Сталкер Маркиз + Сталкер Шокер
ИГРУШКА ИЗ ПРИПЯТИ
Зона играет с нами… Мы – её товарищи по игре. Или её живые игрушки…
Дождь мерно постукивает по осколкам стёкол, падает на бетон. Мы сидим в подъезде нежилого дома. Нежилой дом – да, это не ошибка. Здесь уже 30 лет никто не живёт. Это Припять.
Я неохотно поднимаюсь и выглядываю в дверной проём. Взгляд влево, взгляд вправо. Никого. Вот и ладушки, вот и хорошо….
- Эдгар, куда пойдём? – интересуется Шокер.
- Выбирай сам.
Шокер – это мой друг – сталкер-одиночка. Он сидит на полу, на каком-то куске картона и пьёт чай из пластикового стакана. Допив, засовывает термос и стакан в карман рюкзака.
- А давай в больницу? – предлагает Шокер.
- Да она рухнет скоро, там ловить нечего, кроме «ведьминого студня» в подвале. А «студень» – как ты знаешь – в отличие от «киселя», хабар не порождает. Давай в школу, которая рядом с больницей.
- Пошли.
Мы поднимаемся и двигаемся в сторону школы. Идём спокойно, даже болты не кидаем – аномалий в Припяти мало. Мимо пробегает слепая собака. Ну, собака и собака – пусть живёт. Мы же не «Долг», чтобы истреблять живность без разбора.
Наши ребята - группировка «Свобода» - договорились с «Монолитом», и Припять стала территорией «Свободы». Зачем нам этот участок, где почти не бывает артефактов, да и элитные мутанты забегают только после крупных Выбросов? Ну, знаете, не хабаром единым жив сталкер. Чернобыльская Зона – это не только место обогащения. Это место памяти. Памяти десятков тысяч жертв Первой и Второй Катастроф. И сама Зона напомнила об этом, сохранив этот город от аномальной заразы.
Мы зашли в школу. Поднялись по пыльной лестнице. Перила местами обвалились, проржавели, но «ржавых волос» на них нет. Радиационный фон – 80 микрорентген в час. Хорошо. Идём по коридору. Под ногами шуршат пыльные, пожелтевшие тетрадки. Проходим мимо комнаты, где весь пол завален детскими противогазиками.
Неожиданно Шокер вскидывает свой «Чейзер».
- Эд, там кто-то есть….
- Здесь нет никого, кроме нас… - с этими словами я снял «Вал» с предохранителя и достал патрон.
В большей части Зоны любой шорох, ощущение чьего-то присутствия, посторонний запах, мелькнувшая тень – да что угодно – может означать смертельную опасность. В Припяти гораздо безопаснее. Этакий постъядерный райский уголок. Но всё же….
- Запах, - тихо сказал я. – Так ни одно существо Зоны не пахнет. Я не думаю, что кто-то из сталкеров побрызгался женскими духами.
- Это вон в той комнате, рядом с учительской, - Шокер повёл стволом. – Слышишь? Там плачет кто-то… Я гляну, прикрывай.
Шокер проскользнул в комнату, замер на мгновение, махнул мне – безопасно. Я шагнул следом.
В большом пустом классе в одному углу свалены в кучу парты и стулья. Видны обломки шкафа. А в другом углу, спиной к нам, сидит девушка и плачет. На ней уродливое бесформенное платье советских времён. Светлые волосы завязаны в пучок. Тонкие плечи вздрагивают от рыданий. Девушка заваливается на бок, свернувшись клубком, продолжает плакать. Шокер быстро подходит к ней. Я держу её под прицелом «Вала» - неизвестно, кто это на самом деле….
- С вами всё в порядке?
Девушка поворачивается. Нормальное лицо, блестящие потёки слёз.
- Наконец-то! вы военные? Что произошло? Куда все исчезли? Где дети? почему так темно?
- Нет, мы не эти уроды, мы не военные. Атомная станция рванула, - пояснил Шокер.
- Да… Что произошло? Куда все исчезли? Где дети?
Я подхожу к Шокеру и девушке.
- Произошла катастрофа на Чернобыльской АЭС. Мы сталкеры – жители этой территории. Да, какое, по-вашему число сегодня?
- 26 апреля, - недоумённо ответила девушка. – Год, если хотите, 1986.
- Понятно, - сказал я. – Вообще-то, сейчас 14 мая 2016 года. И Советского Союза больше нет. Украина – независимое государство.
Девушка перестала плакать.
- Вы…. Серьёзно?
- Да, мне нет смысла врать, - сказал я. – Посмотрите на меня, на мои длинные волосы, на одежду…. Разве я похож на жителя Советского Союза?
Наш с Шокером внешний вид оказался вполне убедительным. Двое худых подростков, грязных и измождённых…. Один с длинными волосами, небритый, в зелёном камуфляжном комбинезоне со значками анархии, радиации, головой волка и прочим. В руках, увешанных фенечками, снайперский автомат «Вал». Другой в светлой куртке с глубоким капюшоном, камуфляжных штанах с множеством карманов. На плече модифицированный дробовик иностранного производства. Нижняя часть лица скрыта респиратором.
- Мну нужно кое-что проверить, - сказал я. – Можно взять вас за руку?
- Конечно, если нужно.
Я взял её за запястье. Тёплая кожа, пульс в порядке.
- Порядок.
- Эдгар, что ты задумал? – спросил Шокер.
- Я проверял – призрак это или реальный человек. Она реальный человек. Похоже, мы опять столкнулись с переносом материи. Помнишь, я говорил тебе, что в момент ядерного взрыва часть материи переносится в прошлое, часть – в будущее.
- Значит, меня перенесло в будущее? – прошептала девушка.
- Да. Кстати, как вас зовут? – спросил я.
- Анна. Я работаю учительницей в этой школе.… Работала, - она снова всхлипнула. – Что мне теперь делать?
- Идёмте с нами, - сказал я. – Мы вас не обидим.
В этот момент в коридоре послышался топот.
- Какого хрена.… Откуда здесь псевдогигант! – вскрикнул Шокер. Он метнулся в коридор и выстрелил. Но дробь не причинила животному существенного вреда.
- Дай я…
Я выстрелил короткой очередью. Снайперские патроны распороли бок животного. Псевдогигант повалился, кишки наружу. Он заревел от боли и сдох.
- Уходим! – Шокер двинулся на выход. Анна огромными от ужаса глазами смотрит то на окровавленную тушу на полу, то на нас.
- Мы не можем её так бросить! - сказал я.
- Идите сюда, - Шокер обхватил Анну и взвалил себя на плечо. Я взял его рюкзак, благо он почти пустой. И инстинктивно посмотрел в окно. И ужаснулся.
- Шокер, ты глянь!
- Что…. Это военные?
- Да. Они тоже из прошлого. Чёртовы красноармейцы. Причём форма старая, это точно не 1986-й год.
- Всё, уходим. Анна, здесь есть выход через задний двор?
- Да, - девушка махнула рукой по коридору. – Прямо, потом лестница, по ней вниз.
Мы побежали по коридору, по лестнице, выбежали во двор, заросший деревьями и мутировавшими розами. Я выглянул из-за угла и увидел красноармейцев. Шокер достал бинокль и посмотрел.
- Это точно не люди, - сказал мой друг. Ты только глянь!
Я посмотрел в оптику «Вала».
- Святые ликвидаторы! Кто же это…. У них нет лиц…. Чёрные провалы вместо глаз и рты зашиты.
- Пойдём отсюда, - сказал Шокер. – Меня сейчас стошнит.
Я наклонился и подобрал куклу – обычную советскую куклу в синем ситцевом платье. Пригодится. Не знаю пока, зачем, но пригодится. Я сунул находку в рюкзак, мы пошли на окраину города, в сторону Барьера – защитного поста «Свободы».
По дороге Анна с ужасом оглядывала окружающий мир. Привычный для нас, по-своему красивый и завораживающий пейзаж, кажется ей чудовищной пародией на город, в котором она жила.
- Не может быть, - шепчет девушка, оглядывая облезлые руины знакомых ей домов, заросшие деревьями улицы, ржавые качели, сломанные скамейки. Она повернула голову в сторону ЧАЭС, полосатая труба которой хорошо видна из города. Девушка увидела холодное призрачное сияние над Саркофагом четвёртого энергоблока…. Анна молчала всю дорогу. Эмоции, наполнившие её душу – нет слов, чтобы их выразить.
Мы вышли к Барьеру. Ребята из «Свободы» окружили вниманием нашу живую находку. Анну напоили чаем с мятой и буквально завалили вопросами. Людям, которые знают советскую эпоху только по книгам и фильмам, безумно интересно расспросить живого свидетеля жизни того мира. Шокер остался тусоваться у костра, а я решил показать куклу Скряге – нашему специалисту по артефактам. Он как раз тоже оказался на Барьере. Скряга достал приборы, чтобы измерить разные излучения. Но в этот момент со стороны палатки раздался жуткий крик. Я бегом туда. Анна стоит посреди палатки, четверо свободовцев с перекошенными от страха лицами прижались к брезентовым стенкам. Один из них, мой друг Слип сжимает в руке счётчик Гейгера. Прибор душераздирающе трещит. Я посмотрел на Анну. Её лицо покрывают язвы лучевых ожогов, расползающиеся на глазах. Анна падает на землю, её рвёт кровью. Девушка выплёвывает сгустки крови, кусочки собственных внутренностей. С её лица и рук кусками слезает кожа. Её тело разваливается на куски. Через несколько секунд от девушки остаётся дымящаяся лужа крови. Лужа быстро испаряется. Счётчик по-прежнему трещит.
- Слип, сколько? – спросил я.
- 150 Рентген в час. Мать моя Зона! Вот…. Уже 100 Рентген, 90…. 80….
Буквально за минуту фон упал до 2 Рентген в час. Это всё равно много. Палатку пришлось перенести. А в том месте осталось «горячее пятно» радиусом 3 метра.
Мы сели к костру, выпили водки – чтобы вывести радиацию. Потом ещё – не чокаясь.
- Как же так, - сказал я. – Это же был реальный, живой человек! Что произошло?
- Я не знаю, - Скряга сел рядом, выпил коньяка, поправил очки с толстыми линзами. – Только та кукла тоже исчезла. Просто исчезла без следа.
- Вот как, - я взял у него фляжку с коньяком, отхлебнул. Слип протянул мне пластиковую тарелку с ломтиками жареного кабаньего мяса, я взял кусочек. – Я понял, почему меня заинтересовала та кукла. На ней было такое же бесформенное голубое платье, как на Анне. И волосы тоже были светлые.
11 сентября 2011г
