно. Он не разговаривает со мной, лишь кивает головой: положительно или отрицательно.
Врачи после долгих исследований написали неровным почерком в моей карте «шизофрения». Звучит как приговор, не правда ли? Но я-то знаю, я-то вижу его и по сей день, с его смущенной улыбкой на слегка уставшем осунувшемся лице. Не могу я вот так сделать часть своей жизни диагнозом психиатра. Мне никто не верит, даже мои псевдоподруги. Если мой случай не единичен, напишите об этом и, быть может тогда, тонкая грань между этим миром и миром фантазии прервется, расставив все точки над "i".
