Я живу в деревне, в Кировской области. Деревня окружена вековым лесом, слишком много повидавшем на своем веку. Моя бабушка всегда говорила, что лес живой, он всё помнит. И помнили всё заброшенные деревни, чьи жители проиграли схватку со временем и историей, последняя память о тех людях, пришедших сюда с надеждой на лучшую жизнь, любивших, надеявшихся и проигравших, остались их дома, последним напоминанием о лучшей жизни, медленно догнивающие - разложившаяся память, стремившаяся к праху, из которого мы все вышли.
И мы с другом любили, взяв все необходимое, уходить в поход по старым "селам-трупам", гадая, кто и как жил здесь, и иногда останавливаясь, любуясь на красивые, резные двери и наличники. Были же раньше мастера. Видно сразу, строили с любовью и на века. Мы даже думали снимать их и продавать. Хоть какой-то доход в дом. Но после того случая передумали. Знаете, нечисть, сверхъественное только в фильмах, в литературе имеет хоть какое-то причину, оправдание - почему оно происходит. Герои гибнут, но все-равно решают загадку привидения, монстра, побеждают и хеппи-энд. В реальной жизни не так. Оно просто к тебе приходит, заваливаясь непрошенным гостем и не требуя объяснений. Оно просто есть и всё. Так было и тогда. Так будет и впредь.
Очередной поход. Многодневный. Утомившись за день, налюбовавшись красотами деревень и леса, в очередной Богом забытой деревушке, мы выбрали дом покрепче и завалились в него спать. Водочка, разговор и закусон. Может, это влияния алкоголя, но я не думаю. Мы выпили по 100 грамм, а что 100 грамм для молодого здорового парня? Выпили, поели и легли спать. Знаете, в разных заброшенных домах спишь по разному. В одних - проваливаешься сразу в сон, спишь крепко и просыпаешься утром бодрым и полным сил. А в других - ворочаешься всю ночь, не можешь уснуть и ждешь чего-то... нехорошего. Скажем это так. И просыпаешься весь разбитый. В этом доме спалось отлично. Первую половину ночи.
Когда раздались шаги, мы сразу вскочили. Мало ли кто в этих лесах ходит. Прирежут еще. Народ лютый пошел в последнее время. Мы ждали. Шаги приближались к нам, Ваня окликнул, но ответа не было. Только шаги шли к нам, и тут в комнату вошел молодой парень в военной, полинявшей форме. Такую форму я видел только в старых кинофильмах, показываемых на 9 мая. Чисто автоматически, подсознательно я отметил его обожженные руки.
Похолодало. Но страха не было. Наше состояние было странное: мы словно были во сне, в неком трансе. Плюс еще парень не прибавлял ясности. Откуда он вообще взялся? До ближайшей населенной деревни 30 км, фильмов никаких не снимали, городские сюда вообще не ездили. Но мы это поняли, осознали только потом, наутро. А сейчас мы смотрели на парня. Он выглядел молодо, лет 17-18, смотрел глазами, в которых стояли слезы. Проклятое подсознание отметило еще одну странность - у пацана запеклась кровь в волосах. Он сделал шаг навстречу нам, протянул руки и сказал одно лишь слово:
"Мама."
Из его глаз потекли слезы, он развернулся и бросился в коридор. Как только он ушел, чары развеялись или что там, я не знаю как это назвать, мы шатались, как пьяные, и, молча, как по команде, словно нас что-то подтолкнуло, мы бросились за ним. Выбежав на улицу, я успел упасть и разбить нос, мы никого не обнаружили. Парень провалился, как сквозь землю. Вдалеке только слышался собачий лай. Бродячая. Молча, не обсуждая увиденное, мы пошли обратно в дом. Но, клянусь, когда я развернулся, я где-то вдалеке услышал женский плач. Но может это ветер был?
Утром, продолжая хранить молчания, мы собрались и ушли, оставив ему рюмку водки и кусок хлеба. Хотя мы росли в безбожии, и отцы у нас были старыми коммунистами и атеистами, что-то внутри нас подсказало, что это будет правильно. Именно после этого я впервые зашел в церковь и поставил за него свечку. Я не знаю, кто он, что он, и вообще, было ли это на самом деле, но я надеюсь, что он нашел свою семью.
