— Станислав Ежи ЛецСила дьявола в его ангельском терпении.
Вечер. По темным коридорам носятся суетливые низшие демоны и черти, крики в этот час как будто становятся тише… Демоны не отдыхают ночью, я же могу позволить себе эту слабость.
Я поднимаюсь по лестнице, через кабинет прохожу к двери на балкон.
Закат здесь прекрасен.
Даже в жизни на земле есть свои преимущества. Закаты на небе тоже хороши, но я уже не помню их, наверное, сам постарался забыть.
Все, вроде, как всегда.
Черный кот спрыгнул с крыши на перила балкона. Как у него это получается, ума не приложу! Я пробовал превращаться в кота, и у меня из этого получилось только падение в кусты. Шиповника.
Он сел на перила и пристально посмотрел мне в глаза.
Такие странные, янтарного цвета глаза.
«Зачем ты отпустил ее? Если бы ты выполнил ее просьбу, она бы попала в рай. Зачем ты солгал ей?»
Она бы не согласилась уйти без него. Ты тоже это знаешь.
«Но ты мог сделать так, чтобы они были вместе…»
Нет.
Такие странные… Янтарные…
«МОГ БЫ!!! А ты что, не узнаешь меня? Посмотри внимательней…»
Они были похожи на… Мои.
Я вскочил, как ошпаренный.
- Ты?!!
Кот ошарашено посмотрел на меня, мол, о чем это ты? Совсем от работы одурел? Спрыгнул с перил и ушел, презрительно фыркнув. Закат окрасил кладбище в оранжевый цвет. На самом деле его здесь нет, я всего лишь хочу видеть его здесь. Все вроде хорошо, все как всегда, но чего-то не хватает…
И тут меня осенило.
Я перенесся в самый дальний край кладбища – для тех, кого хочу забыть.
Да. Так и есть.
Из земли медленно вырастал мраморный ангел.
«Когда заплачет Мраморный ангел… Обрушится купол небосвода. Настанет Конец Света».
Закат окрашивал его в кровавые тона. Такое странное, немного жуткое, но красивое зрелище… Ангел, простирающий руки к небу, ее платье будто колышется от ветра, а мраморные глаза приобретают осмысленность в свете умирающего Солнца. Крест на шее – огромный камень, тянущий вниз.
Иногда законы бывают невыполнимы.
«Даже если придется за это оказаться в Аду, не отрекайся от любви» - гласила надпись на надгробии.
Я еще раз взглянул в ее глаза, потом посмотрел на небо.
Глаза Учителя… Он явно был расстроен. Я мог спасти ее, но не сделал этого.
В пустой квартире громко хлопало открытое окно. Хозяева туда уже не вернутся. Предсмертную записку ушедшей в ночь подхватил ветер и унес на растерзание холодной русской зиме.
- Ну, здравствуй, мученица.
