Две недели. Может быть, больше.
Если верить часам, то прошло ровно четырнадцать дней. Не сними я их с мертвеца, и было бы больше уверенности, что эти часы не врут. Бессмысленное сомнение. Условное время и условная оценка действительности в перерывах между ожесточенной гонкой – все, что связывает меня с реальностью и удерживает на грани, за которой бездна. Безумие. Отчаяние.
Возможно потрясения и пережитое уже надломили во мне что-то. Мой рассудок, словно беспечная муха, бьется в мутное стекло, отказываясь признавать факт.
Ибо отрицание смерти не отменяет ее приговора.
Мы умерли. Все. За время моих скитаний вдоль дорог я натыкался только на разложившиеся тела или обжор, поедающих это гнилое мясо. Обилие пищи сделало их тупыми и ленивыми, они не охотились, пока хватало мертвечины. Но вчера, пока я стаскивал часы с руки какого-то бедолаги, встретившего смерть в собственной машине, одна мелкая тварь набросилась на меня.
Возможно, оно было ребенком, нескладным подростком, который мутировал и озверел. Чудовище с длинными конечностями и тощим телом вело себя, как гиена из популярных в свое время передач про жизнь африканской фауны. Монстр поскуливал и тявкал, то набегая, то отскакивая в сторону. Уродливые челюсти щелкали в бесплодных попытках укусить меня.
Отбиваясь, я отметил, как же быстро происходит изменение и как неповторимо меняются заразившиеся люди. Общие черты, но у каждого что-то свое, словно эволюция кошмара одновременно шагнула во все стороны.
Воспоминания о первой стычке с жертвой голодной чумы никак не могли улечься, то и дело всплывая в моем сознании и заставляя переживать дикие и неприятные чувства.
Оно облюбовало заправочную станцию. Стащило в свое логово тела и пожирало их, пока запасы не иссякли.
Несколько машин стояло поблизости. Всюду были заметны следы разыгравшейся в эти дни драмы. Следы крови и клочья одежды пестрыми пятнами на сером асфальте предупреждали о притаившейся угрозе. Но я надеялся, что они едят только мертвых. Откуда мне было знать, что, закончив с легким мясом, мутанты примутся охотиться на живых и даже себе подобных.
Одна из машин оставалась нетронутой, внутри сидел мужчина. Пожилой невзрачный обыватель, живший ровно, но без шика, если судить по простенькой корейской легковушке и одежде не "от кутюр". Двери были заблокированы. Внешних повреждений я не заметил и пришел к выводу, что старика убил сердечный приступ. На руке его поблескивали часы, судя по корпусу, дешевая подделка под что-то известное. Мне захотелось узнать, идут они или нет.
У въезда к колонкам, на противопожарном щите, висели багры и топоры. Обычные инструменты, на которые раньше бы и не обратил внимания. Но в тот момент я испытал искренний восторг. Оружие! Разбить стекло, орудуя массивным колуном, не составило труда.
Вонь разлагающегося тела вырвалась наружу и почти осязаемой маской налипла на лицо. Пришлось отступить, зажимая нос рукой и отплевываясь.
Моя возня и этот мерзкий запах привлекли трупоеда, прятавшегося внутри здания заправочной станции.
Процесс обращения шел полным ходом, опознать в нем прежнего человека не представлялось возможным.
Голое тело неприятного белого цвета с прожилками черных вен вызывало ассоциации с червями или личинками насекомых. Руки и ноги удлинились, а лицо уподобилось звериной морде. Нос и верхняя челюсть срослись. Шея исчезла. Приплюснутая голова покоилась на непропорционально широких плечах. Оно было голодно, и это чувство притупляло все прочие инстинкты.
Прожорливое чудовище без тени страха выскочило из логова и закружило, с каждым шагом подбираясь вплотную.
Долго отбиваться не хватало сил. И я не придумал ничего умнее, чем подманить тварь поближе и, подгадав момент, ударить один раз, но наверняка.
Когда осмелевший ублюдок бросился мне на грудь, я отступил назад и с размаху всадил топор в зыбкое на вид брюхо. Он обмяк и, издав жалобный писк, завалился на спину.
Уродец корчился в судорогах, а мне в голову лезли глупые мысли.
А как иначе определить переживания от того, что кровь монстра сильно запачкала топорище.
Остаток дня я обшаривал логово и собирал пригодные для выживания вещи. Съестное тоже нашлось, мелочевка, но лучше, чем ничего. Заночевать пришлось на крыше.
С рассветом гонка продолжилась. Страх гнал меня дальше из обжитого пригорода, где теперь пировали чудовища. Бензоколонки не работали, а в машинах топлива едва ли хватило бы на десять километров. Однако, лучше уж так, чем пешком и с риском для жизни. Насколько хватало взгляда, заторов на шоссе видно не было, и можно было рискнуть.
Среди вчерашних находок было несколько связок ключей. Оставалось определить, к каким авто они подойдут.
Несколько вариантов отпали почти сразу. Провонявшие тухлятиной и разбитые машины я даже не рассматривал, а из оставшегося мне приглянулся «гольф». Машина завелась со второго раза и уверенно покатила вперёд.
Снова посмотрел на трофейные часы.
Две недели... может быть, больше, если часы не врут...
