Северный Вьетнам. 1970 год.
Путь от побережья был недолгим. Отразив на пятнистых бортах блики утреннего солнца, два боевых вертолета, скатившись по незримой дуге к самым верхушкам деревьев, со стрекотом рванулись вперед. Высота была выбрана не случайно: опытные пилоты предпочитали не рисковать, и старались прижать свои машины к земле на столько, на сколько позволяли простиравшиеся внизу джунгли. Железные стрекозы неслись намеченным курсом, незримые для людей (откуда людям взяться в этакой глуши?) и вызывая панический страх у лесных обитателей. Стаи перепуганных птиц разноцветным горохом брызгали в разные стороны, а обезьяны, оглашая округу дикими криками, в суетливой пародии на людей перепрыгивали с ветки на ветку, стремясь убраться как можно дальше от этого страшного и совершенно им незнакомого явления.
- Десять минут до цели.
- Вас понял, «Жнец». Выхожу на финишную.
Пилот поправил сползавшие наушники. Крупная капля пота соскользнула со лба и, прокатившись по носу, застыла на его кончике, щекоча, точно назойливое насекомое. Пилот раздраженно мотнул головой. Сорвавшаяся капля, описав в воздухе запятую, шлепнулась на запыленную приборную доску.
«Проклятая жара... Проклятая страна... Проклятая война...»
Угол стекла кабины раскалывала извилистая трещина. Четыре дня назад группа «Счастливых Ангелов» (черт, надо же было придумать более дурацкое название!) вывозила на задание отделение парней из 6-й бригады. А к концу того же дня вернулась, чтобы забрать фарш, оставшийся от попавших в засаду пехотинцев. Это был настоящий ад на земле.
Засевшие в джунглях вьетконговцы палили прицельно, стараясь выбить стрелков в раскрытых люках, повредить лопасти или баки с горючим. По бортовой броне лязгали пули, по радио кто-то истошно кричал, натужно ревел двигатель, а в десантном отделении, рядом, словно внутри раскалывающейся головы, захлебывался пулемет. Билли, бортовой стрелок, которому всегда везло в карты, ворочая раскаленным стволом турельного М-60 и, рассыпая в разные стороны латунные гильзы, истошно орал песню про Сюзанну, которая не должна плакать, потому, как он скоро вернется в Алабаму со своим любимым банджо в руках.
Орал, орал и неожиданно заткнулся. Впрочем, этого бы никто не заметил, если бы вместе с ним не замолчал и пулемет. Билли всегда везло. Вот и теперь взял последний прикуп - пуля попала ему прямо в рот, а на выходе снесла половину черепа, расплескав мозги, кровь и еще что-то темное и липкое по всему салону. Жалко его, неплохой был парень, хотя и себе на уме...
- Пять минут до цели.
- Вас понял, «Жнец».
Пилот нахмурился. Странное задание. Никогда он еще не возил таких странных пассажиров. Обычно загружалась пехтура, а однажды даже группа мрачных парней со сдвоенными молниями на зеленых беретах. А эти... Сам черт их не разберет. Старший так вообще не похож на военного, во всяком случае, на боевого. Только что из учебки? Возраст вроде бы не тот. Может, какая шишка, прямиком из Сайгона?
- Мы на месте. Заходим на посадку.
Джунгли внизу неожиданно расступились. Вертолет сделал круг и пошел на новый заход, выбирая место для посадки. Внизу, похоже, некогда была деревня, но сейчас от крытых рисовой соломой хижин остались лишь черные кляксы.
«Однако...» На прогалине, рядышком с обгорелым колодцем, удобно примостился еще один вертолет, подле которого, напряженно вглядываясь в джунгли, расположился расчет тяжелого пулемета. Еще несколько фигур в камуфляже занимали сторожевые посты по периметру деревни. Пилоту не надо было спускаться, чтобы понять, что солдаты на взводе. Да это и понятно: нагрянь из леса партизаны - и здесь будет жарко. Что их сюда занесло? Секретная операция? Вот уж верно: Бог и командование располагает, а мы лишь предполагаем... Впрочем, сейчас важнее другой вопрос: что сюда занесло нас?
Мягко покачиваясь на воздушной струе, вертолет пошел на посадку. Легкий толчок, и стрекот двигателя пошел на убыль. Все. Приехали. Пилот снял шлем и вытер ладонью мокрый лоб. «Жарко... Как же тут жарко...»
Напарник приземлился ближе к середине бывшей деревни. Пассажиры, на ходу передергивая затворы своих М-16, выбирались из салона. Последней вертолет покинула все та же странная шишка - высокий офицер в зеркальных солнцезащитных очках, с тонкой сигаретой в зубах и вальяжной неторопливой походкой. Перед посадкой на базе пилоту удалось даже пообщаться с ним. «Доставим в лучшем виде, сэр!» Сэр не ответил, лишь скользнул по лицу взглядом холодных серых глаз и прошел мимо, благоухая дорогущим одеколоном. Судя по тому, как вытягивались перед ним подчиненные и прибывшие ранее солдаты, можно было предположить многое.
Пилот вылез из кабины и с наслаждением вдохнул густой влажный воздух. Взглянул на стоящую по соседству машину. Пятнистый камуфляж, местами пулевые отметины, аккуратно нарисованная рука, показывающая джунглям средний палец во всем известном жесте... Стоп! Из всех знакомых машин (а пилот знал их немало), только одна могла похвастаться таким разухабистым граффити, благо начальство смотрело на причуды пилотов сквозь пальцы, лишь бы дело свое знали. Уолтер Крениг по прозвищу «Бак Роджерс». Мастер своего дела и отчаянный парень, отличившийся в боях при Фантхьет. Вот уж кого и вовсе не ожидал увидеть! Надо бы его поискать.
Впрочем, Уолтер сам первым заметил старого знакомого, помахав еще издали. Последовало крепкое рукопожатие.
- Жив, курилка?
Крениг усмехнулся в ответ. Усмешка вышла кривая.
- Преемся помаленьку. Тебя-то сюда какими судьбами?
- Пополнение привез.
- Ну-ну... Хотелось бы мне знать, с кем они собираются тут воевать. Деревню спалили еще до нас, а вот следов боя я не заметил. Просто пришли и спалили. А трупы, видать, убрали. Тухлое тут дело, брат. Видать совсем тухлое.
- Не понял...
- И не поймешь. Пойдем-ка покурим.
Они отошли в тень вертолета. Уолтер похлопал себя по карманам, нашел помятую пачку «Мальборо» и жадно затянулся.
- Так слушай. У меня на базе знакомый парнишка в штабе служит. А сегодня, как приказ вышел, так я его и расспросить решил, кого и зачем повезу. Он поначалу отнекивался, отнекивался, да видно самого любопытство распирало, ну он и намекнул под большим секретом, что ночью наши сшибли здесь какой-то шибко секретный русский самолет. Больше он ничего не знал, по глазам было видно. А потом начали ко мне ребят загружать, да только смотрю - странные они какие-то: все особняком держатся, все молчком, ни эмблем, ни погонов нет, а выучка, сразу тебе скажу, отменная, я-то такие вещи на глаз чую.
Пилот невольно вспомнил своих пассажиров. Между тем Крениг продолжал.
- Так вот. Прилетели мы на место, а тут дым столбом. От деревни одни головешки. Боя не было, говорю с гарантией - кровища, раненые, гильзы и прочая дребедень - ничего не было. Кто-то пришел, сжег и ушел. А за собой убрал - и концы в болото. Тут ведь сплошные болота вокруг.
- А за каким чертом?
- Ясное дело - этим дорогу расчистить. Чтобы ничто им не мешало работой заниматься.
- Самолет искать?
- Самолееет... Ты сам-то погляди, что они тащат.
Пилот оглянулся. Группа солдат, выбравшись из густых кустов на окраине, под предводительством все того же офицера в защитных очках тащила перепачканные брезентовые мешки. Один... Два... Три... Пилот достаточно повоевал, чтобы без труда понять, какое содержимое в них находится. «Трупы!» - пронеслось в его голове, - «Мешки для трупов!»
- Самолееет... - мрачно повторил Крениг. - Знаешь что, если там лежат какие-нибудь Иваны, то можешь смело назвать меня желтой обезьяной...
Между тем солдаты уложили свою ношу на траве возле крайнего вертолета. Один, два, три. Три мешка. Три трупа.
Резкий голос офицера неприятно ударил по ушам.
- Загружаемся! Код «Красный»! В случае инцидента - стрелять на поражение.
«Что за чертовщина?» - пронеслось в голове у пилота, - «В кого они стрелять-то собрались?!»
И тут...
Один из мешков вдруг конвульсивно задергался, точно человек, схватившийся за оголенный провод. Впрочем, сравнение с человеком было не слишком удачным. Он извивался, словно огромный червяк - что-то внутри него неожиданно проснулось и рвалось наружу. Раздался отчетливый треск разрываемого брезента.
- Огонь! - даже не закричал, а как-то взвизгнул офицер. Он старался расстегнуть кобуру, но, похоже, пальцы его не слушались.
- Огонь!
Затрещали очереди, и град пуль отбросил мешок на траву. Она тут же окрасилась кровью... вот только цвет ее был не красный, а какой-то гнойно-серый.
