Снова здрасте, это я, Гриша Зеленко. После моей истории о бабушке-оборотне, кою редактор назвал «дебильной», да и ещё парочкой крепких эпитетов, на мою нестриженую голову навалился ворох работы.
Ну вот что мне делать? Брать интервью у пейнтболиста? Ехать на окраину, опрашивать алкашей об обрушении одноэтажного дома? Писать репортаж о группе «Старый рыжий хрен», приезжающей в Ивано-Франковск с концертом, или всё-таки грязную статейку о сексуальных домогательствах бомжа до известной поп-дивы? Решил начать с пейнтболиста. И не ошибся, получив повод для написания новой мистической истории…
Собственно, история.
Дом Культуры «Бравый Железнодорожник на побывке» пустовал уже пару десятков лет, сие запустение было следствием ужасного пожара, спалившего весь третий этаж (забыл, три этажа всего). Теперь там живут бродячие псы, бомжи, да чёрт знает что ещё. Вдобавок ко всему, местные жители устроили там свалку, а заодно и туалет. Воняет там теперь…
Руководитель пейнтбольного клуба, Сергей Запуляко, у коего я брал интервью, задумал со своей бригадой ворошиловских стрелков разобрать мусор, выгнать собак с бомжами и устроить там стрельбище, о чём он мне и поведал. Да не суть, что он там говорил, суть в том, что случилось далее. Обсудив варианты развития пейнтбола как спорта, отважные герои решили забраться внутрь.
Прогуливаясь по гигантскому (в высоту и ширину) холлу второго этажа, мы, то есть я, Сергей, да ещё один сопровождающий, назовём его Витя, услышали грохот. Странный грохот, будто кирпичом колотили по железному листу. Матернувшись, Сергей проворчал что-то про бомжей. Витя же меня очень напугал. Сжался, вспотел, глаза забегали. Своё странное поведение он объяснил так: «А может, это Игорь?».
Кто такой есть Игорь, я не знал, да и Запуляко слыхом не слыхивал. Витя же поведал нам следующее:
«В первый год, сразу после пожара, сюда мальчишки местные лазили. Таскали игрушки из детской комнаты, прочую лабуду, помнится, даже телевизор спёрли. Так вот, был среди них такой поцык, Игорь. Козёл отпущения. Значит, повздорили пацаны, да и ушли. Только вот ушли без Игоря. Оставили его тут, чтоб помучился, дорогу назад поискал. А Игорь не нашёл. День пропадал, два пропадал, три пропадал. Так его и не нашли, хоть всё тут облазили. И говорят, всем, кто сюда заходит, мёртвый Игорь покоя не даёт, стучит, гремит, воет, пока с ума не сведёт окончательно. А потом те самые ребята, что так пошутили над ним, вернулись сюда на поиски Игоря, да тоже пропали.»
Осмеяв Витю, мы двинулись дальше. Но тут же поняли, что смеялись зря. На повороте галереи налево мы увидели мальчонку. Бледного, в оборванной одежде, что самое страшное, из спины его торчало что-то острое и окровавленное. «Игорь!» - промелькнуло в моей голове. Кажется, мы чем-то себя выдали, ибо дитё завизжало как резаное и пустилось прочь. От этого ужасного визга я потерял равновесие, упал на захламлённый пол и больно стукнулся головой об обломок кирпича. Поведя головой, я заметил Витю, лежащего, вестимо, без сознания, а позже и Запуляко, пустившегося в погоню за призраком. Кое-как я поднялся и пустился в погоню уже за Запуляко. Всё кружилось в ушибленной башке, пыльные углы, выбитые окна и двери, пустые лестничные пролёты. С ужасом я заметил, погоня ведет нас на третий этаж. Мои шикарные белые туфли были вымазаны сажей вперемешку с (прощу прощения) дерьмом, когда мы, наконец, остановились. И увиденное повергло меня в шок.
Взгляду нашему предстала комната. Это было больше похоже на кровавый жертвенник. Стены были буквально расписаны бурым узором, окна были завешаны обрывками выцветшей одежды, на острые арматурины, свисавшие сталактитами с потолка, были насажены высохшие куски мяса, обрывки кишок и даже одна… Голова. Голова десятилетнего мальчишки. На полу были разбросаны пожелтевшие от времени кости, средь которых я заприметил человеческий черепок, малую берцовую, лучевую. Как бы самим сию коллекцию не пополнить. Хозяина всего этого жуткого бардака не было видно.
Хренов Игорь. А вот, кстати, и он. Теперь я ясно разглядел мертвенно-бледное скуластое лицо с большими, близко посаженными глазами, уши-лопухи, нос картошкой, жидкие волосёнки на голове, тощее тельце, узкие руки-ноги. Кошмар, да и только. Игорь парил под потолком, из кровоточащей раны на груди сочился гной, тошнотворный запах гнили прочно закрепился в моём мозгу. Куски мяска сами собой сползли с ржавых арматур, закружились в безумном вальсе, кости вознеслись к потолку, застучали, загремели. И тут произошло никак не ожидаемое событие. Бравый стрелок Серёга отослал Игоря к мужику в промежность, прибавив ещё кое-что ядрёней.
Ничего не ответил призрак. Лишь улыбнулся гнилозубым ртом. И комната запылала.
Огонь охватил нас со всех сторон. И тут не сдюжил Запуляко. Аки былинный богатырь, пейнтболист схватил меня в охапку и, скакнув сквозь стену огня, побежал прочь к выходу. Теперь уже мы убегали, а Игорь догонял. Добежав до холла второго этажа, Запуляко внушительным пинком отправил меня кувыркаться в окно. Приземлился я удачно, в кучу зловонного мусора. Вслед за мною упал Запуляко, сжимающий в объятьях Витю.
Позади снова полыхал Дом Культуры. Оперативно сработавший Сергей вызвал скорую, на коей увезли Витю. Утром следующего дня я наведался на это место ещё раз. Застал обряд экзорцизма. Батюшка, приглашённый Запуляко, освящал здание.
Внезапно раздался жуткий визг, сотрясший окрестности. Я знал, чей это был вопль. Верещал Игорь. Над крышей взвилась чёрная тень, провисела некоторое время, да и сгинула к чёрту вниз.
Набивая эту историю на печатной машинке, я слышу мерное урчание старенького телевизора. Страшненькая дикторша завывает об обрушение старого здания Дома Культуры во время реставрационных работ и жуткой смерти троих рабочих. Также о решении мэра Ивано-Франковска снести этот ДК нахрен. Не так, конечно там сказано, но всё же.
Чую, огребёт моя задница от редактора похлеще, чем от мёртвого Игоря.
