- Как по-твоему, смерть - это мужчина или женщина?
- Моя смерть или ваша, мсье?
(Эндрю Миллер. «Казанова»).
После четвертой кружки воздух в кафе стал густым и липким, точно патока. Табачный дым висел самым настоящим туманом, - или мне это просто казалось? - а гул голосов стал напоминать гул прибоя. Неприятное место. По полутемному залу снуют какие-то тени, а атмосфера отравлена дешевыми сигаретами и ароматами того, что жарится на кухне. Вместе со спертым воздухом – незабываемое амбре. Помнится, когда мы с парнями возвращались после здешних посиделок в общагу, то одежду просто вывешивали на балкон, до утра оставаясь в одном исподнем, а иначе от запаха не избавишься – только стиркой.
Сегодня я пришел сюда один. Пришел в место, от которого тошнит. И пришел с конкретной целью.
Я сижу в углу и отрешенно смотрю на то, как «релаксует» компания «реальных пацанов» за соседним столиком. Вот двое из них, покачиваясь и поддерживая друг друга, поползли к музыкальному автомату. Эх, сейчас что-то будет! Некоторое время они колдуют перед этим сатанинским агрегатом – две кнопки, есть над чем задуматься! – а затем удушливую атмосферу пронзают аккорды какого-то мастера современного шансона.
«Эх, вертухаи замели и по морде дали! Вот теперь я на мели...».
Тоскливый вечер превращается в отвратительный…
Я пришел сюда с конкретной целью. Пришел напиться, и компания мне сейчас не нужна.
Почему она меня бросила? И не просто, а со смехом, с желанием, что бы про это узнало как можно больше народа. Почему? Я ее люблю! Или любил? А теперь… А теперь чувствую себя пустой высосанной оболочкой. Оболочкой, из которой высосали душу. А есть ли она вообще, эта самая душа?
Я храбро пригубил пятую кружку. Сначала и вправду просто пригубил, а затем выпил залпом. К черту все! Я же напиться пришел!
Тянуло на философские размышления. Это хорошо, это позволит мне забыть Ольгу. Конечно же, не насовсем – то было бы просто немыслимым подарком! – а так, на некоторое время, возможно даже до утра. Черт возьми, а это ведь не менее дорогой подарок!
Компания за соседним столиком разразилась громким смехом, больше похожим на ржание лошадей и хрюканье поросят одновременно. Завидую простому пьяному быдлу – ни тревог, ни сомнений, ни мыслей о любви и душе. Обычное животное состояние. Черт, завидую животным!
Надо бы взяться за шестую… Бедный, бедный студент, затерявшийся в чужом городе… А теперь еще и одинокий. Сейчас он дойдет до кондиции и поползет обратно в опостылевшую общагу, выдержит натиск вахтерши, не раздеваясь упадет на кровать – если никто из соседей ее не занял – и отключится до утра. Но для отключки пока мало. Надо браться за шестую.
Эх, с Богом! А есть ли вообще Бог?! Почему он позволяет вот так ни за что ни про что страдать хорошему человеку, тогда как быдло за соседним столиком ржет и горя никакого не ведает?! Где-то я слышал, что Бог есть Любовь. Тогда где она? Почему у него не найдется для меня хотя бы маленькой крошки счастья, веселья и взаимности, чтобы разогнать боль от одиночества?! Для этих козлов есть, а для меня почему нет?! Почему, я спрашиваю?! Значит, и Бога нет, а если и есть, то не нужен он мне, раз не помогает, я сам по себе, сам, сам! Мне никто не нужен и ничто не нужно: ни Ольга, ни этот проклятый кабак, ни Бог с ангелами, ни черт с вилами, раз им всем на меня плевать! Пить, пить, надо пить…
Я присосался к кружке и в тот же момент увидел Её.
Она сразу поразила меня, потому что… Была чем-то неуловимо похожа на Ольгу. Я даже не мог толком объяснить себе - чем. Может быть своей легкой походкой? Может, неуловимым наклоном головы? Может, непослушной рыжей челкой, на которую Ольга всегда злилась, но ни за что не хотела менять прическу? Может…
Казалось, она появилась из ниоткуда, просто вынырнула из этого удушливого тумана и, сделав пару шагов, очутилась прямо у моего столика.
- У тебя свободно?
Приятный голос. Мелодичный голос. Вы будете смеяться над избитой фразой, но мне он показался звоном серебряных колокольчиков. Или звуками весенней капели. Глупо, конечно, ведь за стенами этого кабака самый разгар осени…
Что я мог ответить? Просто поспешно кивнул, да и с глупейшим выражением лица, наверное…
Она села напортив и несколько минут пристально смотрела на меня. А я смотрел на нее. Нужно было что-то говорить, но я никак не мог подобрать слов. Наконец я собрался с духом и даже умудрился открыть рот…
- И тебе не стыдно? Ребята там с ума сходят, бояться, как бы ты чего над собой не натворил, меня вот сюда послали… А он пивко, оказывается, попивает!
Первые же слова незнакомки окончательно лишили меня дара речи…
- Эээээ… - вот то немногое, что я смог из себя выдавить. Трудов это стоило немалых.
- Что - «мееее»? – передразнила девушка. - Ни «бееее», ни «мееее», ни «кукареку» уже не можешь?
Я почувствовал, что в лицо мне бросилась краска. Незнакомка, очевидно, тоже увидела это и смягчилась.
- Ладно, меня, между прочим, Лилия зовут. Лиля, проще говоря.
- Сер-гей… - вышло с паузой.
Брови Лилии взметнулись вверх, а сама она звонко рассмеялась.
- Какой-какой гей? Кажется, тебе на сегодня уже хватит!
Компания за соседним столиком стала с интересом посматривать в нашу сторону. Вернее, в сторону моей неожиданной собеседницы.
- Не вздумай обижаться, я всегда так шучу! – Лилия решительно отодвинула от меня непочатую кружку. - Можешь у Десюна спросить. Он, кстати, меня сюда и послал – как будущего психолога. Учусь я, знаешь ли, на факультете психологии.
Прозвище Десюн укрепилось за Пашкой Васильевым не с пустого места. Сколько я его помню, а помню с самого момента заселения в комнату напротив, он всегда разгуливал в канареечно-желтой футболке с огромной цифрой «десять» на груди. Нельзя сказать, что мы с ним были такими уж близкими друзьями, но слухи о моих неприятностях, очевидно, уже разнеслись со скоростью лесного пожара. Странно, а что это Десюн решил проявить такую заботу обо мне? Да и откуда он знал, где меня надо искать?
Критически оглядев кружку, Лилия сделала маленький глоток и тут же скривилась.
- Фуууу… Ну и дрянь! Как только такое пить можно?
- А зачем они меня искать решили? – ну, наконец-то, смог выдавить нечто связное.
- А зачем друзья нужны? – Лилия посмотрела на меня с искренним возмущением. - Они вообще-то хотели всей гурьбой сюда заявиться, но я отговорила. Думала, что девушку ты скорее послушаешь. Так вот…
Она наклонилась вперед и коснулась моей руки. Прикосновение было легким, уверенным и твердым одновременно.
- Все у тебя будет хорошо. Главное, сейчас не наделай никаких глупостей. Не звони Ольге и смс не отправляй, потому что наговорите друг другу гадостей. Потерпи день, ну, два, а потом… - она посмотрела мне прямо в глаза и подмигнула. - Не мне тебя учить. Просто знай – все будет отлично.
И я вдруг понял, что она права. Не просто поверил незнакомой девушке, которая явилась сюда не иначе как по взмаху волшебной палочки, а именно понял. По-другому и быть просто не могло.
- Спасибо. Нет, честно, спасибо, – я вдруг почувствовал, что на глазах выступают слезы. Вот, черт, не хватает теперь разнюниться и опозориться вконец!
- Ээээ, нет, давай-ка без соплей! Парни не плачут, это не круто! – Лилия погрозила мне пальцем.
За ее спиной вдруг всплыла какая-то фигура. Один из уже упомянутых мной гопников, пьяно улыбаясь и ежеминутно икая, по-хозяйски обнял ее за плечи и принялся что-то шептать на ухо, тогда как другие смотрели на меня с явным недружелюбием. Это чучело, да за столиком еще трое, причем не таких упитых – неудачно как-то выходит. Мне-то на все теперь плевать, но вот за Лилию… За нее я вдруг почувствовал беспокойство, смешанное с ответственностью. Сами собой сжались кулаки…
Неожиданно «донжуан» вдруг отпрянул, и по его красной физиономии пронеслась целая гамма чувств – удивление, ужас и… Мне показалось, что… отвращение? Пятясь задом, он налетел на свой столик, и стоящая там батарея бутылок с грохотом и звоном рухнула на пол. Компания повскакивала с мест. Вскочил и я, не особенно понимая, что же мне делать дальше. Лилия продолжала спокойно сидеть, не поведя и бровью. Она с критичным видом рассматривала свои ногти, покрытые ярко-красным лаком. Затем подняла свой взгляд. Только сейчас я заметил, что у нее зеленые глаза и она совершенно не похожа на Ольгу. У той были голубые. А у Лилии зеленые…
- Расплатись. – бросила она отрывисто, - Пошли отсюда.
Голос был… чужим. Не тем, что заставил меня верить в лучшее. И я… Я вдруг почувствовал страх.
Не помню, как мы оказались на улице. Было уже совсем темно. Холодный осенний ветер сыпал в лицо мелкими каплями дождя.
- Слушай, а ты меня не проводишь? – голос Лилии вновь звучал нежно-убаюкивающе. Черт, что только не померещится с пьяных глаз…
- Может, вызвать такси?
- Зачем? Здесь рядом. Не подумай ничего, я бы и сама дошла, но видишь – уже всякая дрянь ко мне липнет.
- А что с этим… Ну, с этим козлом произошло?
Лилия рассмеялась. Какой все же приятный у нее смех!
- Почему же с козлом? Откуда мне знать, перепил, видно, мальчик. Нам как-то рассказывали про белую горячку, ну, про «белочку». Жуть! Чертей всяких видят, пауков. И не только видят, но и слышат и чувствуют. Так что… Ты, давай, без фанатизма! А то разошелся сегодня.
Я улыбнулся.
- Да я и не пью, практически…
Мы медленно шли по темной улице. Даже столь мерзкая погода в такой компании казалась чем-то настолько несущественным, что просто словно перестала существовать. Хотелось идти, идти, идти до бесконечности. Я даже… Даже стал забываться. Забывать разбитое сердце.
- Ну, вот мы и пришли.
Мы стояли посреди небольшого дворика и смотрели на серый силуэт пятиэтажного дома, возвышавшегося перед нами.
- Ладно, пока. – Лилия вдруг прильнула ко мне и чмокнула в щеку. Поцелуй ударил, словно разряд электрического тока, мне даже показалось, что из глаз посыпались искры. Вот это, я понимаю, и на самом деле ни с чем не сравнимое чувство!
В тот же миг на наши головы обрушился самый настоящий ливень. Стена из воды. Ледяной воды, перемешанной с холодным и порывистым ветром. Но я ничего этого не замечал. Меня грел поцелуй.
- Черт, бежим! – взвизгнула Лилия, увлекая меня за собой к ближайшему подъезду. Мои же ноги заплетались, словно у последнего пьяницы.
Добежали мы быстро, но все равно промокли до нитки. Отстраняя прилипшую челку, Лилия с сомнением смотрела в мою сторону.
- Ну, и что мне теперь с тобой делать?
- Я сейчас такси вызову… - достав телефон, я с изумлением обнаружил на экране отметку о неотвеченном звонке. Звонке от… Ольги! Странно, но я не слышал никаких звонков…
- Ладно уж… - Лилия отстранила мою руку с телефоном. - Заходи в гости, раз так. Мы с подружкой тут квартиру снимаем.
- А не стесню?
- Я же не жить приглашаю! – она вновь рассмеялась. Как же мне нравится ее смех! Телефон нырнул в карман, похоронив неотвеченный звонок и то, что Ольга хотела мне сказать…
Оставляя за собой вереницу мокрых следов, мы поднялись на нужный этаж. Вернее, поднялась Лилия, а я просто шлепал следом, почему-то вспоминая сказку про Нильса и диких гусей. Почему она пришла мне на ум? Вроде бы там тоже кто-то за кем-то шел… Нильс играл на дудочке, а кто-то за ним шел… Я никак не мог сосредоточиться, мысли перескакивали с одного на другое. В конце концов, я просто решил не ломать голову.
- Все, мы пришли! – Лилия возилась с ключами. - Посвети, пожалуйста!
Я достал телефон и нажал первую попавшуюся кнопку. Белый свет экрана больно ударил по глазам – тьма на лестнице стояла непроглядная. Странно, кажется этажом ниже горела подслеповатая лампочка, почему же тогда так темно? Значит, все это время мы шли на ощупь? Я невольно усмехнулся. Какая ерунда!
- А почему ты просто не позвонишь?
- Что толку, Зинки все равно, наверно, дома нет. Или спит уже.
Ключ почему-то не хотел поворачиваться в замке. Пока Лилия боролась с дверью, я мельком глянул на экран телефона. Однако! К неотвеченному вызову от Ольги прибавился еще один, причем от моего соседа по комнате. Что-то у меня с мобильником – совсем не слышно входящих. Телефон вдруг пискнул и погас. Очевидно, села батарея, хотя я точно помню, что еще вчера зарядил ее под завязку. Нет, трубку, видимо, надо менять!
Впрочем, большой беды не случилось – стоило нам вновь очутиться во мраке, как замок звонко щелкнул, и Лилия открыла дверь.
- Заходи!
Я шагнул на ее голос и невольно отпрянул – нога наступила на что-то мягкое и липкое, а в лицо ударила волна теплого воздуха. И запах… Такой же запах, бывало, стоял у нас на кухне, когда кто-то из дежурных «забивал» на свои обязанности по выносу мусорного бака. На мгновение мне стало дурно…
Лилия щелкнула выключателем. Она стояла в глубине небольшой, но на редкость уютной прихожей, тогда как я неуверенно топтался на розовом коврике, который, после общения с моими ботинками, быстро потерял весь свой шик. Пахло яблоками. Что же за ерунда со мной происходит?
- Ну, вот, посмотри, что ты наделал… - впрочем, раздражения в ее голосе не слышалось. - Теперь его мыть надо. И хватит принюхиваться – ты не спаниель.
- Яблоки?
- Освежитель! Зато японский. Разувайся и куртку сбрасывай. Будем тебя сушить.
Чувствуя себя слоном в посудной лавке, я неловко завозился с молнией…
________
- Тебе чай или кофе?
Мы сидели на старом, но симпатичном коричневом диванчике, и я, почему-то не зная, куда деть глаза, разглядывал стеклянных рыбок, свисающих с люстры на тонких проволочных нитях. Свет отражался от их разноцветных плавников, и казалось, что они едва уловимо перебирают ими, застыв в этом воздушном аквариуме.
- Нравится? Это я сама придумала. Так тебе чаю или кофе?
- Да мне вообще-то неудобно…
- Все тебе удобно! И вообще – гость никогда не должен так говорить.
Я улыбнулся.
- Тогда чаю.
- Давно бы так!
Лилия вспорхнула с дивана.
- Зинка, наверное, где-то загуляла. Вот ее комната, – она указала на плотно прикрытую дверь. - Обычно у нее дверь нараспашку, даже когда спит. И весь бардак наружу.
Она сморщила носик.
- А у тебя здесь очень аккуратно.
- Так я же – это Я! Сейчас будем тебя чаем поить. А пока… - она сунула мне в руки плюшевого медвежонка в матросском костюмчике. - Развлекай его! И берегись, если Мишка заскучает!
Я рассмеялся и, проводив глазами ушедшую Лилию, отложил игрушку. Вот так попал в гости! Честно говоря, о возвращении в общежитие не хотелось даже и думать. Нет, все же у девушек есть несравненный талант – обустроить любое, даже временное жилье так, что оно сразу пропитывается каким-то домашним уютом. Не то, что наши братья-студенты, привыкшие к казарменной жизни. Впрочем, на вкус и цвет…
От размышлений меня оторвало какое-то движение рядом. Удивленно повернув голову, я уставился на сидящего рядом Мишку. У медвежонка были зубы. Длинные и желтые, похожие на иглы. И когти. Кривые птичьи когти. А еще он смотрел на меня насмешливыми живыми глазами.
Я почувствовал, что в моем горле застревает крик.
- Ну, вот, сейчас чайку попьем, – раздалось над самым ухом.
Все, что у меня получилось, так это издать нечленораздельное шипение.
- Задремал что ли? Вот так-так…
Надо мной склонилась Лилия. Представляю, с каким ужасом я на нее уставился. Значит, я все же задремал… Быстрый взгляд, брошенный мной в сторону медвежонка, развеял все сомнения. Игрушка как игрушка. Нервы, алкоголь, усталость…
Потом мы пили чай. Немного странный вкус, наверное, цветочный или травяной. С каждым глотком я чувствовал, что все больше и больше погружаюсь в легкую, но настойчивую дремоту, и борьба с ней занимала все больше и больше сил…
В конце концов я сдался… Уютная квартира, покой на душе, красивая девушка рядом – что еще нужно человеку? Да ничего больше…
Меня несла река. Несла куда-то, куда ей одной было известно. Пусть несет… Тихий шум воды, ее ласковые прикосновения, легкий аромат… яблок. На секунду он сменился запахом болота, тины и гниющих водорослей, но все это тут же куда-то унес легкий порыв ветра. Чему удивляться? Я же плыву по реке. По теплой тропической реке…
Голоса. Откуда они взялись? Наверное, кто-то пришел. Зинка? Кажется, ее так зовут… Но что она делает здесь, посередине реки? Аааа, понятно, они ведь на берегу… На берегу тихой безымянной речки. Вот только никак не могу понять, кто из них что говорит. Доносятся лишь обрывки фраз.
« …гордый… красавец… зависть… он отрекся… сам сказал… бывшая… забыл и утешился… да, ты это умеешь… нет, это он сам… голодная… потерпи…».
Я вновь очутился в комнате Лилии. Она сидела рядом и смотрела на меня. Зеленые глаза светились в полумраке. Наверное, она приглушила свет… Зачем?
- Зинка пришла? – прозвучало это хрипло, сказать по правде, я и сам себя не узнал.
- Какая Зинка? Я здесь одна живу. Знаешь, иногда бывает так одиноко… Но ты ведь будешь рядом, правда? – голос, напоминающий звон весенний капели.
Что я мог сказать в ответ?
- К-конечно.
- Я тебя люблю.
- Я тебя тоже, Оленька…
- Тогда иди ко мне…
Что-то промелькнуло в памяти. Что-то забытое, словно выдранное с корнем чужими жадными руками.
- Оля… Ты не Оля… - язык заплетался, а душа рвалась навстречу этому чудному голосу. Этим зеленым глазам.
- Я Лилия. Неужели ты забыл?
- Нет… Лиля…
- Друзья называют меня Лилит. *
(*Лилит – согласно преданиям – первая жена Адама. Покинув мужа, превратилась в ночного демона).
- Красивое имя…
- Иди же ко мне…
Не помня себя, я рванулся навстречу ее объятиям…
________
Лейтенант Полищук повертел измятую сигарету, а затем в сердцах плюнул и, бросив ее под ноги, повернулся к медицинскому эксперту, сухонькому старичку в очках, похожему на еврея-аптекаря и доктора Айболита одновременно.
- Ты вот скажи мне, Михалыч, ну что за молодежь нынче пошла? Жизнь им, что ли, надоела? Как это у них теперь называется… Экстрима хотят? Какие черти потянули этого лоботряса в расселенный дом, предназначенный для сноса, где даже бомжи не ночуют?
Старичок устало вздохнул.
- Да нет, не экстрим. Самоубийца. Поднялся парень на пятый этаж, зашел в первую попавшуюся квартиру – сами видели, что там все двери настежь, - пробыл там какое-то время, а затем разбежался и бросился в окно.
Он поднял голову, придерживая рукой шляпу, и указал куда-то вверх.
- Во-о-о-н она, рама-то выбитая.
- Вот я и говорю, черт знает что творится! Второе ЧП за ночь. Первым этот студент был… Васильев что ли? Укурился какой-то дряни и под машину. Метров на пять отлетел, словно кукла, а не человек…
- Молодость, глупость…
- Да вот и обидно то, что молодость. Жить бы да жить… И вот что их заставляет? Ума не приложу…
Он повернулся и пошел к машине, но, не пройдя и нескольких метров, застыл на месте и громко выругался. Прямо перед ним, на куче строительного мусора, по-хозяйски сидела большая рыжеватая крыса и смотрела на него… голодными зелеными глазами. Через секунду она шустро прошмыгнула под ногами остолбеневшего лейтенанта и скрылась в черном проеме подвального окошка.
