Отто стоял перед зеркалом и равномерно теребил сорочку: «И так, сегодня день аукциона, сегодня ты выкупишь этот дом во что бы то ни стало. Слышишь?» Одна из пуговиц со смешливым щелчком упала на пол, закатившись куда-то под комод: «Вот же черт…»
- Дорогой, может, тебе помочь? – его жена, как всегда - такая изящная и прекрасная, скользнула в спальню с еще двумя идеально выглаженными рубашками.
- О, Мэган, ты вовремя… - забыв про злощастную пуговицу, Отто тут же поспешил обхватить тонкий стан любимой и, прижавшись со всем своей ропотной силой, зарыться в такие успокаивающие каштановые кудряшки.
- Волнуешься? – ее голос звучал так ласково, и Отто, даже стоя с закрытыми глазами, чувствовал, как сильно она его любит.
- Не могу не волноваться. Это поместье принадлежало моей семье, ты же знаешь…
- Оно уже два поколения как вам не принадлежит… Не велика беда, если…
- Нам не принадлежит, Мэг, нам… - ласково поправил он жену, - Не говори так, ты же знаешь, как это важно для меня.
- Знаю. – Ее руки нежно легли мужу на плечи, - Потому и хочу, чтобы ты был максимально спокоен. Иначе ты…
- Иначе я не Отто Джеймс Никлсон. – они дружно засмеялись, - Да, ты права. Мэг, еще вот что…
- Я поняла – пуговица. – И снова эта лучезарная улыбка, - Но у тебя же есть я, а у меня еще две твоих рубашки.
***
Отто твердой походкой вступил в дорого обставленный зал. От утренней растерянности не осталось и следа – уверенный, стойкий, даже в чем-то хищный – таким был Отто Никлсон на публике. С ним учтиво здоровались – кто-то пожимал с улыбкой руку, кто-то уважительно приподымал изящный котелок. В зале не было никого, кто бы не знал о человеке, так успешно и быстро сколотившем состояние на продаже обуви.
Отто рос в очень бедной семье. Его отец работал на местной дегтярной фабрике, а мать выполняла мелкие швейные заказы. Помимо Отто, в семье были еще две старших сестры близняшки (Элли и Дора) и младший брат (Крис). Так же с ними жил их прадедушка, который был, признаться, в небольшом маразме. Но, не смотря на этот недуг, в семье его любили и уважали. Маленький Отто мог часами сидеть у старика на коленях и слушать рассказы о знаменитом поместье Алого Плюща, в котором тот жил до банкротства… Живописные сады, резные беседки, уютные часовенки, широкие богатые залы и, конечно же, полный тайн и загадок мост через Угольный ручей – все это возбуждало юное сознание мальчика. И чем больше Отто слышал о той жизни – тем больше ему хотелось вернуть все это назад. Только вот дед каждый свой рассказ заканчивал одной и той же фразой: «Но не приведи Господь провести там кому-то хоть ночь…» Естественно, Отто списывал это на легкое дедушкино безумие, и к десяти годам был попросту одержим идеей возвращения семейной реликвии.
Когда мальчику исполнилось двенадцать, то он устроился на работу на том же заводе, что и отец. Сестрам повезло больше – их забрала к себе на «воспитание в истинных леди» знатная французская тетушка, которая позже стала помогать семье деньгами. Брата же отправили учиться, но тот вскоре забросил это дело, так как был слишком слаб здоровьем и потому остался дома, чтобы помогать матушке с заказами. И тогда Отто занял его место в классе – родители очень хотели, чтобы хотя бы один из сыновей получил образование. Так он и жил: утром в школе, а вечером с отцом на заводе.
Вскоре учителя начали подмечать выдающийся ум мальчика, тот сдавал экзамены экстерном, перескакивая из класса в класс и, уже к концу школы, дабы не терять такой блестящий ум, было принято решение отправить юношу в колледж. Пару писем кому нужно – и Отто, не веря своему счастью, получает билет в светлое будущее.
Не стоит говорить о том, что юноша очень много работал, чтобы достичь того, что имеет сейчас. Многие годы он потратил на учебу и нужные знакомства, работая то там, то здесь – преимущественно в канцеляриях и секретарями у различных деятелей, которые вечно бывали в разъездах. И вот, имея определенную сумму денег за душой, Отто покупает уже почти заглохшую обувную фабрику. Мало кто верил в успех – все больше охали да ахали, причитая о том, как же Никлсон проштрафился. Но нет – и на эту лошадь было поставлено верно, и вскоре дело стало приносить прибыль. Дальше – больше. За одной фабрикой следовали другие и вот уже Отто - крепко стоящий на ногах обувной магнат. Казалось бы, кто может быть парой такому достопочтимому человеку? Ему пророчили партии с самыми знатными дамами высшего окружения, но… Отто женился на девушке, когда-то жившей с ним в соседнем доме. Это была подруга и любовь его детства Мэг. Известная на всю улицу авантюристка и оторва, укравшая сердце тогда еще безвестного мальчишки. Он счастлив в браке, у него две прелестных дочери Клер и Юфимия, и вот сейчас он близок к осуществлению своей главной одержимости…
- О, мистер Никлсон, вы все таки пришли, - Барри Уолсон, один из организаторов земельного аукциона и его давнишний партнер, как и всегда, выпрыгнул, словно черт из табакерки, - ваше место уже давно готово. Держите номер.
- Барри, рад вас видеть, - растянулся в улыбке Отто и проследовал по указанному направлению, - ну как, аукцион обещает быть интересным?
- Честно говоря, тут будет, за что подраться, - ответил тот каверзным шепотом, как только они миновали первые двадцать рядов, - но – я тебе ничего не говорил.
- Как и всегда – о чем ты? – старые знакомые вместе хохотнули.
- Отто, я надеюсь, что и вы внесете посильный вклад в эту свору.
- Затем и пришел.
Мужчины пожали руки, еще поговорив о чем-то, и каждый приступил к положенному: Уолсон шмыгнул за ширму, а мистер Никлсон сел на отведенное ему место, сжимая от напряжения номер.
- И так, дорогие гости и участники нашего аукциона, первый лот – замок Безумца Уорнелла, конец XVII века, в отличном состоянии, стартовая цена…
Никлсон зажмурился и сделал глубокий вдох. И откуда взялось это чувство, словно он делает что-то неправильно? Нужно снова стать спокойным, ведь скоро объявят его голубую мечту…
- Продано! Следующий лот – дом, выполненный в весьма необычном стиле. Внешне он стилизован под цирк – да-да, вы не ослышались!..
Пот ручьями струится по вискам, ворот рубашки, кажется, впивается удушающими объятиями в горло: «Может, я заболел?»
- Продано! Милой леди в обворожительной шляпке. Прошу вас, мисс, пройдите вон в ту дверь…
Сердце бешено бьется о грудную клетку, так и норовя вырваться на волю сквозь неприглядные кости и дорогие швы костюма. «Мэган права, мне нужно меньше работать. Вот выкуплю поместье и устрою себе недельный отдых в кругу семьи…»
- А теперь – совершенно необычная находка с таинственной и жуткой историей. Поместье Алого Плюща ведет свой темный след аж из XVI века. Тайны и слухи окутывают эти земли получше любого дорого парфюма. Ну, как, есть ли в зале смельчаки, надеющиеся обуздать эту темную силу? Стартовая цена – миллион!
- Удваиваю! – выкрикнул какой-то старец, сидящий через два ряда от Отто. Мужчина спохватился и, от возбуждения и страха не успеть, вскочил с места.
- Утраиваю!
- Даю три с половиной!
- Четыре!
Даже здесь было слышно, как скрипят у его противника зубы. Если тот повысит ставку, Никлсону придется нехило рискнуть…
- Четыре миллиона раз…
Отто все сильнее и сильнее сжимает в руках номер.
- Четыре миллиона два…
Кажется, что эти несколько секунд длятся вечность.
- Четыре миллиона три! Продано! – грохот молотка словно развеял демонические чары, и мистер Никлсон облегченно вздохнул. Он сделал это! Даже и не вериться. Интересно, будь жив прадед, он бы обрадовался?
Под оглушительный шепот, Отто проследовал в застенную комнату, где его уже поджидал взволнованный и радостный Барри.
Кажется, день удался…
***
Вышел Отто из здания аукциона весьма воодушевленным и обедневшим. Годы труда стоили того – он осуществил свою мечту, он сделал это! Водитель уже поджидал его в машине (тарахтящая роскошь, которую он приобрел больше по прихоти жены).
- Ну что, мистер Никлсон, поймали свою большую рыбу? – задорно спросил Джек, начиная движение.
- Да, Джек, признаться, я давно за ней гонялся.
- Поздравляю, сэр! Это нужно обязательно отметить!
- Сделаю это дома. Вези скорее. – Ответил Отто с мягкой улыбкой, но ощущение, что что-то не так, все не покидало мужчину.
- Как скажите, сэр.
Джек было продолжил движение, но тут на бампер налетело что-то мягкое и большое. Водитель и пассажир повыскакивали из салона. На переде машины, обняв ее руками, судорожно тряслась женщина.
- Мэм, с вами все в порядке? – взволнованный Отто коснулся ее плеча, боясь, что они сильно навредили незнакомке. Но та с внезапным остервенением вцепилась в руку джентльмена и со странной яростью притянула свое лицо к его. Стало ясно, что та в совершенном порядке – физически.
- Поместье, поместье, не смейте ездить в поместье… Сожгите его, сожгите! – бормотала она, переходя то на крик, то на шепот, - Уничтожьте! Сровняйте с землей, если хотите, чтобы вы и ваша семья остались в живых!
Необычное скопление заметил полисмен и, издав громкий свисток, направился к загородившим дорогу:
- Что тут происходит?
- Я пытаюсь… Пытаюсь его спасти… - глаза безумной стрельнули в сторону подошедшего, - Он едет на смерть… На свою скорую смерть…
- Все ясно, мэм, прошу вас, пройдемте со мной…
- Нееет! – она начала извиваться и кричать, словно раненая птица, - Нет! Вы не понимаете!
Спустя час Никлсон все же смог вернуться в машину и продолжить путь.
- Сумасшедшая. – Хмыкнул Джек, поправляя форменную фуражку.
- Да, пожалуй что…
***
Домашние сильно обрадовались этой удаче – ведь это значило, что завтра они переезжают!
- Пап, ты лучший! – воскликнула малышка Юфимия, обнимая колени отца, и убежала собираться.
- Мой муж не может быть другим. – ласково шепнула на ушко Мэган и поманила Отто в спальню, - Идем, ты выглядишь очень усталым…
- Да. Что-то я себя неважно чувствую…
Уснуть сегодня было очень сложно. Из головы все никак не исчезала та странная женщина, да еще и это чувство неправильности… Но, наконец то, Отто сумел заснуть.
Длинный коридор, выстланный алой ковровой дорожкой, вел мимо витражных окон прямиком к тяжелой дубовой двери. Отто, словно призрак, проник сквозь тяжелое дерево и почувствовал пряный запах камина, который горел в комнате. Она оказалась кабинетом, вдоль стен стояли полки с книгами, в одном конце возвышался резной стол, а слева и дарил свое тепло камин, над которым склонилась знакомая фигура…
- Присаживайся, мой мальчик. – Он властным движением указал Отто на одно из двух дорогих кресел, что стояли подле.
- Прадедушка? – Никлсон оторопел и послушно рухнул на удобное сиденье, - Но ты же умер.
- Телесно – да. – Старик присел напротив и одернул необычно дорогой сюртук, - Но ты спишь, и я могу прийти тебе в гости. – Умные серые глаза с горечью обвели взглядом внука. – Отто, зачем ты купил поместье?
- Оно принадлежало нашей семье, и я хотел, чтобы место, о котором ты столько рассказывал, обрело реальные стены.
- Глупец… Я же предостерегал тебя, что даже сутки там небезопасны.
- Что такое ты говоришь? Как вообще подобное возможно?
- Послушай меня, мой мальчик, у меня очень мало времени и возможностей, потому скажу так, как смогу. Я похоронил там сына и любимую жену. Я похоронил там сестру и брата. Я похоронил там свой разум и сердце, если на то пошло. Не повторяй моих ошибок, не приведи Господь тебе растить собственного осиротелого внука. Запомни, если ты ступишь туда хоть ногой, то ты переживешь их всех! А теперь – пей.
- Я не понимаю… - в руке Отто внезапно сам собой возник бокал с крепким виски, который тут же обволок своим ароматом присутствующих.
- Я сказал – пей! – И вздорный старик сам вскочил и заставил внука проглотить крепкую воду.
Пол под ногами Отто словно подкосился, и он провалился в странную удушающую воронку.
Мужчина резко сел на кровати, голова шла кругом, и только зловещим громом в виски стучал грозный голос прадеда: «Ты всех еще переживешь! Их всех!»
За окном блистало утро, а за дверью слышался веселый топот детских ножек – Юфимия искала свою любимую куклу. Ну и сон… Наверное, это все из-за той женщины и нервного напряжения.
Часы отбили ровно десять. Надо бы собираться и ехать…
