Пошел в лес один мужик, и начало его там ни с того ни с сего водить. И знает он в лесу каждую тропинку, и понимает, что заблудился, а поделать ничего не может. Думает - неспроста это. В конце концов не выдержал, бросил шапку оземь:
- Да явись ты предо мной, сила нечистая, скажи, чего тебе от меня надобно! И в тот же миг явился перед ним парень лет семнадцати, пригожий такой, только бледный очень, и говорит:
- Прости, дядя Ермолай, что морочил тебе голову.
- Вот те на! А ты меня откуда знаешь?
- Да я в этой деревне всех знаю, будто своих, и старых, и малых. Я ведь знаешь, чей сын? Катерины, жены коновала Антона. Она меня без мужа от пришлого человека родила, да побоялась грех свой объявить и погубила злыми зельями, а потом плод скинула. Так никто ничего и не узнал.
- Где же ты жил все эти годы, что ел?
- Не жил, а мыкался по свету незримый, среди тайных людей. Ел то, что брал у матери в доме. У нее же отроду ничего не крещено, словно нарочно для нас, нежити, оставлено. А я коли до куска какого дотронусь, он тоже невидимым станет. Так и жил доселе. Иной раз с мальчишками бегал в горелки, потом в избы заглядывал. Но никто меня никогда не видел.
- Почему же ты мне нынче явился?
- А мне от бога было на роду написано семнадцати лет помереть. И вот теперь подошел мой срок жизни. Нас, невидимых, гроза убивает, так уж нам положено. Вот настанет Петров день, грянет гроза - меня и сожжет молния в прах. Во-он там, видишь, над рекой на бугорке. Ох и красиво там!
- Как же ты говоришь - сожжет? Молния убивает, да, но никого не сжигает.
- А меня сожжет. И вот о чем тебя прошу - знаю, ты человек добрый и милосердный. Приди туда в Петров день, собери прах в малый ящичек и схорони меня на кладбище, хоть в самом уголочке. Измаялся я, невидимым по земле бродя. Хоть после смерти в земле лежать, а не пылью веяться туда-сюда. А матери потом скажи, пусть покается. Лучше на земле позор претерпеть, чем на том свете век за грех маяться. Неладно это - детей убивать!
Поклялся Ермолай, что исполнит эту просьбу, невидимый и исчез.
Настал Петров день, и такое солнце с самого утра светило на небе, что начал мужик сомневаться: ну откуда взяться грозе? Однако уговор дороже денег: все поглядывает на приметный бугорок над речкой. И вдруг видит: с ясного неба грянул гром - и снова все стихло.
Бросился Ермолай на бугорок, а на вершинке лежит горстка праха. Собрал все в малый ящичек, похоронил тихонько в углу кладбища, перекрестился... И с тех пор на Радуницу всегда украдкой поминал бедного Невидимого.
