В тот год я со своей тогдашней девушкой Викой, ехал во Львов на какой-то концерт, а может – фестиваль, точно не помню. Наверное, мы хорошо погуляли, но никаких воспоминаний не осталось. Зато кое-что навсегда засело в моей памяти.
Это «кое-что» произошло по дороге во Львов. Ночь. Пустынная трасса. Легкий дождь. Шум мотора. В машине только я и она. Она спит, прислонив голову к окну…
Я смотрел, как мелкие капли разбиваются о лобовое стекло, а дворники стирают дождевую воду, рисуя полукруги. Дальний свет вырывал из темноты потемневший от влаги асфальт и штрихи нейтральной полосы, а еще тянувшуюся по обеим сторонам дороги лесополосу. Мне страшно хотелось спать. Так всегда бывает ночью, когда в салоне тихо звучит радио и термос с кофе пуст. Но я держался. Немного помогали сигареты, совсем немного. Конечно, лучшим решением было бы остановиться и подремать с часок. Но мы и так опаздывали, а нам еще предстояло купить билеты на концерт (или фестиваль?).
Встречных машин я не видел уже давно. Лишь однажды на обочине промелькнули аварийные огни темного мини-вена. Мне показалось, водителя «призвала природа». Сердце сжималось от жалости, при мысли, что ему приходится делать свои дела под напором водяного пресса.
Дождь понемногу усиливался и вскоре перерос в ливень. Капли уже барабанили по всей машине, и это баханье практически заглушало радио. Но Вика спала крепко, у нее всегда был крепкий сон (насколько я помню).
Я перешел на ближний свет.
Веки потяжелели…
Голова тоже.
Подбородок коснулся груди и я отключился. Всего на секунду, но в эту секунду что-то произошло. Я услышал стук, меня подало вперед (Вика, слава Богу, была пристегнута). Левая нога вдавила в пол педаль тормоза.
Первой моей мыслью было: я сбил собаку!
Не долго думая я открыл дверцу и вышел из машины. Создалось впечатление, что я стою под водопадом: вся одежда промокла до нитки всего за несколько секунд. Но на это я совсем не обращал внимания, когда увидел, что в трех метрах от багажника машины лежит человек.
Сердце начало биться так быстро и сильно, что казалось, может разорваться в любой момент. Меня сковал дикий ужас от осознания того, что я, возможно, убил человека. Какое-то время я стоял на месте, не в силах пошевельнутся. Но все же подошел к телу, мокнувшему под дождем.
Это был мужчина. Он лежал на левом боку, правая рука накрыла живот, а на левой покоилась его голова. Мужчина не двигался и, казалось, вовсе не дышал.
Меня посетила ужасающая мысль: я ведь могу оставить его здесь, просто сесть в машину и уехать. Никто ничего не узнает. Беднягу мог сбить кто угодно, тем более в такую погоду… А дождь смоет все следы с моего авто…
Эта пьянящая идея засела в голове, с ней боролась (и пока проигрывала) совесть.
Я осмотрелся – вокруг никого. Мы одни здесь и в эту дождливую ночь даже птицы не видели происходящего. Только я и Всевышний. Но осознание того, что Господь это видит, вогнало меня в краску. Я совсем не набожный человек, да и в церкви-то последний раз был у крестной мамы на руках, когда батюшка окроплял меня святой водой, но сейчас я чувствовал себя мальчишкой, который сделал какую-то пакость, и уверял, что это случайность. Мне было стыдно.
Совесть, все-таки, победила.
Я подошел к мужчине и присел возле него на корточки. Тронул за плече.
- Эй. Вы живы?
Мужчина не двигался, и я чуть было не завыл. Он мертв. Естественно, кто бы выжил, побывав под всеми четырьмя колесами девятки?!! Никто. Вот и этот парень не выжил. Вопрос: «Вы живы?» был самым глупым в этой ситуации, я и сам мог на него ответить: он мертв. Мертв!
Но вдруг я услышал его кашель. Медленно, с тихим стоном, мужчина перевернулся на спину и посмотрел на меня. Теперь мне было стыдно еще и перед ним.
- Не подвезете до Ровно? – спросил он.
Я едва разобрал слова в шуме ливня. И когда услышал их, на удивление для самого себя, засмеялся.
Протянув ему руку, чтобы помочь встать, я отметил его шершавую кожу, которую не увлажнила даже дождевая вода.
Когда мы подошли к машине, я увидел, что Вика уже не спит. По ее лицу было видно – она не горит желанием брать попутчика, но не мог же я после всего «отшить» этого мужика! Извините, дорогой, но вам придется подождать следующий автобус – мест нет.
Вика села на заднее сидение и опять уснула. Мужчина теперь сидел возле меня. Мы снова тронулись в путь.
- Меня Коля зовут, – сказал я, надеясь завязать разговор. Адреналин уже покинул мою кровь, и вновь давала о себе знать сонливость, а беседа могла немного взбодрить. Тем более, по лицу мужчины не чувствовалось обиды или неприязни, он словно желал оставить неприятный инцидент в прошлом. Я был ничуть не против.
- Дима. – Мы пожали руки.
- Я прошу прощения. Честно, я просто не понимаю, как так могло получиться. Наверное, заснул за рулем.
Дима отмахнулся. Теперь-то я понимал, что вовсе не наехал на него, в крайнем случае – задел крылом. Но я обратил внимание (и можно сказать, приятно удивился), что он не получил травм от столкновения. Может, подумал я, просто «родился в рубашке».
- Это бывает. Кроме того, в этом виноват я. По своей наивности вышел на дорогу, думал, что трасса пуста…
Я удивился его словам, но виду не подал.
Это бывает.
Точно, подумал я, все равно что птичка на лобовое стекло нагадила. Это бывает.
В машине запахло чем-то неприятным. Не слишком едкий и настойчивый запах, но тем не менее заметный. Дима этого запаха либо не замечал, либо предпочел его проигнорировать.
Я включил печку и попытался продолжить разговор:
- А что вы…
- Ты, – перебил он меня.
- Хорошо. Ты. Что ты делал здесь. Я думал – здесь пустырь.
- Нет. Есть тут одно село. Цевтрем называется.
- Цевтрем? – удивился я. – Что за название такое?
- Не знаю. Село маленькое, отрезанное от мира. Там уровень развития годов пятидесятых, не больше.
- Да уж, – проговорил я. – Такие поселки, наверное, можно найти только у нас. Весь мир идет вперед, а вот наша страна плетется сзади, махая рукой с криками: «Подождите, шнурок развязался!»
Я улыбнулся, но, видимо, шутка выдалась неудачной.
Мы немного помолчали.
- Так ты оттуда? – наконец спросил я. – Из этого Цев… Цвет… ну, короче, ты понял.
- Я? – мужчина задумался, на его лице зажглась странная улыбка, не веселая, а какая-то мрачная.
В этот момент неприятный запах стал сильнее, он ударил по носу, и я подумал, что предпочел бы ему тяжелый костлявый кулак. Запах показался знакомым, он словно щипал волосинки в носу, и все больше напоминал вонь… вонь… вонь от трупа, что ли.
- Да, я оттуда. Но я уже не живу там. – Пауза. – Я мертв.
В машине зависло молчание, и только легкое, мирное посапывание Вики доносилось с заднего сидения. Моя челюсть отвисла. Я подумал, что если у него такое чувство юмора, то я сбил не того человека. А если нет…
- Ты шутишь, да? – спросил я и неуверенно улыбнулся.
На какое-то время в салоне зависло молчание. Капли продолжали стучать по крыше и ветровому стеклу, дворники соскребали дождевую воду, урчал мотор, шумела печь, нагоняя теплый воздух, а с заднего сиденья доносилось мирное дыхание спящей Вики. Я неотрывно следил за дорогой, боясь повернутся к Диме, потому что знал, что увижу его мрачную улыбку, от которой по телу катилась волна мурашек.
Жуткая вонь не переставала дергать волоски в моем носу.
- О, нет. Я не шучу, – заговорил Дима и голос его донесся откуда-то из далека. – Хотелось бы, но нет. Я и правда труп. Уж не знаю, почему после похорон душа не оставила меня, так уж получилось. Я сам от этого не в восторге. Но, что поделать. Жаль, тело мое продолжает разлагаться и боли мучают… жуть. – Чтобы подтвердить правдивость своих слов он провел рукой ко шее и на его пальцах остался кусок кровавой плоти. – Но когда я ем, все проходит. Ненадолго, на час, может, два. – Дима сделал паузу, тяжело вздохнул. – Но какие приятные эти часы.
Осмотрев комок собственной плоти, труп отправил его в рот и, чавкая, жевал его, словно мятную резинку, призванную не освежать дыхание, а наоборот.
Я громко сглотнул комок в горле, пытаясь остановить приступ рвоты. Сжимая рулевое колесо, я боялся даже дышать, словно мое дыхание может послужить для него сигналом «действуй».
- А знаешь, что я ем? – спросил Дима и в его голосе слышалось веселье.
Да, тогда я уже знал, что он ест. Я даже был почти уверен, что водитель синего мини-вена, который я встретил по пути, притормозил вовсе на по нужде, он был ужином для этого чудовища. И мне совсем не хотелось быть следующим.
- Человеченка мо…
Труп не успел договорить. Я молниеносно перегнулся через него, открыл дверцу и вытолкнул его на дорогу. Затем захлопнул дверцу и вжал педаль газа в пол.
На лице зажглась нервная улыбка. Черт, он только-только начал действовать, а я его победил. Я победил его, елки-палки! Так не бывает.
Я несся на максимальной скорости, то и дело глядя в зеркало заднего вида, боясь, что труп бежит за машиной, разогнавшись до нечеловеческой скорости, что он вот-вот вынырнет из стены дождя и запрыгнет на крышу машины, чтобы пробраться в салон и съесть меня…
Но трупа сзади не было. Мне даже начинало казаться, что его не было вовсе, но вонь в салоне доказывала противоположное.
Через пол часа после расставания с трупом я проехал дорожный указатель, на котором было написано название села: «ЦЕВТРЕМ», которое в моей голове загорелось в зеркальном отражении.
Меня передернуло.
