Жажда

Сколько самое большее вы обходились без воды? Пару часов? Может день? Зимой это не такая проблема, как жарким знойным летом. Вот и сегодня, когда уже в девять утра, в тени, столбик термометра поднялся к отметке 32 градуса, Гарри не горел желанием красить этот чертов фронтон новехонького дачного домика.

- Эй, Эмма, может ну его, этот фронтон? Такая жара стоит… Покрашу как-нибудь потом. Ведь простоял же он зиму и весну, ничего с ним не случилось, побудет и пару недель еще так, пока жара не спадет.

- Гарри, когда стояла отличная, прохладнейшая погода, ты находил кучу других дел, отговорок, и причин, только бы не красить его.

- Эмма, я устаю, работаю как проклятый!

- Тогда давай наймем человека, и он выкрасит.

- Что? – возмутился Гарри - Платить кому-то за такое ерундовое дело? Нет уж. Хорошо, так и быть. А где краска и кисти?

- Посмотри в сарае, где ж им еще быть.

- Ладно, ладно. – Гарри вразвалку пошел к сараю, покопошился там несколько минут и заорал:

- Эмма! А где чертовы перчатки? Их нигде нет!

- Ну, где ты их оставлял прошлый раз, когда пилил ветви яблони? Там и ищи…

- Те порвались, давай новые!

- Новых нет, ты же сам все время забываешь купить их!

- А, вот! Нашел другие! – Гарри вышел из сарая с банкой краски, широкой кистью, в перчатках и с обрезанной пластиковой бутылкой. – Эмма! А где чертова лестница? Я имею в виду, нормальная лестница, а не эта - старая и трухлявая.

- Ты же дал ее кому-то, вроде Симмонсам, – заметила Эмма – и не забрал.

- А точно. Ну, Симмонса-то дома нет, он сидит в городе. Ладно, сойдет и эта. – Гарри приставил лестницу к дому, пошатал ее руками, переставил на более ровное место, затем налил краски в приготовленную емкость и стал аккуратно подниматься по ненадежным ступенькам. Залез на предпоследнюю, поставил банку на карниз, и начал красить. Жара все усиливалась, и пот градом катился по лицу. Вскоре затасканная футболка потемнела от пота, а во рту пересохло. Но Гарри твердо решил докрасить начатый кусок.

«Пора отдохнуть». - решил он через полчаса, и так же, не спеша слез. Сел в тенечке на садовое кресло, и закурил. «За полчаса выкрасил только чертову четверть… Придется тут, однако, повозиться».

- Гарри! Сейчас звонила Эшли, и у нее что-то стряслось с малышом, он отравился, и его отвезли в больницу! Я поеду к ним, а ты оставайся тут, я только туда и обратно. Лимонад в холодильнике, и поесть найдешь там же. Все, я пошла.

- Эй, а мне тут пыхтеть, красить значит, а ты уходишь? Давай я с тобой поеду тогда!

- Докрашивай, и если хочешь, приезжай. Хотя, я наверно, к тому времени, уже вернусь. Давай, целую тебя, пока! – и ушла.

Гарри с обидой почесал в затылке, и пожал плечами. «Ладно уж, разделаюсь я с этой покраской, езжай куда хочешь». - прошел в дом, вытащил холодный графин и отхлебнул прямо из него. «А что бы ты на это сказала, Эмма?» - утерся ладонью и поставил его назад.

Опять медленно залез по лестнице, и продолжил красить, одуревая от жары и пота, заливавшего глаза. Вдруг, Гарри пошатнулся и замахал руками, но сохранил равновесие, правда, выронив банку. Та стукнулась о землю и перевернулась, расплескав содержимое вокруг.

- Вот дьявол! – выругался он, – разлил всю краску! Говорил я ей, сегодня не день для покраски… Гарри стал спускаться, нащупывая ногой нижнюю ступеньку, встал на нее, та с хрустом обломилась, и он полетел вниз. Спиной вниз - прямо на горку булыжников – из них он собирался сложить что-то вроде пирамидки, чтобы вода, падающая из дождевого желоба, не размывала землю. Эти камни он неделю назад перевез на тачке, от другого соседа, по указанию Эммы.

Мгновенная боль пронзила все тело, он почувствовал как сломался позвоночник, точнее, услышал - довольно громкий хруст раздался при приземлении. А затем просто тупая боль и сильная тошнота. Онемели руки, а самое главное - Гарри не чувствовал свое тело ниже пояса.

Он хотел перевернуться, потом вспомнил, что где-то слышал, (точнее, где только он это не слышал) что при переломе, (а скорее всего, это перелом), лучше не менять позицию и не двигаться, пока не прибудет помощь. Только откуда ей прибыть? Симмонс, ближайший сосед – в городе, Эмма уехала, а расстояние между участками такое, что кричать смысла не было. И вообще, мало кто, как они с Эммой, вот так живут за городом все время - большинство приезжает только на выходные. А сегодня, а сегодня вроде понедельник. Прошло минут пятнадцать, и Гарри захотелось пить. Просто водички, ну хоть один стаканчик. Попробовал пошевелиться – нижняя половина тела как-будто вообще отсутствует, руки как ватные, попробовал перевернуться – верхняя половина отозвалась дичайшей болью - в спине, будто раскаленной кочергой ворочают. Отлежался, пока боль чуть затихла.

- Это ничего, сейчас придет Эмма, вызовет врачей, и все будет в порядке. – вслух заговорил он сам собой, – Ну, полежу пару часиков… На солнце, без воды. Гарри выждал несколько минут, и рванулся было еще раз – но от вспышки боли потерял сознание. Пришел в себя. «Сколько же времени прошло?» Солнце еще высоко, но по изменившимся теням, понял, что прошло часа два. Лицо, руки и другие открытые участки тела горели, каждый удар сердца сопровождался тяжелым стуком в виске. Возможно, тепловой удар, хотя, даже если и нет, то вскоре случится. Солнце высоко, сейчас наверно, около двенадцати, или больше… Самый разгар июльского дня, иссушающей жары. Лежал бы в теньке – и горя не знал. Но ведь могло быть и хуже, по крайней мере, руки вроде работают, только ног не чувствуется. Могло быть и хуже, да… Вывернул бы, к примеру, шею, или проломил голову. Упал глазом на штырь, или еще чего. Смерть все равно хуже, чем нахождение в разгар дня на солнце. Пусть даже, со сломанным позвоночником. В тени наверно, градусов сорок. А на солнце? Ничего, всего пару-тройку часов Гарри продержится. Придет Эмма, и даст воды, лимонада, или даже холодненького пива. Хоть он и не докрасил фронтон, но черт его дери, если он не заслужил пива. Так что, всего ничего осталось лежать тут. Ну, максимум – до вечера. Конечно, неплохо было бы доползти до колонки, и пить, пить, а потом намочить голову и тело. А затем, заползти в дом, и вызвать врачей. И позвонить Эмме - зря он что ли, поставил новый телефон, отданный им дочкой, с барского, так сказать плеча? С автоответчиком, вызовом с одной кнопки и еще с кучей других ненужных штук. Да, неплохо было бы. Но могло быть и хуже, да?

Гарри не знал, что после четырех попыток дозвониться, Эмма надиктовала сообщение:

- Дорогой, я тут, скорее всего, задержусь, тут с малышом проблема, за ним нужен присмотр, а мне жалко Эшли - она не спала всю ночь, и еле ходит теперь. Я останусь с ними, и буду завтра. Надеюсь, ты докрасил фронтон, не сильно измазался и не получил тепловой удар. Целую, до завтра.

Прошло еще некоторое время. Жажда нарастала с новой силой, сейчас Гарри бы отдал многое за стаканчик воды. Вспомнил, как в детстве, бегали по улице и обливались. Вспомнил купание в холодном роднике, аж губы синеют, и весь трусишься от холода. Вчера, примерно в это же время, Гарри насупившись, сидел и смотрел матч, потягивая нет, не пиво – молоко. А все Эмма – она сказала, чтоб никакого спиртного, пока не выкрасишь фронтон. И бесполезно было ей объяснять, что какой это чертов просмотр мачта без пива?! Можно было с пеной у рта увещевать ее, уговаривать, взывать к ее рассудку и к тому, что фронтон буден выкрашен завтра же – все впустую. Однако сейчас Гарри бы с удовольствием выпил молока. Даже прокисшего. Даже слизал бы его с пола. Может, сейчас придет, чертов Веселый молочник из рекламы, и вытащит из своей сумки пару бутылок? Гарри повернул голову чуть в бок – никаких затруднений это у него не вызвало и закричал:

- Эй! Кто-нибудь, помогите! Ау!

Но ответа не было. Только палящее солнце ехидно ухмылялось с небосвода.

- Желтый с*кин сын, я до тебя доберусь! – пробормотал Гарри, и улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям.

***

Мы служили в армии, и с нами в отряде был Дейв Джонсон. Это был худой паренек, со светлыми волосами и веснушками на лице. Кличка у него была Летучий Голландец, конечно же. Он все время попадал в разные истории, и переплеты, но в целом был ничего так, веселый парень. Когда мы находились на жаре, или бежали марш бросок, или окапывались – он вдруг останавливался и, сделав суровую, серьезную мину, грозил солнцу кулаком, приговаривая: «Желтый с*кин сын, я до тебя доберусь!». Ирония заключается в том, что в итоге, желтый с*кин сын, сам добрался до Дейви и был совсем не китаец.

У нас было задание, ну учились ориентированию на местности, и мне выпало быть в паре с Дейви. Он хвалился, что в школе всегда без труда, отыскивал кратчайшие маршруты, на конкурсах по спортивному ориентированию, и что вообще, у него в голове встроенный GPS-навигатор. И вот ему выпала возможность показать свои силы. Однако если навигатор и был, то в тот день он маленько его, подвел – как впоследствии оказалось, мы пошли совсем не в ту сторону, и набрели на чертову пустыню. Дейв до последнего уверял меня, что так оно и должно быть, что все так и есть – просто нас решили немного запутать, а это – лучший и удобный путь. Фляги с водой уже давно опустели, и мы плелись под палящим солнцем, еле передвигая ногами.

- Эй, Гарри, а ты слышал о городах-призраках?

- Нет, а что за города?

- У некоторых пустынях есть такие. Ну, к примеру, в Мохаве есть целый ряд таких городов, а одним из самых крупных является Калико – жители, обитавшие там, раньше трудились на серебряных рудниках, а потом накатила песчаная буря и все жители исчезли. Да, их было не так много, но все до единого – пропали. В самом городе, и до сих пор все, осталось таким, каким было до их исчезновения, только все засыпано песком и …

- Дейви, сейчас не время для баек. Нам нужно найти воду. А лучше – выйти из этой чертовой пустыни. Как думаешь, большая она вообще?

- Как знать – пожал плечами Дейв – думаю, нет.

Мы продолжили путь молча, и шли уже больше трех часов. Я брел, глядя себе под ноги, и вдруг Дейв схватил меня за руку и остановился:

- Гляди! Видишь, вон там! – и показал рукой куда-то вдаль.

- А? Где?

- Там какие-то строения. Наверное, город-призрак! – хлопнул меня по плечу Дейв.

- Ага, он самый… Знаешь, мне все равно, есть там люди или только засыпанные песком скелеты – главное чтобы там была вода.

- Идем!

Мы чуть прибавили ходу, но идти пришлось довольно долго, я уж стал думать, не мираж ли это? Но, нет - мы наконец, дошли до все еще сохранившейся таблички с названием, которое невозможно было прочесть – краска стерлась и облупилась, щит основательно поржавел. Действительно, это был когда-то городок, теперь всеми забытый и покинутый. Покосившиеся здания, дома, полуразрушенные сараи. В одном из дворов, мы нашли колодец, и рядом колонку. Очевидно, что какой-то умелец, чтоб не таскать из него тяжелые ведра, приспособил ручной насос, вроде качелей. Я попробовал его покачать – он шел туго и со скрипом, тут присоединился Дейв, и через пару минут усилий и трудов, я попробовал кран – из колонки вырвался свист, а затем полилась вонючая черная жижа, которая вскоре чуть осветлилась. Дейви выждал еще некоторое время, и стал пить воду прямо из под крана.

- Эй, стой!

- А что? – повернул он голову.

- Ты хочешь подхватить какую-нибудь лихорадку или еще что?

- А что ты предлагаешь? Умирать от жажды возле воды?

- Нет, отойди-ка. – я наполнил флягу и кинул в нее пару обеззараживающих таблеток.

- Черт! – Дейви вытер лицо, оставив на нем грязные разводы, – я и забыл про них! Как думаешь, будет со мной что-то?

- Конечно, – с серьезным лицом кивнул я, – тебе крышка, парень. Я так прикинул – ведь возможно, что жители загнулись как раз от этой воды…

- Ага. – ухмыльнулся он в ответ. - А что там в колодце?

- Я заглянул в него и отпрянул – там, на дне, плавало женское лицо. Точнее, наверно и сама женщина тоже. Но я видел только лицо – белое, с голубыми глазами и черными тенями вокруг них.

- Что там? Что? – встревожился Дейв – ты так побледнел, Гарри.

- Там… Там труп.

- Да ну?! Нет, ничего не вижу. Да нет там ничего, Гарри, тебе померещилось – Дейв приблизился к колодцу и гляну внутрь. Затем его лицо перекосилось, и он пронзительно завизжал, как девчонка и, отпрыгнув от него, заключил меня в свои объятия. А потом расхохотался:

- Купился, да? – проговорил он сквозь смех, хлопнув меня по плечу - Нет там никого, вода, да и все.

- Я видел ее как тебя.

- Послушай, в этом городе уже много лет никого нет. Так?

- Да – кивнул я.

- Так как там может быть труп? Он бы разложился за пару недель да и все. Если только…

- Что?

- Ну, мафиози или еще кто не сбрасывает сюда своих жертв. – усмехнулся Дейви.

- Давай выбираться отсюда, а?

- Давай. Но прежде – осмотрим город. Интересно ведь!

- Мне не очень.

- Да ладно тебе, идем.

Что было осматривать в городе? Ровным счетом ничего особенного не было. Разве что в одном из домов, на полу валялась разбитая стеклянная рамка с фотографией. Я, кстати, не стал убеждать Дейви, что на ней, была изображена та самая женщина, из колодца.

***

Прошло еще несколько часов, большую часть времени которых Гарри то впадал в забытье, и что-то бормотал, то приходил в сознание и уже даже не мог призвать на помощь кого бы то ни было – горло пересохло и казалось, распухло, а язык превратился в наждачную бумагу. С трудом, медленно дотянувшись и приложив руку ко лбу, Гарри понял, что у него сильная температура. Солнце уже клонилось к закату, а жены все не было. И пить хотелось просто очень сильно – хоть из лужи. Из грязной, прохладной лужи, по которой только что проехал грузовик.

Гарри не знал, что Эмма надиктовала еще одно сообщение, в котором говорила, что возможно, приедет завтра, но так как состояние дочери ухудшилось – началась сильная мигрень – ему не стоит ее ждать так уж быстро. Гарри стал шевелиться, и медленно сползать с камней в сторону. На каждое движение спина отзывалась яркими, как молнии, вспышками боли. Он еще раз потерял сознание, но ненадолго. Один раз проблевался, чуть не захлебнувшись в собственной рвоте, и долго кашлял, ощущая противный привкус желчи во рту. Затем, последующие два часа, Гарри медленно полз к колонке, на спине, подтягиваясь локтями, часто останавливаясь, чтоб перевести дух и хоть немного успокоить боль. Он вспомнил когда-то прочитанный рассказ, который начинался со слов – как долго и какой силы, человек может испытывать травматический шок? Ответ был примерно такой – зависит лишь от того, насколько он хочет выжить. И хотя Гарри был уже немолод, жить он все равно хотел. Поэтому полз, полз, наконец добрался до колонки. Потянулся рукой к крану, и вскрикнул от боли. Чуть отлежался, и предпринял очередную попытку, в этот раз успешную. Успешную в том смысле, что удалось открыть кран. Но вода не полилась. Очевидно, отключили, или еще что произошло. Только шипение и все. Гарри откинулся назад, и закрыв глаза, попытался успокоиться. «Сейчас они дадут воду, сейчас все починят, да». Тут шипение стало перерастать в гул, а потом в чей-то шепот. Но слов было не разобрать.

- Нет, нет – взмолился Гарри, это все галлюцинации, и ничего более.

- Помоги мне, Гарри. Спаси меня.

- Кто…Кто ты?

- Я в колодце, спаси меня. Я в том колодце, помнишь меня?

- Нет, тебя нет, это все мне кажется! Я тебя не слышу. – Гарри зажал уши, но ее голос – голос той самой мертвой женщины, был прямо внутри головы. А затем он затих, и на лицо Гарри упала тень.

- Эмма, это ты? – прошептал он, и он увидел, нависшую над собой, странную фигуру.

- Не совсем, – ответила она глухим голосом, который вполне можно было принять как за женский, так и за мужской. - Я хочу напомнить тебе, про тот случай с Дейви.

- Зачем? – дрожащим голосом спросил Гарри.

- Ну, просто, освежить твою память. Тогда ты остался рассматривать фотографию в том доме, помнишь?

- Да.

- А Дейви зачем-то вышел на задний двор, и зачем-то влез в песочницу. Помнишь?

Теперь выступившие бисеринки пота, приятно холодили лицо Гарри. Ему стало страшно. - Откуда ты знаешь про это?

- Неважно. Ты не смог ему помочь и в этом, нет твоей вины, не правда ли?

В ответ Гарри промычал что-то невразумительное.

- Вот. Давай-ка вместе вспомним об этом, и быть может, кто знает – я напою тебя водой… Тебе ведь охота пить, не правда ли?

- Да, – выдавил Гарри, - тогда я выбежал на крики Дейви – он уже по грудь был в трясине, точнее в зыбучем песке. Я пытался его вытянуть, как только мог, на все было напрасно.

- Почему ты прибежал только тогда, когда он ушел уже по грудь? - поинтересовалась фигура.

- Я не знаю. Он очень быстро ушел – я клянусь, что не тянул ни минуты, и как только услышал его крики, сразу бросился на помощь. Я схватил валявшуюся тут же деревяшку и протянул ее ему, а сам, стал что есть силы тащить его из этой чертовой песочницы.

- Тяни меня Гарри, тяни! – с безумными глазами причитал Дейв.

- Я тяну! Тяну, черт меня возьми, если я не тяну!

- Гарри, я не хочу умирать, Гарри! – Дейв утонул уже до горла, а моих усилий было явно недостаточно. Его затягивало с катастрофической скоростью. Пока я отчаянно тянул Дейва, у меня вдруг возникла такая мысль – а что если, все кого поглотила до этого трясина, пески - ну, в одном и том же месте - они не хотят отпускать очередную жертву и тянут снизу изо всех сил? Поэтому-то у меня и не получалось вызволить своего товарища? В конце концов, Дейви целиком ушел вниз, с головой, последним скрылся из виду его палец. До сих пор, иногда, мне снятся его крики, и палец, который укором показывает на меня. Или не с укором, а с ненавистью? Несколько суток или больше я шатался по пустыне, очевидно наворачивая круги, и нисколько не продвигаясь вперед. Вода скоро закончилась, и ночью я дрожал от холода и тщетно пытался уснуть, а днем шел вперед. Были и галлюцинации – улыбающийся, но уже начавший разлагаться Дейви, который махал мне рукой и что-то кричал, но из-за того, что рот его был набит песком, я ничего не смог разобрать. Какой-то старик, подошел и попросил у меня воды, а я сказал, что сам не отказался от глоточка. Тогда он постучал мне по голове костяшками кулака и сказал:

- Дурья твоя башка! А там что же, не вода, по-твоему? – и показал рукой на горизонт. А там и вправду было озерцо, окруженное деревьями. Я посмотрел в сторону старика - но его уже не было рядом. А бросившись вперед, ничего не нашел - только растерял силы и выдохнувшись, упал лицом в горячий песок.

О, черт, как я только вышел из этой вонючей пустыни… Мне повезло, скажу я вам, еще бы пару часов и все. Ноя выбрел к какому-то населенному пункту, и ввалившись в ближайший магазинчик, упал на пол - очнулся в госпитале. А Дейви, как я уже сказал, забрал желтый с*кин сын – песок.

***

Когда Гарри вновь открыл глаза, фигуры рядом уже не было, но он ощущал на себе чей-то взгляд.

- Эй, кто бы ты там ни был, ты здесь?

- Да, здесь.

- Так дай мне воды, я умираю от жажды.

- Будет сделано.

Через пару минут тишину нарушил раскатистый грохот, и полился дождь. Гарри раскрыв рот, ловил капли, а затем сверху, из дождевого желоба, ему на лицо полилась струя. Он таки лежал - рядом с зарослями цветов, посаженных Эммой, в размокающей земле и чувствовал себя не так плохо. Вот только Эмма что-то все никак не едет. Сознание чуть прояснилось – кто же был тот чертов незнакомец? И был ли он? Скорее всего, обезвоживание дало о себе знать, и это просто глюки…

Ночь Гарри провел тут же – на воздухе. И прилично замерз – старики не любят влагу и сырость. День был прохладный и ветреный, особенно после вчерашней жары. Гарри лежал в бреду и полузабытье, бормотал что-то насчет Веселого молочника. Приехавшая наконец, под вечер, Эмма, не найдя мужа дома, услышала наконец хриплые вскрики и поспешила к Гарри. В критических ситуациях Эмма никогда не теряла голову, и это было лишь одно из немногих ее положительных качеств. Вызвала врачей, они приехали и забрали Гарри.

Спустя три месяца, Гарри уже начал вставать и даже пытался ходить – под руки с санитарами. Оказалось, что-то был не такой уж серьезный перелом, и врачи дали ему надежду, что когда-нибудь, он сможет снова ходить. Правда, вряд ли решится опять красить фронтон.