Сердце болит и кровоточит.
Внезапно мир пропал, погрузился во тьму.
Боль комом в горле мешает дышать. Боль распространяется стремительно, подобно сильнейшему смертельному яду. Боль в каждой клетке, каждом нервном узле, они пульсируют, накрывая новыми и новыми волнами страданий. Я стою посреди улицы. Жуткий мороз пробирает до костей, слезы ледяной коркой покрывают щеки. Ветер со всей своей яростью бьет в спину, поднимает мелкий, острый снег, бросает его в лицо. Губы дрожат, и даже помада уже не может скрыть, что они посинели от холода. Не чувствую рук, деревянными пальцами пытаюсь достать телефон и позвонить, попросить о помощи, о сочувствии. Я хочу попросить бога вернуть время назад, чтобы мне не говорили этих страшных слов, чтобы я не отвечала такими же страшными словами. Я смотрю на силуэты, которые беспорядочно снуют вокруг меня, они становятся все чернее, постепенно сливаясь с мраком, который меня засасывает все больше, все глубже в ад. «Здравствуйте, одиночество и неверие людям»
Я чувствую, как это пустое и жалкое самобичевание надевает на меня тяжелые стальные кандалы, навечно приковывая к тревожному чувству ожидания предательства. Кто-то из тьмы хватает за горло, душит, сжимает шею до хруста костей. Костлявые скользкие холодные руки рвут мою грудную клетку, чтобы добраться до сердца. Но это не смерть. Скорее это я сама.
«Оставьте его, оно и так мертво»
Тело немеет, и, кажется, я тоже сливаюсь с бесконечным мраком. Жирными буквами на гробовой доске можно написать «Здесь никогда не будет человека, здесь только пустота».
Кто-то из реального мира толкнул меня, и я вышла из оцепенения. Часть моей жизни уже ушла, его силуэт скрылся в густом сером море других незнакомых силуэтов. Одна. Хочу вернуться во тьму и слушать, как мои слезы падают вниз, отражаясь сотнями звонких переливов в моем сердце. Там я не чувствую боли. Я пустая. Сейчас же снова начинается эта бесконтрольная пульсация в висках, в душе, в каждом нервом окончании. Боль затмевает желание идти. Боль. Мерзну, уже не чувствую ног. Мне тяжело дышать, кричать не могу, шептать не могу… Не могу даже жить теперь. Снег все так же сильно бьет по лицу. Какое же красивое небо, идеальное, ровного глубокого иссиня-черного цвета. Застывший в вязком, тягучем морозном воздухе мир. Почерневшие деревья облеплены снегом, будто обмотаны безукоризненно белым полотном, как на свадьбу… со смертью. До весны. Да-да, этот брак будет счастливым только до весны. И у меня моя любовь продержалась лишь короткое мгновение. Я теперь венчаюсь с одиночеством.
Снова мир меркнет и угасает с характерным щелчком, будто просто нажали на выключатель.
Я хочу позвонить маме и сказать, что очень люблю ее.
Будто это последний раз, когда я могу с ней поговорить.
Остаться во тьме?
Я приняла решение чувствовать боль. В своем укромном одиночестве я считаю секунды до следующего утра, когда возможно страдания станут немного проще, немного легче. Когда острая нехватка любви притупится и я смогу дышать. Перестану уходить во тьму, чтобы спастись от въедающихся в сознание мыслей о самоубийстве.
В этом одном продолжительном сне, я всегда проигрываю чувствам и страхам. Я полна неверия, неуверенности, неспособности встать и идти. Резать подушечки пальцев до крови, плакать, потому что страшно резать вены. Часто облизывать обветренные потрескавшиеся губы, с наслаждением смакуя дурманящий вкус крови. Смотрю в зеркало и вижу безумие. Глаза полны сумасшедшего огня по ночам, просто потому что я слаба ночью, я не могу сопротивляться всем этим болезненным воспоминаниям. Хочется делать все, что делают больные, которые попадают в психиатрические больницы.
Причинить себе вред.
Перестать быть человеком, ощущать себя животным. Только с инстинктами, без разума. Нет разума - нет боли.
Мне кажется, что я просто попала в какую-то страшную катастрофу, и это разрушение собственной души мне только снится.
