Дом моих родителей стоял на самой окраине большого процветающего поселка. Улица Луговая оправдывала свое название: поселок словно протянул руку через поля и болота к лесистым сопкам, ощетинившимся таежным буреломом. Окраинная местность отлично подходила для развернувшегося тут ипподрома, его кольцо сильно потеснило дикое поле, прогнав его дальше к лесной полосе.
В детстве я был куда как менее ленив, чем сейчас. Раннее пробуждение, морозный воздух позднего ноября, и длинная лента ипподрома - для меня тогда это был не подвиг. Утренние пробежки были неотъемлемой частью каждого моего дня, а несколько километров трассы заменяли негу в постели.
Очередное утро было примечательно тем, что первый снег, обильно высыпавший накануне вечером, не растаял. Это была отрада для глаз, утомленных унылым разнообразием оттенков серого. Праздничный восторг, свойственный детству, переполнял меня, душа рвалась на воздух, ноги - на трассу! Я спешно натянул спортивный костюм, бодро запрыгнул в кеды и потянулся к выключателю бра... Мощный удар снаружи сотряс стены, и это было крайне абсурдно: утро было настолько безмятежным и умиротворенным! Стекла жалобно визгнули спросонья, ручейки затухающего треска разбежались по дому... Блаженную улыбку, не успевшую покинуть мои уста, грубо исказила гримаса испуга. По телу прошла противная дрожь, взгляд застыл на том месте в стене, куда снаружи, казалось бы, должен был ворваться целый локомотив. В соседней комнате заерзали на постели родители, брат застонал во сне. Никто не проснулся. Я все еще колебался - сомневался, не послышалось ли мне? Разум отказывался верить в произошедшее - в таком контрасте оно было с мирным течением раннего часа. Поразмыслив, я решил выдвинуться на пробежку, если рассудить, не было веского повода ее отменять. Предварительно включив свет на крыльце, я направился к двери, отделяющей жилые помещения от обширной веранды. Надо признаться, открывал я ее с опаской... как показали дальнейшие события, не напрасно.
Внешнее освещение едва рассекало мрак снаружи, его только-только хватало на то, чтобы слегка приподнять тяжелую завесу у крыльца. Но все же обзора, открывавшегося из смотрового окна уличной двери, было достаточно, чтобы увериться - крыльцо пусто, ранних гостей нет... Именно поэтому ритмично подергивающаяся ручка двери привела в такой ужас... Щелк... Щелк-щелк - проверял кто-то, крепко ли заперт дом, негостеприимные стены которого оказались такими неприступными... Право, от воспоминания об этом эпизоде до сих пор знобит. Если бы подобное случилось со мной сейчас, я орал бы благим многоэтажным матом, дабы притупить то острое-гложущее в животе, что предательский парализует волю. Орал бы, невзирая на воспитание и образование.
Тогда же из оцепенения меня вывело яростное шипение позади: мой кот старательно выгибал телом дугу, подобравшись и зло ощерившись. Развернувшись на негнущихся ногах, я заковылял прочь от беснующейся дверной ручки, одержимой тьмой за дверью. Я отступал вслед за пятящимся котом - дальше и дальше в коридор, спиной чувствуя жадно и холодно ненавидящий взгляд...
Когда за окнами забрезжил хмурый рассвет, я, наконец, выскользнул из под одеяла и робко засобирался в школу. Задержался на крыльце, старательно выискивая следы непрошенных гостей. Тщетно. Снег, закончившийся вечером, бережно засвидетельствовал мое возвращение домой после прогулки перед сном. Никто и ничто более не потревожило его белоснежного покоя со вчерашнего дня...
Спустя время, многие печальные события постигли нашу семью... Отец сказал тогда, что в гости приходили бесы. Храни нас Бог.
