Произошло это давно, лет двадцать назад. В ту пору сестра моя старшая поехала с подругой поработать в деревню, не так далеко от города. Добрались они
до места утром. Встретили их честь по чести, дом определили. Зашли они туда и радости поубавилось: не жил там никто лет десять минимум. Запустение, пыль и грязь. Но комната довольно большая, разделенная дощатой перегородкой надвое. С одной стороны кухня с печью, с другой - жилая комната. Щели, правда, в той "стене" - будь здоров, ну да ладно. Намыли они дом, еду сестра приготовила - борщ сварила. Кстати, что-что, а готовить она его умеет. Мама-то у нас украинка. За делами и стемнело. Поужинали, двери закрыли, керосинку на ночь оставили и легли. Дальше со слов сестры.
«Только засыпать стали и вдруг распахивается настежь дверь. Смотрю, а на пороге мужичонка стоит. Метра полтора ростом, темноволосый. И вид у него такой, точно бомжевал он несколько лет кряду. Тощий, как вобла, грязный, борода и волосы спутаны в колтуны. Да и одет странно, рубаха на нем какая-то, порты - все в заплатах. Ни дать, ни взять - беглый крепостной, даром, что лаптей нет - босой стоит. Глянул на нас диким взглядом и ринулся на кухню. Мы так к той перегородке и приникли. Подбежал к столу, где кастрюля с борщом стояла, схватил ее как родную и прям с половника начал, извиняюсь, жрать. Никогда я больше такого буйства над едой не видела. Ест, аж за ушами трещит, только зарычать еще осталось. Брызги во все стороны летят, аж до потолка! Голодный боров так над корытом не стоит. Наелся, крякнул, рукавом утерся и... Исчез! Больше я ничего не помню, только подумать успела: "Мало того, что крыша едет,
так еще и завтра потолок от борща отмывать".
На утро просыпаемся с подругой одновременно. Вскочили и смотрим друг на дружку долгим, нехорошим взглядом. Молча, не сговариваясь, идем на кухню. А там - чистота... Нет ничего, никаких брызг и в кастрюле не убыло.»
Пожили они, кстати, в доме том хорошо. Никто их больше по ночам не тревожил.
P.S. Уж не знаю, кто это был, потому как паспорта он, сердешный, никому не предъявлял, но оголодал, видать, крепко.
