Такой разговор продолжался несколько минут. Я остановил воспроизведение и перешёл к последней записи. Там было уже отличное качество, насыщенный цвет, хороший звук. За столом сидела женщина лет 40, однако хорошо выглядевшая, которая со слезами на глазах говорила:
— Сегодня они опять были! Я слышала их шаги!
— Они ломились к тебе?
— Нет, просто ходили! Мне очень страшно! У вас крепкие двери? Что, если они войдут? – женщина зарыдала.
— Нет, двери хорошие, не волнуйся. Но справиться с ними ты можешь и сама. Помнишь того демона, что однажды ночью проник к тебе? Его же ты победила?
— Да…
— Значит, у тебя получится и в этот раз. Просто будь готова.
— Хорошо…
Дальше было видно, как девушка выходит из помещения, никто её не сопровождает. Доктор некоторое время сидит молча, затем встаёт, камеру покачивает и она приближается к двери. Очевидно, он забыл её выключить. Я стал приглядываться. Чистый серый линолеум – камера была наклонена вниз и снимала его. Вдруг доктор видимо заметил, что камера работает, и, подняв, выключил.
Воспроизведение завершилось, однако я успел заметить в последних кадрах какое – то светлое пятно на полу больничного коридора. Я кинул видео в программу и последнюю секунду просмотрел покадрово. Вот камера быстро поднимается, вдали смазано виден какой – то лежащий на полу предмет, следующий кадр чёткий – и я вы*ал кирпич – на полу лежала папка, которую я обронил, когда убегал оттуда в первый раз!!!
Я вскочил, офигевший. Да, это была определённо та папка, даже некоторые бумаги из неё высыпались. Сегодня папки там не было, значит, запись сделана вчера!
Отойдя от шока, я снова сел за комп и запустил видео с названием «1/10″. Снова то же качество. Снова тот же кабинет. Снова девушка за столом, но уже другая. Она рассказывает всё тому же доктору о том, что под кожей её лица кто – то есть.
— Кто?
— Я не знаю. Может, черви? Я же чувствую, как они ползают!
— Когда ты это чувствуешь?
— Когда долго нахожусь одна.
Всю запись шёл этот разговор. Я переключил на следующую. Потом на третью. На четвёртой я испугался, увидев лицо этой девушки. Оно было всё разодрано, по – видимому, ногтями, а сама девушка плакала и жаловалась, что черви её достали. Я в страхе переключил дальше. Там царапины были уже меньше, девушка была спокойна. Я перескочил на восьмую запись и неожиданно вы*ал шлакоблок, так как лицо девушки представляло собой кровавую рану. Судя по всему, раны были нанесены гвоздём или куском железа, но как бы то ни было, её лицо было ужасно. Я почувствовал, что дышу прерывисто и у меня на глазах выступают слёзы. Следующая запись – снег, тропа, вытоптанная в снегу, ведущая к дому, звук хрустящего снега двух пар ног. Запись длилась 5 секунд.
Я в ужасе встал. Фигня, происходившая в этом городе, переходила все границы. В дверь внезапно позвонили, что заставило меня выдавить ещё немного кирпичей. Заглянув в глазок, я увидел Васю и открыл ему дверь, впустив в квартиру. Он спросил, почему я такой бледный, и я показал ему последовательно эти 10 записей. Он просмотрел их молча, пока я наливал чай на кухне. Когда я зашёл, он сидел с выпученными глазами, тяжело дыша.
— Чё такое? – спросил я.
— Я её знаю, это же моя соседка, она уехала месяц назад в Москву!!!
Я офигел от его слов.
— Звони в ментуру! – крикнул он, но на этом месте мы жёстко обломались. В городе не было своего наряда, обычно вызывался из соседнего, но из–за погоды к нам бы вряд ли кто доехал – снега навалило на год вперёд.
—Что же делать – то? – спросил он. Судя по его лицу, он не врал, и это действительно была его соседка. Вечерело и темнело. Мы позвонили Антону и Серёге, чтобы они примчались к нам. Мы показали им эти записи, они в ужасе закрывали глаза, когда девушка пыталась сказать что -то своим разодранным ртом и только моргала разорванными ресницами. Последнее видео (с испуганной женщиной) повергло всех троих в шок, когда я сказал им, что папку обронил я, когда убегал оттуда, а сегодня её там не было.
Мы стали советоваться. У отца Антона был пистолет со времён Великой Отечественной, и Антон пообещал захватить его. Я взял биту, Вася нёс камеру, Серый просто шёл за компанию. Мы могли бы подождать до утра или призвать более старших людей, но боялись, что просто привлечём внимание того человека, который продолжал орудовать в больнице. Поэтому мы втихаря пробрались в больницу, когда через 15 минут дождались Антона с пистолетом. Мы оказались в уже знакомо холле. Все четверо включили фонари и осмотрелись. Всё так же, всё то же. Вася включил камеру, видно было дерьмово, но записывался хотя бы звук. Мы пошли по коридору, поднялись по лестнице на второй этаж и остановились на лестничной клетке. Минут за пять трое из нас забрались на третий этаж, подсаживая друг друга. Антон с пистолетом остался внизу.
Мы вышли в коридор. Тут было странно тепло, не смотря на зиму. Мы тихонько ступали по полу, освещая пол и стены. Вася заметил на полу несколько капель. Мы присели на корточки и начали их рассматривать. Простые тёмные капли, густые, не замерзшие, серого цвета. Мы пошли дальше. Всё те же двери. Я со страхом постучал в одну из них и приложил ухо к двери. Все затаили дыхание. Тишина. Мы осмотрели дверь. На ней не было ни замка, ни задвижки, как и на волчке, как будто дверь была завалена или заперта изнутри.
— Странно, – решили мы.
Внезапно сбоку зажегся сильный свет от фонаря, мы начали вы*ать кирпичи, так как ни у одного из нас не было такого. Фонарь опустился и мы увидели человека в потёртой форме охранника, средних лет, небольшого роста, усталого.
— Какого черта вы здесь делаете? – задал он вопрос сонным голосом. Очевидно, он недавно спал, и его лицо показалось мне странно знакомым. Так же мне подозрительным показалось, что он СПАЛ, когда на улице было -10, а здание не отапливалось, – Воровать тут уже нечего, кроме разве что дверей этих… – он пнул железную дверь.
— Да мы просто тут балуемся, – сказал Вася, – Типа потусовать хотим как–нибудь.
— Ааа… Так пошлите, я вам расскажу, что тут да как, чё на холоде торчать. Разбудили, …
— Извините, – сказал Вася и мы двинулись за сторожем. Все, кроме меня, я сказал, что поищу Антона и пошёл в другую сторону. Уходя, я слышал разговор друзей и сторожа:
— А как мы спустимся, там же лестницы нет?
— Я свою ставлю обычно… Вас только четверо?
— Да.
Я спустился на руках на второй этаж и крикнул: «Антон!».
— Чё?… – донеслось откуда – то снизу.
— Поднимайся, нас палят…
— Кто?
— Сторож местный.
Я услышал шаги Антона, потом увидел фонарь – они поднимался наверх. Подойдя ко мне, он сказал:
— Какой ещё к чертовой бабушке, сторож? Тут со дня закрытия его не было!
Я удивился и вдруг меня как дёрнуло – я узнал охранника! Лицо на записи, которую я смотрел на кассете, было довольно плохо видно, но я сравнил его с фотографией – да, это был он. То же простое деревенское лицо, те же выпученные глаза маньяка, сошедшего с ума и застрелившего всю свою семью из охотничьего ружья деда…
Я ломанулся ко второй лестнице, Антон, готовя пистолет, за мной. Мы спустились на первый этаж. Было тихо. Откуда – то снизу слышались шаги. Мы повернулись к лестнице и стали светить туда фонарём. В свете появился охранник, и, закрывая лицо от света фонарей, спросил:
— Антон и его друг?
Мы опустили фонари, сторож убрал руку с лица. Да, это был он.
— Где они? – спросил я.
Сторож ехидно улыбнулся и сказал:
— Всё равно я вас очищу, гады!!!
Он не успел достать пистолет из куртки – Антон выстрелил ему в ногу и он упал, завертевшись, как юла. В ушах пищало от грохота выстрела, мы побежали вниз по лестнице за друзьями. Мы вошли в тёмный подвал. Фонарём нашли какой–то предмет в углу, накрытый брезентом. Это оказался генератор. Я начал дёргать за верёвку, пока Антон стоял на стрёме, и наконец, генератор завёлся. Свет разлился по помещению. Это оказался морг. Просторный, с каменными арками, с массой выемок в стенах и огромной широкой железной дверью в конце. Я подошёл к первой выемке и дёрнул за ручку. Выкатилось что – то вроде полки. Антон подошёл тоже. На полке лежало что – то, накрытое простынёй. Это было тело, в этом не было никаких сомнений – очертания головы, туловища, рук – дальше мы не рассматривали. У меня закружилась голова… Какого хрена здесь делает тело, если больницу закрыли 15 лет назад???
Антон медленно взял покрывало и резко его отдёрнул. Когда он это делал, я немного отвлёкся, так как мне показалось, что кто – то стучит в другом конце морга. Но когда я повернул голову, я заорал от ужаса. На полке лежала та самая девушка, со страшно разодранным лицом, открытыми глазами и ртом, но самое страшное было то, что у неё были отрезаны ноги. Полностью. Антон стоял в ступоре, я быстро задвинул полку обратно и привёл его в чувство.
— Надо найти Васю и Сер… – мои слова, обращённые к нему, были прерваны стоном и стуком в другом конце. Антон тоже их услышал и мы ломанулись туда, дополнительно освещая путь фонарями. Мы дошли до топки. Да, это был крематориум – огромная широкая дверь в заклёпках – в такой печь можно было сжечь быка. Мы подняли засов и открыли его. Из распахнутой двери вывалилось два гигантских червя, от которых шла пыль. Что – то шипело. Черви зашевелились и начали кашлять – это были наши друзья, которые испачкались в золе крематория. А шипел газ, резкий раздражающий запах которого почувствовали и мы с Антоном, быстро заперев дверь и подняв друзей.
— Валим… – пробормотал Вася и мы двинулись к выходу. Генератор выключать мы не стали и поднялись на первый этаж. Охранника там уже не было. Мы жутко испугались и увидели, что кровавый след ведёт на второй этаж. Вася и Сергей отговаривали нас туда идти, но мы всё равно пошли наверх, вчетвером. Друзья рассказали нам, что в крематории кроме них был ещё какой–то здоровенный казан – при помощи зажигалки они смогли разглядеть там человеческие кости. Под эту историю мы шли по следу. След вёл в другое крыло. Осторожно ступая, мы шли вдоль него. Наши противники лучше знали это здание, и самое страшное было то, что мы не знали, кто это был, и сколько их. Может, это один псих, а может, их тут сотни. След вёл к лестничной клетке и наверх по прислонённой лестнице. Мы забрались по ней на третий этаж. Было жутко темно, потихоньку фонари начали садиться.
След привёл нас на стык двух крыльев здания, к кабинету с нормальной дверью. Мы осмотрелись. Никого. Ногами мы стали бить по двери, она уже начала поддаваться, пока Антон не напомнил нам, что у охранника был пистолет, который мы забыли у него забрать. Мы остановились в нерешительности, отойдя в бока от двери. Я повернулся спиной к двери и лягнул её ногой, отворив с треском. Мы стояли так около минуты, не решаясь даже заглянуть туда. Наконец, договорившись знаками, мы вместе запрыгнули в кабинет, светя фонарями. Там никого не было. Кровавый след переходил в лужу под стулом – видимо, кто – то помог ему, и этот кто – то был врачом.
Антон стал стоять на стрёме за дверью, пока мы шарились в чистом кабинете. Я сел за стол… Да, это был тот самый кабинет, который постоянно фигурировал в записях, в этом не было никакого сомнения. Стоял компьютер, подключённый к бесперебойнику, заряжавшемуся, очевидно, от генератора в морге. Это напомнило мне фамилию – Чурина. Я спросил у Васи и Серого – знают ли они такую. Они сказали, что нет.
— Антон, а ты? – крикнул я.
Пока он шёл, я открыл ящики в столе – в одном была ещё одна флешка и ключи. Серёга нашёл в шкафу большую камеру.
— Да маньяк какой–то, – с чувством проговорил он.
— Что я? – спросил Антон, заглядывая в комнату.
— Ты знаешь Чурину?
— Ну да, это девичья фамилия моей матери, а что?
Я, признаться, наложил кирпичей от этих слов.
— Да так, слышал о ней. Что с ней случилось?
— Умерла при родах.
— Ааа…
Да, всё сходилось. Запись была сделана в 1989 году, сейчас 2011. Антону исполнится 21 в этом году, он был в армии – оттуда и владение пистолетом. Он коренной житель этого города. Да, его мать была здесь…
Я взял ключи, и мы вышли из кабинета. Совсем стемнело. Как будто мир затопило чёрной краской. Мы прошли к камерам для буйно помешанных. С трудом я нашёл отверстие для ключа, и с ещё большим трудом нашёл нужный ключ в связке. Замок щёлкнул, тяжёлая дверь заскрипела, я отбежал в сторону – мало ли, что могло оттуда выбежать. Но было тихо. Я заглянул туда. Никого. Унитаз, кушетка, на кушетке – тряпица, рядом – металлический стол, вмурованный в стену. И никого.
Мы перешли к следующей двери. Нервы были на пределе, и Вася сказал:
— Может, завтра придём? Мало ли что, сейчас темно, да и сторож этот где – то мотается. С пистолетом, сука.
Мы единогласно решили, что это – мысль, и быстро покинули третий этаж, прихватив ключи.
Быстро выбравшись из больницы, мы потопали ко мне. Придя, стали отогреваться пивом, частично закупленным к пати, Вася с Серым по отдельности ходили в ванную, чтобы смыть трупный пепел. А я решил показать Антону запись с его матерью.
На всём протяжении он напряжённо молчал. Когда воспроизведение закончилось, он сказал:
— Это всё?
— Да.
— А дело её где? У меня и правда разбилась тётка… Кошмар.
— Дело – не знаю, в архиве походу. Сочувствую, бро.
Когда мы собрались вчетвером, я подключил флешку к компьютеру. Там было только три видео, однако они немного проливало свет на то, что происходило в больнице.
На первом видео было снято, как сидевшему в кресле маньяку кто – то делает перевязку. Видео короткое, секунд 15.
На втором был снят тот же кабинет, что и при расспросах больных, только вместо больного был маньяк.
— Ты должен их очистить! Они считают тебя глупым, но ты многое знаешь! – насаждал доктор.
— Я не могу касаться их, мне нужно ружьё или огонь!
— Пистолет я положил в твоей комнате. Не готовь их, СОЖГИ! Не давай им шанс сообщить о себе, иначе их будут сотни! Помни, что ты сделал с демонами своей семьи, привнеси в мир света!!!
Около пяти минут врач промывал мозг больному, пока тот не встал и не ушёл.
— Капец, – прокомментировал увиденное Серый.
Но настоящий капец был на третьем видео. Доктор, по–видимому, был оператором и снимал, как сторож ножовкой по дереву отпиливает от мёртвого тела девушки ноги, одну за одной, с противным глухим звуком, как по трухлявой доске и громко, как по дереву, когда тот попадал на кости, после чего сложил их рядом на пол. Доделав это, он накрыл труп простынёй и задвинул полку, затем взял топор и разрубил каждую ногу в районе колена, сложил всё это себе на руки, как дрова и двинулся к крематорию, оператор – за ним. В открытой двери печи стоял казан, огромный, занимавший около половины печи. Сторож сложил обрубки в казан, и было слышно, как они булькают в воде.
Затем печь была закрыта, были повёрнуты какие – то выключатели и рычаги, и из печи в щели между дверью и стеной стали проскакивать языки пламени. Минут через пять этой съёмки рычаг был повёрнут снова, дверь открыта, из печи валил пар. Послышался голос оператора, мы узнали голос врача:
— Аппетитно, – он вдохнул пара, – Пациенты будут довольны.
На этом запись окончилась.
Сергей с Васей, которые на протяжении всего видео постепенно зеленели, сорвались в туалет, и уже оттуда донеслись звуки блевотни. Мы с Антоном просто переглянулись.
Мы подождали друзей и решили лечь спать. У меня в голове мелькнула мысль, что маньяк мог выследить нас, но я отгонял её.
Утром мы проснулись целые и невредимые, однако институт прогулявшие – был уже понедельник. Мы не особо расстроились, так как у нас было дело, поинтереснее института. Собравшись и экипировавшись, мы двинулись к больнице.
Когда мы начали подходить к ней снова, то заметили некую странность – на третьем этаже больницы окна были странно чистыми, как будто вымытыми – светлыми. Отметив про себя эту хрень, мы проникли внутрь. В холле мы заметили снег – это было подозрительно – комки снега попадались то тут, то там, и были похожи на следы. Мы быстро поднялись на третий этаж и двинулись по коридору вдоль металлических дверей. Кинув взгляд в конец коридора, я заметил, что дверь в кабинет закрыта.
Мы подошли к первой попавшейся двери и я вставил ключ. К нашему всеобщему удивлению, дверь легко открылась, даже без помощи ключа – она была не заперта. Мы осторожно вошли внутрь. Вдоль стены стоял железный лежак, вмурованный в стену, на нём лежал матрац. Сбоку стоял рукомойник и унитаз, висело заляпанное зеркало. На металлическом столе стояла тарелка с остатками жижи, в которой мы опознали то, что варилось в крематории и то, что было накапано перед дверью. Мы разошлись по камере, хоть она и была небольшой. На стенах я увидел массу странных рисунков, выцарапанных гвоздём, были и слова, больше похожие на заклинания для отгона злых духов. Под окном лежала тёмная ткань, которая, очевидно, и закрывала его.
Я не сомневался, что это камера той девушки, которая боялась демонов… Но что за демон, которого она победила? Под лежаком лежал молоток. Мы покинули странную комнату и пошли к следующей. Та была тоже не заперта и удивительно легко открылась, как смазанная. В этом помещении было всё точно такое же, как и в прошлой камере, за исключением окровавленного пола возле кровати и следов окровавленных ладоней на стенах; зеркало было разбито, на его осколках была кровь и лоскуты ткани. Вдоль стены были широкие кровавые полосы. Мы, не переговариваясь, как – то сразу поняли, что тут жила девушка, разорвавшая своё лицо… Осколками она резала его, раздирала его, проводя им вдоль стены… Жуть. Неожиданно мы все подскочили, когда захлопнулась дверь камеры.
— Чё за хрень??? – заорал Антон и толкнул дверь ногой. Дверь не открылась и мы начали потихоньку паниковать, пока я не вспомнил о ключах и не открыл дверь изнутри. Мы вышли. Вокруг никого не было, но не было и сквозняка, который закрыл бы дверь.
Антон держал пистолет наготове, когда мы открывали двери одну за другой. Во всех было одно и то же – пустота, только лежанка, стол, унитаз, умывальник… Только в одной комнате лежанка была вмурована не справа, а слева в стену, и я тут же узнал комнату, в которой повесилась девушка, боявшаяся своих воспламеняющихся ладоней. Она повесилась на трубе, почему – то проходившей в палате сверху. Видели мы и комнату маньяка, матрац был в углу, двери были расцарапаны ногтями – очевидно, в своё время он неплохо бесновался.
Мы дошли до последней камеры, стены которой были оклеены тетрадными листами с рисунками. Это удивило нас, и мы стали их рассматривать. Простые детские рисунки, какие – то силуэты вокруг ребёнка… Над ребёнком надпись – Катя. Точно. Это же та самая девушка, которая видела вокруг себя духов. Я заметил один листок, который привлёк моё внимание. Я сорвал его со стены и стал читать:
«Сегодня 28 января 2011 года, – это сильно меня удивило, ведь это был сегодняшний день! – а значит, ты уже читаешь это письмо. Ты видел записи со мной, и знаешь, что я врать сейчас не буду. Если ты это понял, то знай – мы уже умерли. Ты должен найти нас, говорят мне люди, которые умерли ещё раньше. Всё, что ты знаешь про это здание – достаточно. Просто не бойся и возьми друзей в своё путешествие, они тебе помогут. Наши души успокоятся, как только наш мучитель будет наказан.»
— Абалдеть… – проговорил я.
— Чё? – спросили меня друзья и я дал им листок. Серый, покрутив его в руках, спросил:
— И чё?
— Чё – чё, читай!
— Чё читать – то, листок пустой.
Я взял его в руки – он был чист, что заставило работать мой личный кирпичный завод выше нормы. Мы вышли и пошли в кабинет. Он был не заперт, но мы не обнаружили камеры в шкафу.
— Значит, он тут был… – сказал Антон.
Они начали обсуждать, куда мог пойти маньяк и где больные, а я в это время был поглощён мыслями… Эта девушка знает, что я помогу ей. Следовательно, она знает, как. «Всё, что ты знаешь о здании». Что это значит? Мне только двинуться самому не хватало… И где этот охранник? Так… Что я знаю о здании? Ну построен в 80 – х, закрыт где – то в 95 – ом, поговаривали, что правительство исследует паранормальные способности людей типа тех, что были у девушки, у которой загорались ладони или той, что видела призраков. В раздумьях я подошёл к окну. Снег валил уже хлопьями и странно вращался возле окна, как будто приглашая меня взглянуть на улицу. Я взглянул и тут меня тряхнуло – я узнал эту тропинку на улице! Она была на последней записи с девушкой, разорвавшей своё лицо! Я повернулся и рассказал об этом друзьям. Они полностью поддержали мою затею пойти по этой тропе – у нас был пистолет.
Мы быстро выбрались на улицу, обошли здание и пошли по тропе. На моём затылке волосы вставали дыбом, когда я вспоминал записи. Друзья тоже молчали и шли серьёзно. По тропе мы шли около 15 минут, пока не набрели на маленький домик в лесу. Из трубы шёл дым. Мы решили зайти. В единственной комнате стояла печь, возле которой сидел мужик в белом халате. Он повернул голову к нам и мы увидели его лицо – лицо сумасшедшего гения, с блестящими глазами и оскаленными зубами. Он так захохотал, что мы выбежали на улицу и в ужасе бежали около минуты, пока не остановились и не стали спрашивать друг у друга, что это было – явь или галлюцинация.
Когда мы вновь осмелились прийти к домику, он был пуст. По следам из него мы прошли ещё около 50 метров и увидели какой–то агрегат типа пилорамы, абсолютно весь перепачканный кровью и какими – то лоскутами. Кровь горячей лужей проплавила снег вокруг неё. Васю вырвало, мы с ужасом смотрели на эту конструкцию и боялись принять мысль о том, что несколько человек были спущены в лоток и разрезаны на куски, потом ещё раз разрезаны и в конце концов превратились в красную жижу, которая колыхалась в яме, куда всё это и сливалось. Треск сучьев заставил нас резко дёрнуться в сторону источника звука.
Это был доктор. Мерзко хихикая, он издевательским голосом проговорил:
— Да, это я! Это я их попросил спуститься туда за освобождением! И они пошли, хе – хе – хе, пошли же! Одна за другой, и твоя мать, Антоша, боявшаяся демонов, и предсказательница, все пошли! И твой дядя, Вася, и он тоже хотел!
— Что за бред, у меня нет дяди! – заорал Вася.
— Их – хи – хи – хи – хи, наивный мальчик! неужели ты веришь, что родные расскажут тебе, как твой дядя замочил всех своих родных? Да ты и назван – то в его честь! А твоя мать, – он обратился к Антону, – Ты думаешь, она безгрешна? Да она убила бомжа молотком, когда тот шёл по третьему этажу! И могла убить того, кто бродил там позавчера и мы приготовили бы и из него супчик! – после этих слов я почувствовал, что у меня в животе как что – то перевернулось, ведь ходил там именно я. И тут же я вспомнил, что на записи эта женщина говорила, что за дверью кто – то ходил.
— Вранье! Я не из этих мест!
— А – ХА – ХА – ХА!!! – загоготал псих, – Дурак, ты думаешь, тебя бы тут оставили?
Раздался выстрел, прервавший безумца. Антон выстрелил из пистолета, но промахнулся. Псих захихикал и сказал:
— Не старайся, сынок. Папа всё сделает сам.
— Папа? Да иди ты!
— Тебе не нравится моя шутка? – псих достал коробок спичек. Только сейчас все обратили внимание на запах бензина и мокрую одежду психа, – А я думал, весело будет, – и он зажёг спичку.
Огненный столб некоторое время стоял спокойно, но потом начал бегать по лесу, орать, и кататься по земле. Антон хотел пристрелить его, но Вася опустил его руку:
— Пусть помучается.
Через минуту псих затих и только дымился.
Мы с облегчением вздохнули и, стараясь не смотреть на жуткий агрегат метрах в 10, развернулись назад.
— Отправляйтесь обратно в Ад!!! – раздался бесноватый голос со стороны агрегата. Но никто не успел отреагировать, кроме Антона, который молниеносно схватил свой пистолет и выстрелил в сторону голоса. Пуля от рикошетила от металла, искры полетели в лицо психу и он, не удержавшись, рухнул в яму, выплеснув на снег возле ямы густую кровь, лоскуты, какие – то чёрные ошмётки, волосы… Мы поспешили убраться оттуда.
Вот такая произошла история. Нас немного помусолили менты, затем отпустили с благодарностями, в институте повысили стипендию и простили пропущенный день. Психи погибли.
