Страх. Меня переполняет чувство страха, жуткого, омерзительного страха, я не могу избавиться от него, не могу убежать, скрыться, забыть. Рассудок, мозг, психика – всё плавится как парафиновая свеча. В таком состоянии я находился в то время, о событиях которого я хочу вам рассказать.
Конец лета 2003 года, жил я в маленьком городке, но в свои 25 я не имел собственного жилья. Приобретение жилплощади было четко поставленной целью. Собрав необходимую сумму, я был готов к покупке, после долгих и упорных поисков (в средствах я был жестко ограничен) я встретился с продавцом. Это была женщина средних лет, довольно спокойная, с монотонной манерой разговора, в сером, деловом костюме. Поднявшись на этаж, мы остановились у обветшалой, грязной двери квартиры. Женщина долго мучилась с замком, он упирался и ныл под напором ключа, но через пару минут сдался, мы вошли внутрь. Оглядевшись, восторга я не испытал. Стены были окрашены в темно зеленый цвет и больше не подвергались никаким внешним воздействиям с момента постройки дома. Краска местами облетела, потолок был изранен трещинами между плитами, дощатый пол визжал под ногами, условия для жизни феноменальные.
- Простите, но… Вы тут живете? Я не… - выпалил я.
- Тут жила моя мачеха – спокойно ответила продавец.
Не успев задать следующего вопроса, я получил на него четкий и неоднозначный ответ.
- Она умерла, месяц назад, в этой квартире. Цена соответствует качеству. Торговаться я не собираюсь, если берете, будем оформлять договор, в противном случае желаю вам всего хорошего.Такая прямота меня несколько обескуражила, вдруг, по непонятным мне причинам у меня возникло чувство стыда, и я даже опустил голову, подумав всего каких-то пару минут, я положительно кивнул головой, дав понять, что сделка заключена.
- Ну, вот и славно, можете въезжать в любое время, обо всех документальных формальностях я позабочусь сама, ключи – она протянула мне ржавый ключ.
Выйдя к подъезду, я заметил говорливых бабушек, греющихся как воробьи на солнце. Бабули о чем-то судачили, я понял, что их внимание пало на меня, проходя мимо, я услышал фразу: «Ох, загубит Сергеевна парня, загубит». Старушки ехидно рассмеялись и продолжили обсуждать новости «мыльных опер». Наверное, в каждом доме присутствует некая Сергеевна, о которой упомянули мои новые соседки. Язвительная старушенция, ворчливая сплетня и гнусная лгунья. Но особого значения я этому не придал.
Новоселье прошло в одиночестве, на старом диване, привезенном с родительской дачи, со стаканом виски в руках. Находясь в горизонтальном положении, глядя в потолок, я пускал клубы дыма и представлял, как я превращу эту конуру в уютный и милый сердцу уголок. Как в зимние вечера будут приходить любимые друзья, и как всегда мы будем спорить и говорить до утра. Заснуть никак не получалось, новое место, новый дом, масса мыслей, мечтаний.
Но я был счастлив в тот момент, ведь у меня своя крыша над головой. Наступил день, а затем следующая ночь и ещё одна, прошла неделя, пошла вторая. За все это время, часы, в которые я спал, можно пересчитать по пальцам. Я был выжат, вымотан, появились синяки под глазами, глаза слезились, болела голова. Как только я входил в свой дом, у меня появлялось чувство беспокойства, мне хотелось уйти, воздух был вязкий, дышать становилось тяжело. Одну ночь я и вовсе провел на улице, бродил и ждал рассвета.
Возникли проблемы на работе. Мои коллеги начали косо на меня смотреть, люди меня избегали, проходя мимо, сухо здоровались и опускали взгляд. К концу второй недели мой организм настолько был измотан, что я, наконец, заснул глубоким сном и проспал порядка суток. Ну, вот и все - подумал я - обвыкся, теперь все будет хорошо. Но за сладкий сон пришлось заплатить.
В следующую ночь я не спал совсем, я начал испытывать не только чувство дискомфорта, появилось ощущение присутствия постороннего, на уровне подсознания я точно осознавал, что я не один в квартире. Меня знобило, страх переполнял меня. Я боялся выключить свет, как маленький ребенок, включил ТВ, в итоге: прогулка до утра по ночному городу. Да, я убежал, по непонятным мне причинам, я покинул жилище и вернулся только к следующему вечеру.
Горячий душ, а после холодно пиво с креветками. Вот так! Хватит детского сада в этом доме, пиво, креветки, ещё бы хорошего траха, но… но… привести девушку в такое болото… невозможно, ну никак нельзя. Но до пива дело не дошло, хотя душ был изумительным. Выйдя из сан. узла, по другому это место назвать мне не дает чувство собственного достоинства, я оказался в прихожей и направился в комнату. Ободранная, цвета плесневелого хлеба дверь была полностью открыта. В комнате горел свет.
Стоп! Возник в моем мозгу резкий, четкий сигнал. СТОП! Я замер, посреди прихожей глядя на дверной проем. Освещение вдруг показалось мне тусклым, с противным желтым оттенком, именно такое освещение я припоминаю, когда я был сильно болен в детстве. Машинально я присел на корточки перед входом в комнату, появилась жуткая тяжесть в спине, меня прижимала к полу непонятная мне сила, я осознавал, что это точно не сила тяготения.
Медленно, от кончиков пальцев ног по телу начал подниматься озноб, воздух в помещении стал каким-то жидким, очень вязким. Комната была чем-то наполнена как аквариум. Мне казалось, что воздух из неё перетекает в прихожую как дым, стало тяжело дышать. Возникла жуткая тишина, не было слышно ни звуков улицы, ни соседей, только потрескивание старой, обваливающейся краски на стенах. Резкий скрип половицы прервал затянувшуюся паузу, кожа на голове съежилась от страха и волосы зашевелились. В тот момент я понимал, что нужно отступать и как можно скорее, но тело не поддавалось командам мозга. Свет - единственное, что помогало мне сохранять рассудок, электрический свет. Я вижу, я осознаю, я жив.
Без единого звука свет в комнате погас. То, что находится рядом со мной, в моем доме, точно знает и ощущает мой страх. Голова кружилась, я не мог отвести взгляд в сторону, не мог отвлечь внимания ни на секунду от двери. Я четко начал видеть силуэт, медленно передвигалось по комнате темное пятно, оно принимало определенную форму, я вижу очертания фигуры статной, высокой женщины, она не обращала своего внимания на меня, просто передвигалась по комнате. Вдруг силуэт сгорбился, в руке появилась клюка, и я уже вижу древнюю старуху, рука её трясется, и половицы начинают скрипеть под её ногами. Оно встает перед дверью, и я чувствую тяжелый взгляд, начинаю слышать прерывистое дыхание. Я почувствовал, как напряглись мои мышцы, появилась испарина на лбу, стало жутко холодно, сердце вырывалось наружу. Страх, животный инстинкт, накрыл меня куполом. Внезапно оно пропало.
Старуха растворилась, я смог подняться на ноги. Бежать? Нет. В банном полотенце ночью по городу? Взяв себя в руки, я судорожно, сощурив глаза, начал нащупывать выключатель. Да, вот он. Щёлк. Комната наполнилась электрическим светом. В этот момент я растерялся, я снова замер, теперь я чувствовал угрозу со спины. Мало того, эту угрозу я отчетливо начал слышать. То же прерывистое дыхание, только очень близко, над самым моим ухом. Голос, оно говорило мне. Что-то говорило, но я не мог понять. Это было похоже на визг, на скрип этих старых, гнилых половиц, только на очень резкий, громкий скрип. Звук повторялся, он сложился в одну фразу, смысла которой я не мог разобрать. И вдруг я ясно услышал: «Спица в сердце, спица в сердце», и так множество раз. Руки мои дрожали, ноги не слушались и стали тяжелыми, последним усилием, преодолевая свой страх, я повернул голову. Её рука лежала на моем плече, белая пелена вместо глаз, безобразное лицо.
Старуху трясло, казалось, что сейчас она рассыпаться на миллионы молекул. Что дальше? Ничего, пустота. Скорее всего, я потерял сознание. Очнулся утром, помнил все, до мельчайших подробностей. Очнулся я в ванной комнате, лежа на полу. Угораздило же меня поскользнуться, как насмерть не расшибся? Чертыхаясь, я вышел в комнату. Странно, ни ушибов, ни ссадин, ничего не болит и о, черт, моё полотенце, посреди прихожей. Мурашки побежали по коже и волосы на моей заднице зашевелились. Я начал быстро собирать свой скарб. В тот момент я уже знал, что больше в этом доме я не появлюсь никогда. Прошло полгода, квартиру помогли мне продать мои друзья, я ни слова не сказал, ни единой живой душе о тех событиях, что произошли со мной в ту ночь. Возникли проблемы со здоровьем, я потерял работу, находясь в постоянном стрессе. Но самое мерзкое в том, что тот жуткий страх, который я испытал, присутствовал во мне, не давал мне покоя, сводил меня с ума.
Синдром малых городов. Как бы ты того не хотел, рано или поздно ты встречаешь людей, которые не имеют к тебе никакого отношения, но с которыми ты сталкивался в своей жизни когда то. Так вышло и со мной.
- Эй, парень. Молодой человек, постойте секунду – я повернул голову и увидел как ко мне на всех парах приближается моя бывшая соседка, из того самого дома, что я так старался забыть навсегда.
- Что…? Что вам нужно?
- Да ничего мне не нужно, хлеба, денег не попрошу. Не смогла достать тебя Сергеевна. Убежал ты значит от неё, а вот приемнику то твоему не удалось, земля пухом.
Человек я не конфликтный, но подобные бредовые изречения меня начинают раздражать. Но узнав не так давно, что в нашей жизни, как оказалось, много загадок, я решил вступить в разговор.
- Можно подробнее и без излишних загадок, что вы имели в виду?
- Я говорю, сильный ты, не извела тебя старуха. Продал квартиру, а новый хозяин то дух испустил через две недели, нашли его на полу, когда уже на весь подъезд воняло.
- Вы знаете что-то о ней?
- Весь дом знает, а я за стенкой у нее всю жизнь прожила, как же мне не знать. Все знают, но молчат, боятся, в нашем возрасте за такие знания в дурдом обычно отвозят. Вот что я тебе скажу, ходи в церковь, каждое воскресенье и боль внутри тебя пройдет.
- Расскажите мне о ней, прошу вас? Мне… мне невыносимо жутко.
- Сначала расскажи ты мне милок, что с тобой произошло в гостях у бабы Сергеевны?
Рассказав подробно вышеописанные события, я приготовился к повествованию более интересному.
- Заселились мы в этот дом давно, ещё при Хрущеве, все мы были молоды, не старше 30 годков. Валентина Сергеевна Сиручова въехала в квартиру в один день с моей семьей. Многим она не понравилась с первой встречи, мне она была просто безразлична. Проходя мимо, в ответ на приветствие она просто кивала головой, была одинока, все время проводила дома, она не работала по инвалидности. Но нездоровой её назвать было сложно. Высокая, с великолепной фигурой, густая копна красивых черных волос. Позже мы узнали, что подает она объявления в местную газету, объявления о гаданиях, на это и жила. Тогда то и поползли кривые слухи о ней. Людская молва быстро делает свое дело. К Сиручовой ходили девки молодухи, что делали они у неё? Может, гадали, может ещё чего, двери Сергеевны всегда были закрыты для нас, да никто и не испытывал жгучего желания заглянуть по ту сторону двери. Шло время, люди менялись, старели. Валентина выходила все реже из своей конуры, тогда все началось. Я поначалу считала, что крыша у неё окончательно съехала. Ночи у нас выдавались бурные, покоя не было от нее. Выла она ночью как собака, жутко выла, кричала истошно, к утру успокаивалась. Раз я вышла из себя и начала барабанить в дверь, Сиручева открыла, она была уже старухой, растрепанные волосы, грязная, глаза как у бесноватой, но говорила она со мной спокойно, просто сказала, уходи и я как послушная девочка вернулась домой.
- Вы говорите, что она была одинока? А как же её падчерица? Ну, та, что продала мне квартиру. Глаза бабушки стали размером с крупный грецкий орех.
- Не было у неё никого, всю жизнь одна, как перст. Не было, и быть не могло! Ну, так вот, не перебивай, как то ночью я решила воспользоваться старым, проверенным способом, приложила стакан к стене, граненый такой, совдеповский стакан и ухом к нему. Услышать такое врагу не пожелаю. Черти там у неё, черти. Точно говорю. Штук десять, ходют, визжат и по стене мне стучат, а она воет. Вот тогда-то я и поняла, что за стенкой у меня нечистая живет.
- Так кто же она тогда?
- Ты дурачок? Ты ж не мальчик уже. Козлу понятно, кто и что она. Ведьма, самая настоящая русская ведьма.
- Не боитесь?
- Боялась раньше, сейчас нет. Что мне, старая я уже, дряхлая, не нужна я ей. Ты мне лучше вот что скажи. Что ты услышал от неё, что нашептала она тебе в ту ночь?
- Нашептала? Я бы сказал наскрипела! - сам не ожидая того, я громко, истерично рассмеялся. – На всю жизнь запомню слова эти, только смысла в них никакого не вижу. «Спица в сердце», вот её слова.
- Сядь на лавку. Вот тут, глянь, лавочка, а я тебе кое-что дам.
Давай бумагу и ручку – я начал рыться в портфеле и достал требуемый реквизит. Старушка что-то нацарапала на клочке бумаги и протянула мне – вот тебе адрес, от города далеко, дело твое ехать туда или нет, но скажу я тебе, жизнь твоя в руках ведьмы сейчас, человек, к которому поедешь, чист, она избавит. Мне пора.
Не говоря больше ни слова, женщина поднялась со скамьи и побрела по улице, а я пялился то на её удаляющийся силуэт, то на клочок бумаги
Долгий путь, почти шесть часов за рулем, к вечеру я был на месте. Хутор из 10 домов, окруженный с одной стороны небольшой речушкой, а с другой густым, могучим лесом. Что-то давило, мне опять было страшно. Я подошел к воротам дома и обнаружил что калитка не заперта, а во дворике сидит старушка, божий одуванчик, в ярком платке из под которого пробиваются седые волосы.
- Пришел? Долго до меня ты шел, долго, жду тебя второй день, мог бы и поторопиться, а вдруг не успел бы.
- Вам сообщила моя соседка, но я не говорил ей, что собрался ехать?
- Есть доносчики, о которых тебе, юноша лучше не знать вовсе - она улыбнулась и после взглянула за мое плечо – торопиться надо, темнеет.
Старушка вдруг стала серьезной и начала говорить жестко и требовательно, взгляд её изменился, искорка добра и света, сменилась на взор воина.
- Заходи в избу, обувь не снимай, одежу на себе оставь, ты мне не гость, ты прохожий, как зашел, так и вышел. Слова мне более не говори, говорить буду только я, ты слушай и выполняй, все, что я скажу - делай, хотя делать то тебе ничего не надо будет, только молчать! Помни! Это самое главное!
Мы прошли в дом, маленькая комнатка, печка, простая, деревенская избушка. Приятно пахло какими-то травами, посреди комнаты стоял стол, на нем самовар, кружка на блюдце, мед и ещё большой клубок пряжи, который пронзала длинная спица.
- Садись за стол, пей чай, ешь мед, насыть себя. При последних лучах начнем, видишь, солнце почти село. Ведьма зажала тебя, сердце ранила тебе, позади тебя ходит и сейчас позади стоит – бабушка смотрела уже не на меня, а говорила кому то за моей спиной.
Я, конечно, понял, с кем вела она беседу - боишься ты её, сильная она, всю жизнь тьме отдала, только мне-то она не страшна, видали мы и страшнее. Будет больно, терпи, будет страшно закрой глаза, но молчи и не вздумай вставать, сиди как древний пень, корни в пол пусти и сиди. Когда закончу, вставай и беги прочь, не оборачиваясь, двери настежь открытыми оставь, калитку тоже. Ведьма оставит тебя и уйдет в свое логово.
То ли у меня в глазах стало темно, то ли комната наполнилась мраком, но странное чувство возникло, ощущение легкости, страх полностью пропал, я глупо улыбался. Солнечный диск упал за горизонт, мрак окутал меня, пелена застелила мои глаза. Я видел, как моя благодетельница берет в руки клубок со спицей, как каждый мускул на её лице пришел в напряжение, как струи черных локонов обвили руки старушки, и наступила опять та же глухая, мрачная тишина.
Схватившись за спицу, бабушка начала вытягивать её из клубка. Она прикладывала нечеловеческие усилия, но спица прочно засела в мотке шерсти. Но вдруг ей удалось преодолеть темные силы, и острый кусок металла медленно начал двигаться. Жуткий скрип начал резать мой слух, он нарастал и становился невыносимым, голова моя казалось, взорвется от переполнявшего её звука. Появилась резкая боль в сердце, словно кто-то сжимал его рукой, в висках застучало, подступила тошнота к горлу, захотелось кричать. Спица медленно выходила из клубка, тянулось это вечность.
Я чувствовал, как чьи-то хваткие руки сжали мою шею, слышал клацанье зубов за своей спиной, стук ног по полу. Сколько их тут и кто они? Мерещились вспышки огня в разных углах комнаты. Спица вышла из клубка, боль прошла, все стихло, нужно бежать. Резко поднявшись, я направился к выходу, что-то стучало в моем мозгу, кто-то говорил мне: «Обернись, кинь взор свой на старуху, обернись». Отмахнувшись от этих мыслей, я приближался к машине, двери оставил я открытыми, как и наставляла меня старушка. Выйдя за калитку, я услышал вой, который шел из избы, протяжный вой собаки.
Пять утра. Я въехал в город. Сидя за рулем, сам не зная почему, я плакал, плакал как ребенок. Проезжая мимо злополучного дома я взглянул на его окна, темные, ночные, пустые окна. И лишь в одном окне я обнаружил свет. В каком? Я думаю, что объяснять не нужно. Новые жильцы, новая жизнь, новые души. Охота продолжается. А приехав домой, я обнаружил красное пятно на своей рубашке в области груди. Боль прошла, страха нет, остались только воспоминания.
