Маленький хутор Тихо затерялся среди лесов по дороге на Крушевац. Гости и новые лица здесь были не часто, даже бродячие торговцы заезжали редко, хутор жил сам для себя. 96-летний Милош, самый старый житель хутора говаривал, что и турки в войну сюда захаживали,- хотели пойти в обход для нанесения внезапного удара по границам Косово, по да не дошли до хутора нескольких вёрст, огромный отряд потерял одну десятую часть свою в болотах утонувшими, заболевшими, замёрзшими насмерть и просто потерявшимися в этих забытых Богом местах. И правда, летом Тихомир, сын Милоша, отправлялся в соседний хутор, до которого было вёрст не много не мало, а целых 30 на ярмарку. Часть дороги шла просекой через лес, в котором Тихомир нашёл две старых кривых турецких сабли и серебряный потускневший перстень-печатку.
Но не местами гибели турок было знаменит Тихо. Ходили нехорошие слухи про место это. Будто стоит в трёх верстах от хутора в низине старый особняк. Построен он был ещё во времена Милана и Михаила Обреновичей в начале 19 века, а кто-то говорит, что и раньше даже. Кто жил там и кем он был не мог сказать никто, даже старожилы хутора. Два из трёх этажей особняка полностью выгорели и частично обрушились, кровля съехала набок и погребла под собой небольшую мансарду, но первого этажа пожар не коснулся и вовсе. Сохранившиеся окна второго этажа были наглухо заколочены двумя рядами добротных дубовых досок, а окна и двери первого не только заколочены но некоторые были подпёрты массивными каменными блоками от основания обрушившийся мансарды. С северной части, наиболее поддавшейся разрушению здание окружала болотистая земля. Несколько скрюченных, как будто прижатых неведомой силой к земле деревьев только добавляли ужасной тоски недружелюбному пейзажу.
Маленькому Слободану, сыну кожевника было 7 лет, когда он первый раз отправился с друзьями играть к этому месту. Ох и досталось тогда им от родителей. Крепко-накрепко им запретили даже на версту подходить к гиблому дому. Кому-то родители рассказывали о том, что в доме сидит шайка бандитов, которые грабят незадачливых путников идущих в большие города, кому-то, что в доме обитает нечестивый дух, а кому-то, что водится там стая волков, которая таскает овец из загона и человеком закусить не побоится. К 15 годам Слободан заметил, что каждый третий год, в месяц гроз, когда приходит день Святого Георгия мрачными становятся жители хутора. Многие плачут и запираются в домах, да и родители, до этого весёлые и жизнерадостные люди вдруг замыкаются в себе и впадают в молчание. И заметил Слободан, что пропало те три года назад как-то на хуторе три его сверстника. Староста сказал – ушли по грибы, а их на просёлочной дороге стая волков загрызла, и в лес уволокла, даже тел не было, чтобы похоронить.
Семья Слободана жила очень бедно, помимо его в семье было ещё пятеро детей,и вот, Драган, отец семейства, задолжал старосте очень крупную сумму, отдать которую был не в состоянии из-за и так плохо идущих дел. И запомнил Слободан, как староста что-то долго говорил отцу, и тот упал на колени и разрыдался. После этого Драган пил не просыхая две недели. Пил и плакал, а мать была словно статуя. На все вопросы они отворачивали глаза от сына и, либо молчали, либо коротко отвечали что-то невнятное, что наводило на Слободана тревогу и тоску. А в новый день Георгия третьего года глубокой ночью в дверь постучали. На пороге стоял староста и два его человека. «Одевайся»- сказал Слободану один из них. Слободан с ужасом посмотрел на свою мать, щёки которой впали и на них явно прослеживались две бороздки от постоянно лившихся слёз. Сейчас она не плакала, а молча и спокойно смотрела на сына. «Иди, и ничего не бойся, дитя моё,»- сказала ему она. Драган в ту ночь так и не проснулся, настолько он был пьян, что даже не вышел посмотреть на то, как забирают его сына.
Рядом со Слободаном шагало ещё два знакомых ему человека – 12 летний Ненад и 18 летняя красавица Радмила. Радмила тихо плакала, а Ненад, казалось, был серьёзен и даже заинтересован происходящим. Они шли знакомой дорогой к заброшенному дому рядом с небольшим озерцем, через русло засохшего ручья, прямо к парадному входу подпертому аж двумя каменными столбами. У входа их ждало ещё 6 человек. Вместе они струдом сдвинули блоки, которые с шумом рухнули на землю. Удар отозвался у Слободана в груди, казалось, что его кто-то сильно поднял и встряхнул. Не говоря не слова староста затолкнул ребят внутрь усадьбы. Напоследок крикнув «Привёл». Слободан обернулся и хотел было бежать, но один из людей крепко ударил его по лицу, да так, что поломал юноше клык и рассёк губу. Радмила и Ненад покорно стояли не шелохнувшись, словно приняв свою судьбу. Дверь заперлась на засов и было слышно, как встают на место каменные опоры двери…
Ребята взялись за руки. Кругом была кромешная тьма. Пахло сыростью, болотом и трухой. Резавшую уши тишину прерывало только ритмичное капанье воды где-то в глубине здания… «Что они хотели с нами сделать?» - спросил Ненад,-«зачем мы здесь, мне страшно, я очень хочу домой?!*. Голос мальчика прервало тихое постукивание из глубины холла. Словно пальцы своими костяшками глухо стучали по дереву. Внезапно, что-то упало и покатилось к ногам Радмилы. Что-то непонятное и тусклое, что нельзя было разобрать в темноте, которая была не просто ночной, а такой, как если бы потухло Солнце и свет звёзд перестал озарять небо. Дрожа и тяжело дыша от страха она опустилась на колени и подняла предмет. На ощупь это было нечто круглое и небольшое, с маленькими выемками… С диким криком отбросила от себя этот предмет Радмила, когда поняла, что держит в руках череп ребёнка. В тот же момент около самого её лица мелькнула тёмная тень, послышался звук удара, и какая-то неведомая сила вырвала из её руки руку Ненада. Тот испуганно закричал, забился в истерике, но эта самая тень подняла его над землёй и на глазах ребят в две секунды разорвала напополам, словно тряпичную куклу. Слободан хотел издать крик, но тот застыл у него прямо в горле. – прямо напротив него, в 2 метрах над землёй смотрели два огромных белых совиных глаза, которые светились, как будто зеркало, которое отражает молнию. Глаза смотрели неподвижно, словно пытались заглянуть ему прямо в самую душу.
Тишину прервала Радмила, издав истошный сдавленный крик ужаса она побежала вглубь холла, где виднелся маленький падающий из щели заколоченного наглухо окна луч Луны и начала царапать деревянные доски в тщетной попытке выбраться. А тень медленно обогнула Слободана, и он услышал спокойное и глубокое дыхание, которое шло прямо ему в уши. Нечто начало что-то шептать на непонятном ему языке, он чувствовал зловоние, исходившее из чрева существа, - сладковатый запах гниющего и разлагающегося мяса. Внезапно тень сорвалась с места и скрылась в глубине зала, там, куда побежала Радмила. Через минуту послышался её отчаянный крик и жуткий треск – это ломались её кости. Ещё через минуту крики стихли. И Слободан услышал чёткие шаги в своём направлении, они приближались всё ближе и ближе. Его ноги подкашивались, к горлу подступила тошнота, сознание помутнело,- сердце стучало в бешенном ритме так, как будто сейчас выпадет из груди. Он тщетно пытался вглядеться во тьму, чтобы увидеть приближающуюся опасность, но теперь не было видно даже светящихся глаз. А шаги были уже в пяти метрах от него и вдруг прекратились.
На улице раздался гром. Сверкнула молния ,обнажив резкие силуэты через редкие дыры в теле здания. Началась гроза. Слободан почувствовал, как чья-то холодная, склизкая когтистая рука хватает его за плечо и, словно лезвием оставляет на нём глубокие резаные раны, откидывая в дальний угол помещения. Слободан кричит от боли и ужаса, а нечто начинает, будто смеяться, хотя больше этот смех походит на истошный собачий лай. Мелькнули глаза. Вот ещё раз. Вот ближе. Снова удар, уже по спине. Тёплая кровь стекает вниз, рубашка становится насквозь мокрой от неё. Удар по ноге, ужасный запах в воздухе собственной крови, Слободан вскакивает и пытается бежать вглубь холла, пытаясь уцепиться за тонкую ниточку жизни, готовую в любой момент оборваться. Холл усыпан досками, и слоем воды вперемешку с илом по щиколотку. Свет молнии через дырку в потолке освещает ужасную сцену – на лестнице лежит растерзанная Радмила. Её внутренности выпущены наружу, а гланицы обезображены следами когтей. Она лежит в неестественной позе, словно ей сломали позвоночник и вывернули торс относительно таза на 180 градусов. Слободан бежит вверх по лестнице на второй этаж, слыша приближающиеся сзади шаги. Паника, виски готовы взорваться, страшная боль от порезов рвёт тело. Снова молния, спасительная молния указывает путь – обвалившаяся крыша образовала маленький проход наверх, через него видно два старых дерева у болота снаружи. Слободан достаточно маленького роста, чтобы протиснуться там. Только бы не застрять, усилие, ещё одно и Слободан по перекрытиям между этажами выбегает наружу.
Взгляд назад. Туда, где должен быть его ужасный преследователь - и проблеск молнии рисует картину, навсегда запавшую в его сознание. Существо с тёмной, бурой кожей, словно у змеи пытается протиснуться в тот самый проход наружу. Его два совиных глаза горят злобой из-под впалых глазниц, отбрасывающих резкие тени. Маленький рот оскален и из него торчат два ряда кривых, но острых как бритва зубов. Нос заострён и ноздри вздымаются так, что видно, как глубоко существо дышит. Костлявые руки тянутся в сторону юноши, но видно, что пробраться у чудовища не выйдет
Сколько времени бежал Слободан через болота, он не помнит. Помнит только, как добежал до соседнего хутора, срезав путь. Его руки были ободраны, кожа свисала лохмотьями, несколько ногтей было выдрано с мясом… Мальчика приютили монахи местной церкви Архангела Михаила. Залечили раны, правда один глаз Слободан потерял, тот загноился и спасти его было уже невозможно. Так и жил он 8 лет в том хуторе. Но никогда не забывал тот день как встретил в проклятом доме этот кошмар.
