Город-призрак

Я ненавидела этот город.

Стоя РІ пыльной комнате Сѓ зеркала, РїРѕ гладкой поверхности которого протянулась длинная царапина, СЏ невольно вспоминала события, некогда происходившие здесь. Р?менно тогда СЏ лишилась родителей. Р?менно тогда СЏ едва РЅРµ сошла СЃ СѓРјР°. Р?менно поэтому СЏ РїРѕРјРЅСЋ РІСЃРµ. Р’СЃРµ РґРѕ мельчайших подробностей.

Мое бледное отражение в разбитом зеркале на мгновение прикрыло большие черные глаза. Черные, как и та проклятая ночь, когда я лишилась всего.

Я закрыла глаза, выуживая из глубин памяти тот зловещий день и те события десятилетней давности. Десять лет отделяют меня от того кошмара. Тогда почему мне так больно вспоминать его?

Да. Это было ровно десять лет назад.

Я ехала в новый город одна.

РњРѕРё родители, которые так хотели переехать СЃСЋРґР°, остались РІ Петербурге, чтобы уладить какие-то дела, обещав приехать завтра утром. Пустяк, конечно, РЅРѕ меня РІСЃСЋ РґРѕСЂРѕРіСѓ РЅРµ покидало какое-то странное чувство. Хотелось выпрыгнуть РёР· поезда Рё бежать, бежать, бежать обратно домой… Р?ли заставить поезд остановиться, РЅРµ продолжать движение Рє зловещей цели…

Я сама не понимала, почему считаю этот город зловещим. Обычный маленький городок, довольно милый. Небольшие аккуратные домики, чистые улицы, большое озеро. Казалось бы, что тут ужасного?

Я вздохнула и откинулась назад. Хорошо, что я еду в купе одна. Можно спокойно подумать о своем. А у меня было о чем подумать.

Например, почему РІ том РіРѕСЂРѕРґРµ так пусто Рё мрачно? РЇ была там всего несколько раз, РЅРѕ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ видела там жителей. Р? там РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ светило солнце. Конечно, для меня это даже плюс, РЅРѕ С…РјСѓСЂРѕРµ серое небо, завешенное толстыми мрачными тучами, как-то РЅРµ очень вдохновляет. РЇ Р±С‹ сказала, даже угнетает.

Р? еще. Почему-то СЏ РЅРµ РїРѕРјРЅСЋ, чтобы РјРѕР№ покойный дедушка имел РґРѕРј РІ этом РіРѕСЂРѕРґРєРµ. Сколько СЏ себя РїРѕРјРЅСЋ, РѕРЅ всегда жил РІ своем скромненьком РґРѕРјРёРєРµ РІ маленькой украинской деревушке РіРґРµ-то РІ Р?вано-Франковской области. Р? РЅРёРєРѕРіРґР° РѕРЅ РЅРµ РіРѕРІРѕСЂРёР», что Сѓ него есть РґРѕРј Рё РІ Р РѕСЃСЃРёРё. Действительно, откуда Сѓ пенсионера может взяться такой РґРѕРј? Трехэтажный, старинный, РЅРѕ совсем как новый, СЃ огромным садом, которому позавидовал Р±С‹ Рё лучший ландшафтный дизайнер, красивым прудом… Р’ общем, РґРѕРј был прекрасен.

Так почему, почему он так пугает меня?

Может, дело в том, что его окна выходят на кладбище? Нет, дело даже не в этом. Я спокойно отношусь к кладбищам, не ору диким голосом при виде могилы, не дрожу от ужаса, когда рассказывают страшные истории.

Откуда мне было тогда знать, что скоро вся моя жизнь превратится в страшную историю?

Вот и новый город.

Я одиноко стояла на перроне и оглядывала пустую платформу. На этой станции вышла только я. Возможно, раньше я не обратила бы на это внимания, но сейчас любая мелочь настораживала.

Послышался какой-то шум. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как поезд неспешно отходит от станции. Я стояла на пустой платформе и провожала уходящий поезд взглядом, пока он не пропал из виду. Я отвернулась. Почему-то мне стало еще грустнее, чем раньше. Последняя надежда уехать из этого города скрылась за горизонтом. Мне хотелось бежать за поездом, пытаться догнать его, чтобы он увез меня отсюда.

Накрапывал дождь. Мелкие капли падали мне на лицо и волосы, прячась в моих густых коротко стриженных волосах. Сквозь пелену дождя я разглядела свой новый дом, расположенный недалеко от станции. Засунув руки в карманы кожаной куртки и натянув капюшон, я направилась к особняку, шлепая по лужам и насвистывая какую-то песенку. Впрочем, эта беспечность была напускной, она лишь помогала совсем не сойти с ума от беспричинного ужаса.

Я невесело усмехнулась. Видели бы меня мои старые подруги, оставшиеся в Петербурге… и прошлом. Они всегда удивлялись моей хладнокровности и невозможности испугать меня. Даже самые страшные фильмы ужасов я смотрела с неизменной скептической улыбкой на лице, хотя мои многочисленные приятельницы не выдерживали даже половины фильма. Они были бы поражены до глубины души, увидев, как я трясусь от страха, приехав в новый город.

«Успокойся! – приказала я себе. – Ведешь себя, как маленький ребенок!».

Глубоко вздохнув, я попыталась расслабиться. «Это всего лишь город, - внушала я себе. – Ничего страшного тут нет».

Постояв немного на месте и справившись со своими эмоциями, я решительно тряхнула челкой и направилась дальше, словно впечатывая каждый свой шаг в мокрый от дождя асфальт. Пусть они, кем бы эти загадочные «они» ни были, знают, что им меня не сломить! Я не сдамся!

Дом постепенно приближался, и мой шаг чуть замедлился. По мере приближения к зловещему пункту назначения моя решительность убавлялась и убавлялась, а страх вновь опутал своими липкими нитями мое сердце. Наконец я оказалась у ограды, и поневоле мне пришлось остановиться. Дальше оттягивать этот момент невозможно.

Старинный ключ дрожал в моей руке, и только с пятой попытки мне удалось вставить ключ в замок. Еще несколько минут ушли на то, чтобы дрожащими руками повернуть ключ. Калитка со зловещим скрипом распахнулась…

Осторожно переступая по мокрой дорожке ногами, обутыми в тяжелые кроссовки, я все ждала, что произойдет что-то ужасное, паранормальное, фантастическое… Но ровным счетом ничего так и не произошло. Я беспрепятственно добралась до массивной входной двери и, провернув ключ, распахнула ее. На меня повеяло пылью и затхлостью, отчего я брезгливо поморщилась. Да уж, дому не помешала бы уборка. Надеюсь, родители займутся этим завтра.

Как только я вошла в особняк, меня вновь охватило чувство тревоги. Пытаясь не обращать на него внимания, я закрыла дверь, скинула куртку и кроссовки, бросила вместительную спортивную сумку на пол. Только тогда я поняла, насколько устала. Кроме смутной тревоги, меня охватили и более материальные чувства – голод, усталость и желание немедленно лечь спать. Зевнув, я открыла сумку, чтобы отыскать в ней еду, которую взяла с собой, пижаму и зубную щетку.

Подкрепившись бутербродами с соком, я почувствовала себя лучше и решила немного погулять по городу, тем более что дождь уже закончился. Заперев дверь и калитку, я направилась по улице к озеру. Неспешно прогуливаясь по аккуратным улочкам, я подумала, что этот городок не так уж и плох. Все страхи теперь казались детскими и лишенными основания. Что плохого в этом городе? Да ничего! Правда, жителей я так и не видела, что было довольно странно. Хотя всему есть разумное объяснение. Может, все они сейчас на работе, или же просто сидят по домам, ведь погода оставляет желать лучшего. Да мало ли что они могут делать! Но все же это объяснение, даже такое логичное, не устраивало мою интуицию.

До пруда оставалось всего сотня метров, когда я увидела девушку, выходящую из маленького особняка. На ней было довольно просторное готическое платье со свободным капюшоном, который закрывал ее лицо, но я все равно заметила, как она худа и бледна. Я была рада увидеть хоть кого-нибудь, поэтому окликнула ее. Та обернулась и мельком взглянула на меня. Я невольно поежилась от ее ледяного взгляда.

- Привет! – улыбнулась я, догнав девушку. Та медленно развернулась и в упор посмотрела на меня, никак не отреагировав на приветствие. Я почувствовала себя неуютно под пронизывающим взглядом ее черных, контрастирующих с мертвенно-бледной кожей лица, глаз. Наконец она чуть прищурилась и тихо произнесла:

- Я бы сказала тебе «Здравствуй», но мое пожелание будет напрасным.

Я удивилась, но все же дружелюбно улыбнулась ей и поинтересовалась:

- А тебя как зовут?

Похоже, моя новая знакомая была удивлена моим вопросом. Ненадолго задумавшись, она пожала плечами:

- Будем считать, что я Ксюша. Да. Ксюша.

«Странная она какая-то», - подумала я, а вслух произнесла:

- Рада познакомиться! А я...

Ксюша резко оборвала меня:

- Я не склонна утруждать свою память мимолетными знакомствами.

Вновь пошел дождь. Капли падали с мрачного неба, затянутого тучами, и неровными темными пятнами расплывались по дороге.

- Почему мимолетными? – наконец спросила я. – Я собираюсь здесь долго жить!

Ксюша только прищурилась.

- На твоем месте я не была бы столь уверена в этом, - мрачно изрекла она.

Я решила не обращать внимания на ее странности и задала вопрос, который не давал мне покоя:

- Скажи, почему здесь никого нет? Я имею в виду жителей… Я здесь совсем недолго, но никогда не видела здесь местных…

Ксюша не отвечала. Она смотрела куда-то в пустоту сквозь меня, будто меня здесь не было. Я вновь поежилась, настолько это было неприятное ощущение.

- Ты меня слышишь? – окликнула я Ксюшу. Та по-прежнему не отвечала, полностью уйдя в себя. Мне стало жутко от ее остекленевшего взгляда, обращенного куда-то в неизвестность.

Дождь усилился. Я слышала шипение капель, падающих на гладкую поверхность озера. Зашумела листва деревьев, прогибающихся под сильными порывами ветра, заколыхалась высокая трава. Сквозь пелену дождя ничего нельзя было различить, я видела лишь Ксюшу, так и не вышедшую из своего транса, и несколько ближайших домов.

Тут Ксюша открыла глаза. Почти не размыкая губ, она произнесла не своим голосом:

- Это тебе предстоит узнать.

Внезапно полыхнула молния, ярко озарив потемневшее от туч небо. От неожиданности я зажмурилась. Когда я вновь открыла глаза, Ксюши нигде не было.

- Эй, - неуверенно крикнула я в темноту, но моя новая знакомая не отзывалась. Все ясно. Она ушла. Но почему я этого не заметила?

До меня донесся запоздалый раскат грома. Дождь стал еще сильнее. Только сейчас я осознала, что промокла до нитки. Я бросилась бежать домой, разбрызгивая вокруг себя воду. Не знаю, зачем я оглянулась назад, на тот дом, где жила Ксюша, но…

Двери и окна этого дома были наглухо заколочены.

Когда я добежала до своего дома, дождь уже поутих. Правда, я даже этого не заметила. Я думала совсем о другом. Как могло случиться, что сначала дом имел вполне жилой вид, а буквально через двадцать минут он выглядел так, словно там уже несколько десятилетий никто не жил? Ведь я своими глазами видела окна и двери, крепко заколоченные досками, неухоженный сад, к которому уже много лет не прикасалась человеческая рука, проржавевшую калитку… Но до этого я так же прекрасно видела красивый и аккуратный сад, свежевыкрашенный забор, веселенькой расцветки занавески на окнах… От всего этого можно сойти с ума!

Я зашла в новый дом. Электричество еще не включили, поэтому внутри было совсем темно. В этом полумраке дом казался мне еще более зловещим.

Скинув куртку, я пошла в гостиную и села на подоконник, чтобы как следует все обдумать. К счастью, окна гостиной выходили не на кладбище, а на железнодорожную станцию. Для полного счастья мне только кладбища и не хватало.

В гостиной было тихо, и лишь стук капель за окном и тиканье старинных часов нарушали тишину. Я рассеянно водила пальцем по стеклу, повторяя причудливые изгибы водяных дорожек, стекающих по нему. Я думала об этом странном городе и Ксюше. Мне не верилось, что она непричастна к этим нереальным событиям. Разве она похожа на обычного человека? Бледная кожа, болезненная худоба, странное поведение… Разве этого мало?

Я долго сидела на подоконнике, вслушиваясь в стук дождя, но ни к каким выводам не пришла. Я спрыгнула с подоконника и решила пойти в свою комнату.

Я вышла из гостиной и по темному коридору направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. В темноте очертания лестницы были едва различимы. Я удивилась этому, ведь в конце августа в это время еще не настолько темно. Мне не хотелось размышлять на эту тему, поэтому я решила, что дело в тучах, закрывших небо. Но моя развитая интуиция настойчиво говорила, что дело вовсе не в этом…

Я прошла по второму этажу, направляясь к своей комнате. Хотя во всех комнатах стояла мебель, они все равно казались пустыми и какими-то угнетающими. Сложно было представить, что когда-то в этом доме жили люди, болтали, смеялись, плакали, любили и переживали…

Я открыла дверь своей новой комнаты. Дверь открылась медленно, с протяжным скрипом. Войдя в комнату, я закрыла дверь. Та захлопнулась с громким стуком, и у меня появилось ощущение, что меня замуровали заживо. Я попыталась отогнать это наваждение и направилась к своей сумке, которая лежала на старой кровати. Достав ноутбук, я прыгнула на кровать. Минутой раньше мне пришла в голову интересная мысль – все происходившее со мной в этом городе могло стать превосходной страшной историей.

Допечатав диалог с Ксюшей, я услышала, как внизу часы пробили восемь вечера. Совсем немного осталось до того, как приедут мои родители.

Подумав об этом, я вспомнила, что забыла посмотреть в расписании, когда прибывает их поезд. Неохотно захлопнув крышку ноутбука, я встала с кровати и направилась вниз.

Внезапно тишину прорезал громкий гудок, а вслед за ним раздался приглушенный грохот. Я подбежала к окну и увидела, как к станции подошел поезд. «Такой старый, - подумалось мне. – Наверное, ему полвека уже, не меньше!»

РЇ направилась Рє двери, прихватив фотоаппарат. РЇ немного увлекалась всем старым, поэтому загорелась желанием запечатлеть этот поезд. Будет что показать подругам, РєРѕРіРґР° СЃСЋРґР° наконец проведут Р?нтернет.

Когда я уже выходила из комнаты, мне пришло в голову, что поезд может уехать, пока я буду идти на станцию. Поэтому я вновь подошла к окну и сделала несколько снимков поезда. Я попыталась открыть окно, чтобы вспышка не отсвечивала, но то не поддавалось. Пришлось выключить вспышку и снимать без нее, надеясь, что на фотографиях можно будет хоть что-то различить. Сделав около десятка снимков, я наконец направилась вниз.

Заперев дверь и калитку, я вдохнула приятный свежий запах. Дождь закончился, и лишь с листьев с монотонным звуком капала дождевая вода. После ливня на улице пахло как-то по-особенному. Мой любимый запах.

Напевая какой-то веселенький мотивчик, я пошла к железнодорожной станции, намереваясь войти через задний вход – так было ближе – а затем уже выйти на платформу.

Оказавшись на станции, я внимательно изучила расписание поездов. Вот поезд в полшестого, на котором приехала я, а вот и следующий, в пять часов утра. Значит, мне остается побыть здесь одной меньше девяти часов.

Я уже собиралась идти на платформу, но что-то не давало мне покоя. Что-то здесь было не так.

Я вновь подошла к расписанию и опять просмотрела его. Что здесь не так? Вроде бы все нормально.

Тут я поняла, в чем дело. Поезда, стоявшего на платформе, не было расписании. Не было. Но я видела его. Своими глазами видела, как он стоял на рельсах.

«Ну и что тут такого? – подумала я. – Если поезда не было в расписании, это еще ничего не значит!»

Убедив себя в том, что я зря поднимаю панику, я пошла к выходу на платформу. Открыв массивную дверь, я обнаружила…

Что поезд исчез.

Я широко распахнула глаза, пораженная тем, что увидела. А вернее, тем, что не увидела.

Как этот поезд мог уехать совершенно беззвучно? Ведь я слышала этот грохот, с которым он подъехал к станции, хотя находилась за толстыми стенами своего нового дома. Неужели бы я не услышала, как он уходит?

Я вернулась обратно в здание вокзала и подошла к окошку, за которым сидела скучающая женщина. Наклонившись к окошку, я спросила:

- Скажите, пожалуйста, а когда ушел поезд?

Та как-то странно посмотрела на меня и, покачав головой, ответила:

- Девушка, вы о чем? Последний поезд был в полшестого.

- Но я сама видела здесь поезд в восемь! – настойчиво сказала я.

- Не может такого быть, - тоном, не допускающим возражения, отрезала женщина.

- Я не слепая и видела его!.. – почти кричала я.

- Девушка, не кричите, пожалуйста, - поморщилась моя собеседница.

- …Я живу в том доме рядом со станцией, - продолжала я, не обращая на нее внимания. – Я живу там и видела ровно в восемь, как сюда подошел поезд!

- Ничем не могу вам помочь, - резко произнесла женщина и склонилась над какими-то бумагами. Я поняла, что разговор окончен.

Я отошла от кассы и увидела пожилую уборщицу, которая пристально смотрела на меня. В ее маленьких глазах читался страх.

- Девочка, - негромко сказала она мне, - пошли, сядем где-нибудь, и я все расскажу тебе.

Вслед за старушкой я направилась к ряду стульев, стоящих в просторном зале ожидания. Сев на один из стульев, я уставилась на уборщицу, ожидая ее рассказа.

- В общем, так, деточка, - начала старушка. – Все случилось много лет назад, двадцать пятого августа. А вот год… дай вспомнить…

Бабулька задумалась, и я терпеливо ждала, когда же она вспомнит. Наконец она сказала:

- Год был тысяча девятьсот СЃРѕСЂРѕРє третий. Шла Великая Отечественная РІРѕР№РЅР°. Р? РІ этот день, двадцать пятого августа, СЂРѕРІРЅРѕ РІ восемь вечера фашисты сбросили РЅР° этот РіРѕСЂРѕРґРѕРє Р±РѕРјР±Сѓ. Р’СЃРµ жители, конечно, умерли, РІСЃРµ РґРѕРјР° Р±РѕРјР±Р° разрушила. РќРѕ РѕРґРёРЅ РґРѕРј уцелел. РўРѕС‚ самый, РіРґРµ поселилась ты, милочка. Р? люди там как-то выжили. РќРѕ недолго РёРј осталось жить. Какая-то чертовщина начала твориться РІ этом РґРѕРјРµ. Р’СЃРµ, кто там жил, покончили самоубийством. Р?С… даже РЅР° кладбище Р·Р° оградкой похоронили.

- А кто похоронил? – спросила я. – Все ведь умерли.

- Да РІРѕС‚ родственнички приехали РґР° похоронили, - ответила РјРЅРµ старушка. – Р?Р· Ленинграда приехали Рё похоронили. Рђ сами недолго тут оставались. Гиблое тут место, странное. Бог его знает, что тут РїСЂРѕРёСЃС…РѕРґРёС‚. Если приедут СЃСЋРґР°, поселятся только РІ этом РґРѕРјРµ проклятом. Рђ РґСЂСѓРіРёРµ РґРѕРјР° тоже стоят как РЅРё РІ чем РЅРµ бывало, будто Рё РЅРµ РѕРЅРё разрушились. Рђ самое странное…

Уборщица оглянулась, словно боялась, что нас подслушивают, а затем наклонилась ко мне поближе и зашептала:

- Каждый РіРѕРґ двадцать пятого августа РІ восемь вечера СЃСЋРґР° приезжает поезд. РќРѕ никто его РЅРµ РІРёРґРёС‚! Никто! Только РёР· твоего РґРѕРјР° можно его увидеть. Никто РЅРµ знает, почему так, РЅРѕ, похоже, СЃРєРІРѕР·СЊ стекла РІ окнах этого РґРѕРјР° можно видеть призраков. Р? еще после прибытия этого поезда РЅР° улицах этого РіРѕСЂРѕРґР° появляются люди. РќРѕ это РЅРµ люди, нет! Это РІСЃРµ РїРѕРєРѕР№РЅРёРєРё, призраки.

- Но я уже видела здесь людей, - возразила я, вспомнив свою встречу с Ксюшей.

- Да? – проницательно взглянула РЅР° меня бабка. – Р? РјРЅРѕРіРёС… ты здесь повстречала?

- Нет, - покачала я головой. – Только девушку. Ее Ксюшей зовут.

Уборщица неожиданно помрачнела.

- Плохи твои дела, ой, как плохи, деточка, - с грустью произнесла она. – Это ты Смерть повстречала. А кто Смерть повстречал, тот недолго на этом свете продержится. Мой совет тебе, деточка: уезжай отсюда от греха подальше! Все равно умрешь! Даже если бы Смерть не видела, все равно умерла бы! Уж кого здесь только не было, и никто не выжил!

- Нет, - я только покачала головой. – Я не собираюсь уезжать.

- Ну поступай как знаешь, - неожиданно сдалась бабушка. – Жаль тебя, но что уж тут поделаешь… Воля твоя.

Уборщица с трудом поднялась и взглянула на меня.

- Прощай, девочка, -