Всем фанатам "Сверхъестественного" посвящается:
Дину Винчестеру в жизни бывало всяко: хорошо и не очень, терпимо и невыносимо, ужасно, мерзко, отвратительно, нормально, пусто и просто никак. Бывало грустно и весело, больно и приятно, тяжело и свободно. Но так, как в эти последние часы, пожалуй, не бывало ни разу.
- Простреленный живот - еще не повод впадать в панику, - говорил отец, когда был жив. Но сейчас то ли Дин напрочь позабыл о его словах, то ли обстоятельства в эти слова не укладывались.
Охота на вендиго выдалась не из простых. Тварь оказалась умнее, чем Дин рассчитывал, а с Сэмми они расстались месяц назад. Мелкий больше не охотился, теперь Дин работал в одиночестве. Ничего, ему не впервой. В результате - лес на канадской границе (Дин преследовал вендиго несколько суток и не сумел бы ткнуть пальцем в то место на карте, где сейчас находился); встреча с охотниками – обычными охотниками, на зверей, а не на нечисть; свинцовая дробь, перемоловшая кишки в кровавую кашу. Дикая боль. И смерть, дышащая в лицо. Дин чувствовал ее, холодную, равнодушно ожидающую своего часа. Знал, что где-то рядом терпеливо ждет жнец - один из тех, что выглядит, как старая, присыпанная нафталином, упакованная в старомодный сюртук восковая фигура с трупным морщинистым лицом и матовой плешью во все темя. Дин не видел его пока, но это лишь вопрос времени.
Ему чудилось, будто он пролежал на кишащем ползучими гадами мхе несколько часов - время, сравнимое с вечностью. Захлебываясь кровью, периодически выворачиваясь наизнанку и теряя от адской боли сознание. Не ощущая ног и судорожно сжимая ледяными трясущимися пальцами насквозь пропитанную кровью рубашку, вдавливая ее в живот, затыкая хлюпающие кровью дыры. Губы почернели от запекшейся крови, ее сгустки капали на грудь, вытягиваясь вязкими нитями. Где-то - может, в воспаленном сознании, на грани предсмертного бреда и яви, а может, на самом деле, вон за тем деревом - слышалось глухое угрожающее рычание. Адские гончие пришли за добычей, и если жнец позволит им...
Вынырнув из черной каши небытия и содрогнувшись в агонии, Дин крепко зажмурился, нащупал почти бесчувственными пальцами скомканную рубашку. Нужно усилить давление. Мелькнула мысль об ангелах: о Захарии и иже с ним. Ему позволят умереть? Или Кас выполнил свою работу слишком хорошо, и теперь ни Захария, ни кто другой в гарнизоне не смогут найти Дина Винчестера? Вот это ирония! За что боролись, на то и напоролись. Интересно, кого на сей раз пошлют в ад, чтобы вырвать у демонов его несчастную душу? Неужто Зак лично засвидетельствует ему свое почтение, и к одному ожогу прибавится второй? Нет, ну это уже никуда не годилось. Дурной пример заразителен. Дин даже хохотнул, вообразив, как сморщится старина Зак от необходимости наведаться в пекло. А может, сразу Михаила пошлют, чтобы он обстряпал дело и заручился согласием на вторжение, так сказать, не отходя от кассы?
Хриплый смешок отозвался адской болью, и сознание снова пошатнулось, раздвоилось, расчетверилось, расплылось жирной нефтяной кляксой по поверхности души. Несколько мгновений Дин раскачивался на мутных черных волнах небытия, отвлекаемый от полной прострации лишь нестерпимой каленой болью, выжигающей внутренности. А затем откуда-то донеслись голоса.
- ...чего ты ждешь? Помоги ему.
Один знакомый, хрипловатый, низкий. Где-то Дин его уже слышал.
- У меня нет на это разрешения.
Второй вроде бы чужой, но в то же время... странный. Дин с изумлением уловил в нем собственные интонации. Совесть, что ли? Внутренний голос?
- Плевать на разрешения, их сейчас некому давать! - распалялся первый. - Ты должен это остановить! Его миссия не завершена, он не должен погибнуть вот так, посреди леса, от кровопотери...
- У меня нет приказа, - возразил второй. - Я бессилен. Как бы мне не хотелось помочь...
- Вранье! – перебил первый голос. - Ты отступил от него! Где ты был в последний год?
- Я никогда не отступал! Я всегда сопровождал его, поддерживал, подхватывал на руки и волок на себе, когда он не мог идти сам, я вытаскивал его из самых кошмарных переделок, я охранял его от демонов и закрывал крыльями своими! Он не молился, он вообще в меня - в нас! - не верил ни минуты в своей жизни, но я берег его, потому что Отец так повелел. Дин Винчестер даже не был крещен, но Отец закрыл на это глаза. Я не отступал.
- Но с тех пор, как я вытащил его из ада, я не видел тебя рядом с ним ни разу.
- Он... предал меня. Он ушел в такие пределы, куда мне путь заказан!
- Это ты предал, отступив.
- Не тебе судить меня, Кастиэль.
- Верни ему жизнь. Я знаю, ты можешь.
- Нет.
- Нет?
- На то воля божья.
- Стало быть, Он сообщает тебе свою волю? Странно, а я уже отчаялся Его найти. Дай мне адрес, и я сам поговорю с Ним.
Тишина.
- Молчишь?
- Я не могу ни дать адрес, ни оживить того, кому пришла пора умирать.
- То есть, - Кастиэль помедлил. - Ты хочешь сказать, что это... вот это - его настоящая смерть? Та самая, что написана на роду? Что Дин подошел к той грани, за которой для него больше ничего нет?
- Именно.
- Я не верю.
- Странно слышать это от ангела, брат мой. Даже от падшего.
- Я не верю в то, что Отец отпустил этому человеку лишь тридцать лет жизни. Приставил к нему, некрещеному, неверующему, Хранителя, заповедовав тому беречь своего подопечного как зеницу ока, чтобы позволить ему умереть в лесу от кровопотери. Это... бессмысленно.
- С каких пор ты судишь о делах и замыслах Отца нашего, Кастиэль?
- Я не сужу. Я не понимаю...
- Сдается мне, - голос совести Дина Винчестера или, что вернее, его ангела-хранителя сошел на подозрительный шепот, - что ты излишне привязался к моему подопечному.
- Я никогда не делал из этого секрета, - ответил Кастиэль спокойно.
- Я в курсе. О твоем падении всем известно, даже Ему.
- Мое падение не имеет отношения к моим чувствам!
- Но ты чувствуешь, и само по себе это противоречит нашей природе. Ты утратил беспристрастность, ты опустился до человеческого уровня грубых ощущений, ты ударился в физиологию и телесность. Ты пал, Кастиэль. Причины вторичны, важен сам факт.
- Не тебе меня клеймить, ты всего лишь Хранитель. И между прочим, ты, как и я когда-то, не выполняешь порученную работу. Собираешься отправить Дина обратно в ад? Надоело вытаскивать его из бесконечных передряг? Устал? Уработался, бедняжка? Или, может, ты ждешь повышения за тридцать лет служения тому, в ком разочаровался? Метишь на должность рядового в гарнизоне - это ведь куда престижнее, чем охранять смертных здесь, на земле.
- Не отдаешь отчета ты своим словам. Дерзкий, мне о тебе рассказывали.
- Стало быть, не отрицаешь, что после воскрешения Дина ты к нему и на милю не приблизился?
- Не лови на слове.
- А ты делай, что тебе поручено! - велел сказал Кастиэль.
Сознание помутилось, перед закрытыми глазами всплыло облако света - белое и туманное, с проблесками ослепительной голубизны. Ангел-хранитель, возникла усталая, вялая мысль. Это яркий, режущий свет - сияние гигантских крыльев ангела-хранителя. А рядом с ним - мутно-белое свечение с отчетливыми очертаниями изгибов тела и расправленных крыльев. Это Кастиэль.
- Кас... - шевельнулись запекшиеся губы. - Ты... какой ты... настоящий...
- Нет, - сказал Хранитель. И оглянулся - Дин не увидел, но почувствовал на себе взгляд того, у кого и глаз-то не было. Осуждающий, сожалеющий, и в то же время равнодушный. Дин моргнул, и на мгновение обе светоносные фигуры перекрыла третья - темная, мрачная, с морщинистым землистым лицом. Жнец.
- Отойди от него, - вскинулся Кастиэль, и свет резанул по глазам - Дин подавился стоном, когда ослепительное крыло вклинилось между умирающим и жнецом, отшвырнув последнего.
- Ты не смеешь! - возмутился Хранитель.
- Как раз я и смею, - отозвался Кастиэль.
- Вот как?
- Уходи, раз собрался, - предложил Кас. - Только передай полномочия тому, кто будет выполнять твою работу лучше тебя и никогда не отступится от подопечного.
- Ты не можешь заменить меня.
- Фактически я уже год тебя заменяю.
Воцарилась тишина. Благословенная тишина. И Дина потащило куда-то, повлекло, потянуло в глубокий-глубокий колодец небытия, в тень и благословенную прохладу...
Когда он очнулся, в ноздри ударил едкий запах сырого мха и хвои. Глубоко вздохнув, Дин стиснул одеревеневшими пальцами рубашку, пощупал живот. Сухая ткань, рваная футболка - и саднящие рубцы на коже. Ни крови, ни адской боли - одни воспоминания о пережитом кошмаре. Но не привиделось же, не приснилось, не прибредилось! Не веря собственным глазам и ощущениям, Дин задрал низ футболки, изучая шрамы - почти регенерировавшуюся тонкую розовую кожицу на простреленных местах. В голове царил полный бедлам. Дин попадал в ад и спасался из ада, но чтобы вот так...
- Кас? - вдруг вспомнил он. Вскинул голову, огляделся. - Кастиэль!
Ангел опустился рядом с ним на корточки. Долю секунды назад его здесь не было, и вот он смотрит на Дина своими пронзительными синими глазищами, а на лице - участие, тревога, сострадание.
- Ты цел? Как чувствуешь себя?
- Ты! - Дин попытался сесть. Голова закружилась - сказывалась кровопотеря - и Кас поддержал его, помог не свалиться обратно на землю от слабости. - Ты! - снова выдавил Дин. А дальше... Что дальше? Что-то смутное вырисовывалось в памяти, стремительно гаснущие обрывки фраз - не удержать, не ухватить ассоциаций. - Ты! - в третий раз проговорил Дин, схватив своего ангела за плечи, и выдохнул прямо в лицо, наплевав на все теории о личных пространствах: - Я тебя видел, настоящего! И не ослеп! Это просто потрясающе, Кас!
- Ты был при смерти, - объяснил ангел слегка смущенно и сам отстранился. - К тому же, я растерял большую часть своего блеска... Вставай, я помогу, - Кас потянул человека за собой. Дин с трудом поднялся на слабые ноги.
- Спать хочу, умираю, - он душераздирающе зевнул.
- Я перенесу тебя в Импалу, - предложил Кастиэль, поднимая руку.
- Эй! - вскинулся Дин, сфокусировал взгляд на направленных в лоб пальцах и пояснил, облизнув губы: - Я имею в виду, поаккуратнее там.
Кастиэль кивнул.
- Я всегда о тебе заботился, - тихо сказал он. - А теперь, к тому же, это моя прямая обязанность.
