Машина фирмы высадила меня у Чистых Прудов, и дальше по бульвару я двинулся в сторону Сретенки уже пешком. Прохожих в такое время было немного. Но если бы кто-то из ночных гуляк обратил бы внимание на мужчину в чёрной куртке и «городских» штанах свободного кроя, то принял бы за неформала, коих развелось в наши дни великое множество. За плечами я нёс компактный рюкзачок, облегчённая модель армейского походного. На ногах были крепкие ботинки на спортивной подошве. Маска и перчатки пока что лежали в кармане куртки. Ни костюма ниндзя, ни униформы командос. Всё предельно просто, но удобно и в плане маскировки, и в плане использования.
Через двадцать минут спокойной пешей прогулки я стоял перед особняком. Зрелище печальное и унылое. Вокруг ни души. Уличный фонарь подслеповато светит на стену соседнего здания, в котором разместилась какая-то конторка. Вдоль улицы на чётной стороне припаркованы несколько иномарок. Камеры наблюдения направлены на подъезды и входы, но лишь тех зданий, в которых теплится жизнь. В то же время особняк Сысоева словно гнилой зуб чернеет в глубине переулка, погружённый в темноту. Ни камер, ни поста охраны, ни даже банального забора не наблюдается.
Я спокойно и без опаски приблизился к заколоченным дверям и ударил ногой. Доски прогнулись, но не более того. Ломать их мне показалось хлопотным и бесполезным делом, поэтому я просто обошёл фасад, проверив, насколько хорошо заколочены окна. Как и ожидалось, одно было открыто, кусок фанеры крепился на гвозде. Однако, следов присутствия посторонних рядом не было. Окошком давно не пользовались. Возможно, тут и собиралась какая-нибудь шпана или малолетние экстремалы. Но всё это в прошлом. Залезть внутрь не составило труда. А проход за собою я закрыл той же фанеркой.
В доме было темно и пахло гнилью. Я натянул маску, надел перчатки и включил фонарик. Свет скользнул по трещинам в стенах, кучам хлама и обломкам кирпичей на полу. Никаких звуков, тихое и забытое место. Веревка из рюкзака перекочевала мне на плечо. Пояс обхватила разгрузка под инструменты.
Предстояла простая, но весьма хлопотная работа
Обследуя комнату за комнатой и перемещаясь по первому уровню, можно было составить хронологию всех модных течений и направлений субкультур в нашей стране за последние двадцать лет. Кого здесь только не было. Но ни намека на сейф или тайник с книгой.
Стены кое-где были испачканы сажей. Словно их умышленно коптили, создавая причудливую и мрачную картину.
Любой шаг отзывался в коридорах гулким эхом.
Мне даже показалось, будто эхо ждёт любой самый малый звук, чтобы в ту же секунду отозваться грохотом.
Сверившись с часами, я отметил, что потерял на осмотре полчаса. Нужно было двигаться. Либо наверх, либо в подвалы.
Лестница наверх был непривычно узкой и ужасно хрупкой на вид. Подниматься по таким особое удовольствие. Сравнимое разве что с прогулкой по минному полю. Но, вопреки опасениям, ступеньки выдержали мой вес, а перекрытия второго этажа не развалились, когда я осматривал укромные места и простукивал стальным щупом стены.
Вскоре мне повезло. В одну из комнат была закрыта дверь. К слову сказать, в остальных помещениях дверей не было вовсе.
Замок был старый, но в хорошем состоянии. Пришлось повозиться.
Дверь бесшумно открылась внутрь. Я осветил пространство впереди фонариком и охнул от удивления. Стены здесь выглядели новыми и чистыми. Посередине пустой комнаты стоял стол с накинутой на него белой скатертью. А на скатерти покоилось большое блюдо или мелкий таз из металла с мутноватым серебристым блеском.
Волосы на затылке встали дыбом. А по спине пробежал неприятный холодок. Из тазика доносился голос. Незнакомый, тихий, но отчётливо слышимый голос.
- Твою мать… - только и успел выдать я, когда в свете фонарика из посудины на столе стало что-то подниматься.
Это была голова. Человеческая голова, принадлежавшая, вероятно, пожилой женщине. Она парила над краем блюда, и я мог видеть неровный срез по горлу, омертвевшую ткань и спекшуюся кровь.
Я немедленно отступил назад, но когда повернулся спиной, чтобы броситься к выходу, дверь с треском захлопнулась, а ожившая голова издала протяжный стон. Спуск по лестнице преподнёс очередной неприятный сюрприз. Одна из досок прогнила настолько, что, наступив на неё, я провалился по пояс. Вылезти было трудно. Ноги саднило от царапин и порезов. Превозмогая боль, пришлось протиснуться обратно. В ранах оставались занозы и грязь. Сердце бешено колотилось. Было трудно поверить, что всё происходящее правда.
Паника захлестнула меня, и я, матерясь в голос, побежал дальше вниз. Но в доме произошла едва уловимая перемена. Комнаты, словно живые, поменялись местами. Выбраться наружу, ударившись в первое попавшееся окно, не получилось. Хлипкий лист ДСП на поверку оказался прочнее камня. Чертовщина в доме набирала обороты. Послышались шаркающие шаги, хлопали двери. Тяжёлые удары в стены заставляли вздрагивать. Все попытки выбраться оказались тщетными.
В какую-то минуту я набрёл на спуск в подвал.
Неведомые силы стихли, стоило мне сфокусировать свой взгляд на проходе вниз.
Оно успокоилось, добившись своего.
В подземелье было сыро и пахло протухшей стоялой водой. Возможно, грунт осел местами, и подземные воды подтопили фундамент. В центре города и не такое случается. Но перспектива брести по колено в дерьме по тёмному коридору радовала меня больше, чем встреча с нечистой силой, засевшей наверху.
Меня нельзя назвать суеверным. Но жизнь такая сложная штука. Есть кое-какой опыт, чтобы поверить в паранормальную природу происходящего.
А главное - стало очевидным, что имел в виду заказчик, говоря об «охране»…
Масштаб затопления оказался не катастрофичным. Большие лужи и только. Обходя их, я отметил про себя, что здесь слишком тихо.
Тоннель закончился тупиком и небольшой дверцей, меньше роста человека. Кроличья нора.
Если Оно хотело меня напугать, что ж, будем считать, что это получилось. Я вытащил из разгрузки стилет и осторожно потянул левой рукой за ручку двери. Внутри горел свет.
Ещё одна подозрительно чистая комната. Пустой стол и железный шкаф.
Единственным источником света служила старая лампочка, свисавшая на коротком проводе.
Взломав шкаф, я обнаружил то, что искал. Старая книга в чёрном кожаном переплёте.
Ловушка захлопнулась.
- Алексей… - скрипучий голос старика меня не испугал.
- Вам нужен был я?
- Да, кровь посвящённых - это редкость в наше время… Люди мало верят, мало помнят и еще меньше хотят знать…
- Но я понятия не имею…
- Зато твой отец был понятливым. Очень умный, смелый, благородный. Ты не похож на него.
Старик гаденько захихикал. А я, воспользовавшись моментом, резко обернулся и наугад ударил стилетом. Но цель ускользнула.
- Мне было пять лет. Я не знал, чем они занимаются.
- А они знали. Они хотели защитить своё наследие. И они преуспели.
- Что?
- Мы бы не смогли здесь встретиться, если бы ты не пришёл сам. Один.
- Чёрт!
- Помяни еще раз, - в чёрных глазах блеснула злая насмешка.
- Ну, самое время приступить к ритуалу… Прощай…
Неведомая сила дернула меня к столу и грубо подбросила на него, как мясник забрасывает тушу на колоду. Руки и ноги растянуло к углам. Тот, кто называл себя Давидом Берманом, преобразился. Он выглядел намного выше прежнего. Лицо вытянулось и больше походило на уродливую маску.
В руке ублюдка появился длинный нож. Простое и смертоносное оружие.
- Прощай… - повторил старик и стал зачитывать что-то нараспев.
Пение достигло кульминационной низкой ноты, и перешло в утробный рёв, когда прозвучал выстрел. Невидимые оковы ослабли, и я смог подняться с жертвенника, которым для меня стал обычный деревянный стол. Берман ничком лежал на полу.
А у крохотной двери стоял парень в форме полицейского.
- Времени мало. Скоро очухается, уходим.
И я с радостью последовал за ним.
- О чём ты думал, а? А еще посвящённый… Меня по головке не погладят за эту выходку. Мы его месяц пасём, а тут появляешься ты…
Поразительным для меня стало то, что выйдя из маленькой дверцы подвала, мы сразу оказались на улице. У подъезда стояла патрульная машина. Возле неё неторопливо курил пожилой мужчина в штатском.
- Никит, второй за неделю. Ты прямо ангелом-хранителем работаешь, - лицо говорившего не выражало эмоций, он выглядел уставшим.
- Извините, но что всё значит?
- О, это вы нам расскажете. А мы послушаем. В отделении. Поехали...
- Да, Ярослав Николаевич, - полицейский, которого звали Никитой, сел на водительское кресло, а я устроился на пассажирском позади него.
Докурив сигарету, мужчина устроился на сидении рядом со мной.
Это была странная парочка. Один в штатском, а у второго форма без знаков отличия.
Приключение или беда, в которую я вляпался, только начиналась…
