Хочу познакомить вас со своими друзьями. Слева направо на бревне сидят Кирилл, Рома и Женечка. Там, чуть в стороне от палаток, Артём заканчивает приготовление мангала и уже поджигает спички. Таня, самая хозяйственная из нас, занимается разделкой свинины. Ну а я, Полина, наблюдаю, как мой любимый лабрадор Густав носится за мотыльками. Вечер выдался тёплый и безветренный. Мы выбрали подходящее время для похода с ночевкой – не было признаков приближающегося дождя или урагана. Заметив, что огонь уже разведён, я решила позвать всех пройтись по берегу руки нагулять аппетит, пока тлеют угли.
Ребята с радостью подхватили мою идею. Только Рома с Женечкой решили остаться у костра. Посмеявшись в духе «Не шалите тут» мы пошли к речке. Густав бегал где-то в камышах. Берег у неё хороший, надо сказать. По крайней мере, там, где мы остановились.
Мы присели на травку и смотрели на заходящие лучи солнца. Подул лёгкий бриз. Артём накинул мне на плечи свою ветровку и ласково приобнял. Утки взлетели из камышей, и вслед за ними вприпрыжку весело бежал Густав с высунутым языком. Мы рассмеялись. Волны неторопливо качались, уходящее солнышко мягко грело наши лица. Идиллия. Даже комаров нет. Хотя вечером, да ещё и около реки их должна быть тьма-тьмущая.
- Сейчас придём, шашлычка покушаем. — Потянувшись, произнёс Кирилл.
- Угу, только если наши шалунишки не забудут про него. — хихикнула я.
Рассмеявшись мы посидели ещё немного. Тут я заметила, что Густав как-то затих. Уже минуты две как затих. Стараясь не выдавать беспокойства, я позвала пса:
- Густав, Густав!
Камыши зашуршали и ко мне выбежал мой бежевый друг с вечно высунутым языком.
- Иди сюда, мой мальчик. — просюсюкала я и почесала за ухом радостное животное, развалившееся рядом и положившее голову ко мне на колени. Пёс блаженно затих. Тёплая голова приятно грела мне ногу. Вот такой вот симбиоз.
Идиллию нарушила Таня.
- Слушайте, а вдруг они вправду шашлык испортят? — Лениво произнесла она с плеча Кирилла. И, словно сама себя убедила, поднялась с травы. — Они же могут, я их знаю.
Потревоженный Густав вновь побежал гонять уток, оставив ощущение прохлады у меня на коленке. Я сделала Тане страшные глаза.
- Да не испортят они ничего, Тань. Успокойся. — Недовольно пробурчал Кирилл, потянув подругу обратно к себе.
- Нет, я пойду проверю всё же. — отстранилась она. — Я быстро вернусь, ты даже соскучиться не успеешь.
Чмокнув его в щёку, она поспешила в сторону нашей стоянки.
Я проводила Таню взглядом, стоило ей скрыться из моего виду, как откуда-то зазвучала чарующая мелодия и божественный женский голос. Я посмотрела на небо. Мелкая россыпь белых звёзд весело подмигивали мне. Огромных размеров луна тихим ходом двигалась по тёмно-синему небосклону. Всё это показалось мне несколько неестественным, но в то же время привлекательным.
-Артём, посмотри какая кра.. Что с тобой?
Ответа не последовало. Мальчики повставали со своих мест и двигались прямо к реке. Вот они уже по колено зашли в воду, но всё продолжали идти вперёд. Вдали, где-то рядом с противоположным берегом, я увидела женский силуэт, который, казалось, манит к себе рукой. Только сейчас я поняла, что ещё 5 минут назад светило яркое солнце, а музыке и вовсе было неоткуда взяться.
-Артём! Кирилл! Что вы делаете?! Вернитесь сейчас же!
Я цепенела от ужаса. Вода доставала им уже до горла, ещё пара шагов и их накроет волной целиком. Я уже не могла выдавить из себя ни звука. С животной скоростью я бросилась к палаткам за помощью. Ветки царапали лицо, все ноги были в ожогах от крапивы. Совершив последний поворот за ряд высоких деревьев, я резко остановилась. Все мои друзья сидели на местах и, прикрывая ладошками глаза от бьющего солнца, смотрели на меня.
-Чего стоишь, давай скорее, мы тебя уже заждались.
Я нервно рассмеялась. Этого не может быть. Я только что видела, как утонул Артём. А теперь он сидит у затухающего костра и смотрит на меня своими влюблённым глазами. И Кирилл жив-здоров, поедает шашлык, заботливо поданный Танюшкой.
Я, стараясь не паниковать, отозвала Таню в сторонку и вкратце обрисовала ей ситуацию. Таня, как настоящая подруга, покрутила пальцем у виска и сообщила мне, что я минут двадцать назад вскочила и убежала куда-то в сторону речки, буркнув что-то вроде «мне надо».
- А где собачина твоя, кстати? — поинтересовалась она.
Густав! Мой пёсик. Он же был со мной там, на берегу. А я убежала и про него не подумала. Он же там один, совсем один с этими… с этой… с этим существом.
- Таня… — к горлу подступил комок, — Он, кажется, там остался… — последние слова я уже глухо прорыдала на её плече.
Таня неловко погладила меня по спине, стараясь не испачкать куриной ножкой.
- Не переживай, Поль, он забегался просто. Ничего страшного, скоро уже сам прибежит, ну.
Подошёл Артём.
- Что стряслось? — жизнерадостно спросил он.
- Густав потерялся, говорит. — ответила за меня Таня. Я покивала в подтверждение.
-Да вернётся он, не переживай. — Попытался заверить меня Артём и махнул рукой.
-Нет! — резко оборвала его я, — Мы должны его найти. Ребята, давайте быстро дойдём до речки, я покажу. Может он запутался в камыше.
-Вы идите, а я послежу за вещами, — нарочито лениво протянул Рома. — Вдруг белки растащат всю нашу еду.
Все остальные посмеялись, затем нехотя повставали со своих мест и пошли за мной.
-Тут недалеко… — всё повторяла я.
А реки всё не было видно. Мы шли и шли, раздвигая сухие колючие ветки руками, спотыкаясь о поросшие лишаем камни.
-Густав! Малыш, ко мне! — присвистывала и причмокивала я.
Мы шли уже минут 10. А к речке всё не выходили. У всех, да и у меня, если честно, зрело стойкое ощущение, что мы заблудились. А у Женечки, которая сама по себе не очень смелая, начиналась паника. А Ромка остался на стоянке, и успокоить некому, в случае чего. Ну хоть Таня более-менее поддерживает моральный дух подруги.
- Густав, Густав! — В очередной раз присвистнула я.
И тут я испытала одновременно радость и ужас. Странно звучит, но, когда я опишу причины, думаю, вы меня поймёте.
Во первых, Густав наконец-то откликнулся. Я чётко слышала его лай.
А во вторых… А во вторых, я так же явственно расслышала пение той женщины у озера. Она снова пела. От её голоса моя кожа покрылась мурашками и мне захотелось с визгом убежать в лагерь, запереться в палатке и сидеть там до рассвета, а потом запрыгнуть в машину и… Хватит. Здесь Густав и я его не брошу.
- Полин, мне кажется, Густав лает. — с явным облегчением произнесла Женечка.
- Да, мне тоже. — Осторожно произнесла я. Больше всего на свете я боялась, что кто-нибудь из них сейчас заявит, что слышит прекрасное пение.
- Густав, Густав! — Мы на разные лады начали звать пса.
Густав лаял, мы шли на лай. По мере того, как лай становился громче, пение становилось всё более отчётливым. Этого не может быть. Не может быть. Я сплю. Это всё сон. Ущипните меня, кто-нибудь, пожалуйста.
Таня прыснула. Похоже, последнюю фразу я произнесла вслух. «Так на сон всё похоже» — я вяло махнула рукой в знак оправдания.
Вскоре впереди забрезжил просвет. Берег. Тот самый. И звёзды. И луна. яркая и светлая.
- Сегодня полнолуние разве? — уточнила я.
- Ну, вообще-то да. — Осуждающе посмотрела на меня Женечка. Потом, вздохнув, потянулась. — Хорошо то как…
Женечка увлекается астрономией. Помешана на гороскопах. Даже как-то для нас составляла. А я так и не прочитала. Бросила в ящик и забыла.
Ребята любовались луной. Нашли время…
Я позвала Густава ещё раз. Он вяло гавкнул где-то в камышах. Я побежала на гавк. Своего бедного пса я нашла запутавшимся в водорослях. Благо, глубина была небольшая, и он не захлебнулся. Водоросли оказались крепче, чем я думала. И, похоже, пса я больше запутывала, чем освобождала. Потому и решила позвать Артёма:
- Артём! Артём, я нашла его! Иди сюда — помоги мне скорей.
Однако помощи я так и не дождалась. Так как я присела, то через камыши не видела, что происходит на берегу. Сидела и ожесточенно рвала водоросли, освобождая своего питомца. Когда я, наконец, закончила этот воистину каторжный труд, то, поднявшись, поняла, что на берегу никого нет. Стараясь не паниковать я максимально спокойно обратилась к Густаву:
- Бросили они нас, да? Ну ничего, сейчас мы в лагерь вернёмся, ты их покусаешь, мой мальчик.
Осторожно, держа за ошейник, я вывела любимого пса на берег. И тут лимит самообмана закончился. Ну не могли мои друзья вот так вот бросить меня на берегу реки ночью. Я обессилено опустилась на корточки и заплакала. Густав жалобно заскулил около меня.
Он подтолкнул носом мой локоть, как бы подзывая обернуться. И я обернулась. По течению реки плыла кепка Артёма. Свет луны, как прожектор, провожал её ход. Снова оно. Опять. И пение. Да что тут творится?! Я просидела так несколько минут, а может, и часов. Медленно поднялась и осмотрелась. Ничего не было видно. Берег был абсолютно пуст. Даже женщины не было видно. Только пение её нарушало тишину. Не знаю, почему, но я уже не чувствовала страха. Даже более того – меня охватила полнейшая апатия. Я вообще ничего не чувствовала в тот момент. Мне было плевать, что случилось с ребятами. Мне было плевать, что эта женщина сейчас завывает где-то поблизости. Мне было плевать на Артёма… Мне даже на Густава было плевать… Убеги он сейчас обратно в камыши и запутайся там, не знаю, стала бы я его вновь доставать.
Надо вернуться. Не торопясь, еле переставляя ноги, я поплелась к палаткам. Густав уже давно убежал вперёд. Тут мой взгляд упал на старую ель. На её тонких сухих ветках висели медальончики, подаренные мной девочкам в знак нашей дружбы. Сняв их с сучка, и сжав в кулаке, я ускорила шаг. Наконец, уже вытоптанная тропинка привела меня к ночлегу. Густав, опустив нос к земле, ходил кругами. Больше никого поблизости не оказалось.
Я обессилено села на бревно. Густав поскуливал около Таниной палатки. Я посмотрела на её медальон. Проведя рукой, открыла и посмотрела на две маленькие фотографии в нём. Слева Женечка, справа я. Я снова заплакала. Сначала глухо, а потом и во весь голос, навзрыд.
Очнулась я утром. Было уже светло. Я, с надеждой, что мне это всё приснилось, заглянула в Танину и Женину палатку. Палатки были пусты. Только одеяла помятые лежали.
Я не стала ничего собирать, посадила Густава на заднее сиденье Кирюшкиного внедорожника, а сама села за руль… И не нашла ключей.
Мне не хотелось лишний раз трогать их вещи. Я выпустила пса и пошла пешком. Домой. Шестнадцать километров.
Вернулась я уже под вечер. Дома меня встретила мама, которая очень удивилась, увидев нас с Густавом. Во первых, я была очень грязной и помятой, а во вторых, вернуться я должна была ещё только через два дня. Почти всю ночь мы просидели на кухне. Я рассказывала – мама слушала. Она серьёзно выслушала меня, и сказала, что надо вызвать милицию. Я согласилась с ней, но знала, что ничего они не найдут.
На следующий день мы с милицией поехали к тому месту. Я показала, кто где сидел, полянку у речки, камыши, где запутался Густав. И про поющую женщину рассказала, пусть мне и не поверили.
Через пару недель нам сообщили, что ниже по течению реки были найдены тела ребят. Их тела были полусгнившими, вздувшимися, и в куче мелких укусов. Рыбы постарались. У Ромы, ко всему прочему, была сломана нога. Я не пошла на опознание. Девочек так и не нашли. Об этом нам рассказала мама Кирилла.
Прошло два месяца. Произошедшее списали на маньяка. За это время вроде даже нашли кого-то, но в итоге отпустили, так как доказать ничего не смогли. И не смогут доказать. Потому что это не маньяк. Это та женщина. Это она убила моих друзей.
Мне никто не верит.
